Вероника Андросова - Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова
Кроме того, в тексте Откр 5 нет явных указаний, какое лицо является завещателем, в чем состоит наследство и кому оно будет предназначено. Существует мнение, что речь идет о завещании всем христианам, но в ответ на это Г. Осборн подчеркивает, что тема наследия святых не имеет в сцене Откр 5 определяющего значения[450].
Итак, толкование книги Откр 5: 1 как правового документа – завещания – дает мало ответов, но порождает много вопросов. Большинство современных исследователей подвергают это мнение серьезной критике; В. ван Унник отмечает, что «ничто в тексте Апокалипсиса прямо не указывает на то, что это – завещание»[451].
Однако понятие завещания можно рассматривать как в узком (правовой документ), так и в более широком смысле.
B. Четыркин считает, что «не должно смущаться, если в апокалипсическом описании не отразились точно все формальности, которыми было обставлено вскрытие завещания – в общем же смысл избранного образа совершенно ясен»[452]. Толкование книги Откр 5: 1 как завещания может оказаться плодотворным, если взять из этого понятия только его общий смысл.
4.5.7. Вопрос об обоснованности отождествления запечатанной книги с правовым документом
Строго говоря, под сомнение могут быть поставлены сами попытки толкования книги как правового документа. Правовой документ устанавливает и регламентирует взаимоотношения сторон, при этом он является автономным по отношению к каждой из сторон и имеет самостоятельную законную силу. Одна из целей составления правового документа (долгового обязательства, завещания и др.) – это закрепление прав, которые иначе могут быть нарушены. Если запечатанная книга понимается как правовой документ в руках Бога, то одним из субъектов правовых отношений выступает Бог. Но Бог не нуждается ни в каких документальных обоснованиях Своих прав; ничто не может нарушить Его власть.
Слово βιβλίον в Откровении Иоанна Богослова употребляется не только в отношении запечатанной книги, но применяется также к книге жизни (Откр 13: 8; 17: 8; 20: 12; 21: 27) и к самому Апокалипсису (Откр 1: 11; 22: 7, 9, 10, 18), которые вряд ли могут быть сопоставлены с правовыми документами. Поэтому само по себе употребление слова βιβλίον в Откр 5: 1 не может являться аргументом. Также нужно отметить, что ветхозаветные прототипы запечатанной книги – свиток Иезекииля (Иез 2—3) и свиток пророка Захарии (Зах 5: 1) – ни в какой мере не являются правовыми документами[453].
Не вызывает возражений предположение, что апостол Иоанн при описании запечатанной книги мог использовать внешнюю атрибутику правовых документов своего времени. Однако отсутствуют достаточные основания видеть в книге правовой документ как таковой.
4.6. Обогащение символического толкования книги Откр 5: 1 образностью завещания
4.6.1. Возможность дополнения образа книги Откр 5:1 некоторыми чертами правовых документов
Хотя толкование запечатанной книги как правового документа нельзя признать достаточно убедительным, в то же время нельзя не согласиться, что многогранный образ запечатанной книги может обладать свойствами, характерными для правовых документов. Внешнее сходство запечатанной книги с правовыми документами, обладающими законной нерушимой силой, может подчеркивать нерушимость слова Божия и Его определений, заключенных в запечатанной книге.
С правовыми документами связаны определенные события и лица, их составляющие и исполняющие. Наиболее интересно в этом отношении завещание – оно связано с процессами составления, открытия, исполнения и подразумевает участие многих лиц. Сама идея завещания вместе со взаимоотношениями, с ним связанными, может быть использована при символическом толковании образа запечатанной книги. Ярким примером такого синтеза является толкование св. Викторина Петавийского.
4.6.2. Толкование св. Викторина Петавийского – запечатанная книга как символическое завещание (завет)
В пункте 4.4.1. настоящей главы уже было отмечено, что св. Викторин понимает книгу Откр 5: 1 как Писание Ветхого Завета. Свое толкование св. Викторин начинает с утверждения, что книга Откр 5: 1 обозначает «Ветхий Завет (Vetus Testamentum), данный в руки Господа нашего, Который принял суд от Отца (Ин 5: 22)»[454]. Далее он развивает свое толкование: он рассматривает «Ветхий Завет» не только в значении Писаний, но в значении «завещания» (по лат. также testamentum). Св. Викторин продолжает: «Заветом (testamentum) называется не что иное, как то, что составляют умирающие. И содержащееся внутри завещания сокрыто вплоть до дня смерти завещателя»[455]. Это развивает мысль, выраженную в Послании к евреям – Евр 9: 15—17. По мнению св. Викторина, внутри завещании – Ветхого Завета – было заключено обетование об освобождении человечества от власти смерти[456].
Согласно св. Викторину, завещателем является Христос, и Он Сам наложил печати на завещание (ipse signaverat testamentum). Обратим внимание на то, что для св. Викторина значимы именно общие смысловые мотивы, связанные с завещанием. Толкователь не связывает себя поиском формальных соответствий римскому завещанию (в числе печатей, в необходимости присутствия семи свидетелей и пр.), которые являются очень важными в аргументации современных исследователей.
Наложив печати, Христос скрывает от понимания содержащиеся в Ветхом Завете пророчества. Поэтому именно смерть Христа явилась условием для снятия с книги Откр 5: 1 печатей; снятие печатей означает «раскрытие пророчеств Ветхого Завета и предвозвещение будущего»[457].
Пророчества Ветхого Завета являются также и условиями завещания – без их исполнения обетование об освобождении человечества не может осуществиться. Своей смертью и Воскресением Христос исполняет все заключенное в Ветхом Завете (quae preanuntiata fuerant replevit), все пророчества исполняются в Нем.
В то же время Воскресение Христа открывает для Него возможность наследовать обетования завета: «И поскольку Тот же самый был завещателем и победил смерть, было справедливо, что Он был признан Наследником Божиим»[458]. Именно поэтому, утверждает св. Викторин, в тексте Откр 5 присутствуют не одно, а несколько именований Христа – Лев и Агнец: этим выражаются различные аспекты отношения Христа к запечатанной книге (завещанию). «Львом называется ради Своей победы над смертью, а ради претерпения смерти за людей как агнец ведется на заклание»[459].
Исполнив условия завещания, Христос вступает в права наследования. То, что именно наследует Христос, св. Викторин определяет как «достояние умирающего» (либо «существо умирающего» – substantia morientis), «то есть человеческие тела»[460]. Сам победив смерть, Христос освобождает смертных людей от ее власти (ср. 1 Кор 6: 20: «…вы куплены дорогою ценою») и становится единым Владыкой человечества. Тем самым обетование исполняется.
Итак, согласно св. Викторину, Христос Сам одновременно есть Завещатель, исполнитель условий завещания и его Наследник; все это объясняет Его уникальное отношение к книге Откр 5: 1. Вот почему, заключает св. Викторин, все произведение называется «Откровением» (лат. revelatio, греч. ἀποκάλυψις): «Ныне снимаются печати с книги, ныне постигаются жертвенные приношения, ныне ясными становятся… храм и свидетельства»[461].
Как было сказано выше, толкование св. Викторина можно назвать символическим: он берет идею завещания и выстраивает на ней свое понимание книги Откр 5: 1 как Ветхого Завета. Толкование запечатанной книги как символического завещания – Ветхого Завета, предложенное им, ярко и многогранно объясняет уникальную роль Христа по отношению к запечатанной книге. Толкование св. Викторина поражает своей глубиной и цельностью.
4.6.3. Развитие идеи символического завещания у современных богословов
Как и св. Викторин, американский библеист Грегори Бил также видит в книге Откр 5: 1 символическое завещание – обетование Божие человечеству. Но он по-другому понимает, в чем именно заключается это обетование.
Бог изрек Адаму, что он будет «владычествовать» над сотворенным Богом миром (ср.: Быт 1: 28). Адам оказался недостойным этого обетования, однако «именно человек должен открыть запечатанную книгу, поскольку обетование было дано человечеству»[462]. Но никто из людей не был найден достойным открыть эту книгу (Откр 5:3), поскольку все пребывают под грехом. Только Иисус Христос – «последний Адам» в терминологии Первого послания к коринфянам[463] – «не соделал греха» и явился невинной искупительной жертвой за Свой народ (Откр 5: 9). Поэтому только Христос достоин открыть книгу и наследовать содержащиеся в ней Божии обетования человечеству. Подобным образом и все, за кого Он ходатайствует, также участвуют в Его священстве и царстве (Откр 5: 10; ср.: Откр 1: 5—6)[464].
