Валерий Салов - Главный тезис КОБ
Это утверждение об «отмене Церквями доктрины о перевоплощении на 2–м Константинопольском соборе в 553 г.» не соответствует истине и характерно для теософских источников. На самом деле, на этом соборе кармические идеи даже не обсуждались. Это явное недоразумение, кочующее из одной теософской публикации в другую. Совсем не были распространены идеи перевоплощения и среди ранних христианских богословов. Единственное исключение – это, пожалуй, Ориген, но и он исповедовал довольно путаную доктрину о возможной множественности воплощений души в разных мирах, а не в нашем мире. То есть, и он к современным псевдо–восточным теориям теософов о метемпсихозе никакого отношения не имел.
На 2–м Константинопольском Соборе его имя было упомянуто лишь однажды, на самом последнем заседании, в ряду остальных древних еретиков, никто из которых не учил доктрине перевоплощений. Непосредственно о богословских ошибках Оригена (кажется, их было с полтора десятка) в материалах Собора не было сказано ни слова.
Мне кажется, Предикторам следует быть разборчивее в своих источниках информации. Теософия – это современное англо–американское учение Глобального Предиктора, представляющее собой популярное изложение некоторых каббалистических идей и предназначенное для лишенных Различения толпарей. Полагаться на сатано–масонские писания Е. Блаватской, А. Безант, Э. Бейли, Е. Рерих и прочих столпов теософизма, нельзя. Если уж изучать эзотерику, то лучше это делать по первоисточникам (желательно, ссылаясь на них), а не по сбивчивым изложениям явно манипуляционного характера, с немалым количеством фактологических и методологических ошибок.
Достоинства и недостатки современной теории реинкарнации, возникшей на последней стадии духовного разложения толпо–элитарной западной цивилизации, мы могли бы обсудить отдельно.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Перейдем теперь к следующему вопросу, сформулированному Виктором Ивановичем Паймуратовым:
///3. Кому была принесена крестная жертва Христа?///
Данный вопрос непосредственно подводит нас к осмыслению христианской доктрины искупления. Очень хорошо, что Предикторы ставят такой вопрос (в том числе, и в последней аналитике), но плохо, что они не пытаются дать на него сколько‑нибудь вразумительный ответ, создавая у многих совершенно неграмотных в духовной проблематике сторонников КОБ иллюзию новизны подобного подхода и отсутствия в христианском учении конкретных ответов. А между тем, доктрина искупления занимает центральное место в христианском богословии. Вот, например, рассуждения св. Григория Богослова:
///Кому и для чего пролита сия излиянная за нас кровь – кровь великая и преславная Бога и Архиерея и Жертвы? Мы были во власти лукавого, проданные под грех и сластолюбием купившие себе повреждение. А если цена искупления дается не иному кому, как содержащему во власти, спрашиваю: кому и по какой причине принесена такая цена? Если лукавому, то как сие оскорбительно! Разбойник получает цену искупления, получает не только от Бога, но самого Бога, за своё мучительство берет такую безмерную плату, что за нее справедливо было пощадить и нас! А если Отцу, то, во–первых, по какой причине кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял и Исаака, приносимого отцом, но заменил жертвоприношение, вместо словесной жертвы дав овна?...///
Примерно этой же линии рассуждений придерживаются уважаемые Предикторы в своей последней аналитической записке. Действительно, кому же принесена жертва и была ли она нужна? Григорий Богослов далеко не единственный задавался этим вопросом.
Прежде чем предложить мое собственное понимание данного вопроса, коротко перечислю основные подходы к нему официального богословия.
1. Наиболее примитивным объяснением является, как обычно, самое распространенное в массах современных обывателей: Христос принес свою жертву, чтобы умилостивить Отца и вырвать у него прощение людских грехов. Так полагали некоторые средневековые богословы Запада и современные «теле–евангелисты». Собственно, и это объяснение не лишено своей глубины, абсолютно недоступной пониманию современного человека. Но все же его едва ли можно признать удовлетворительным.
2. Версия приманки, ловушки, поставленной Богом сатане. Христос пришел на Землю с тем, чтобы разрушить царство сатаны. Тот же счел Христа обычным человеком, хотя и праведным, но подвластным смерти, как и любой другой, а потому и схватил приманку, распяв его руками иудеев и римлян. В результате пища пришлась не по вкусу – Христос, спустившись в ад, перевернул там все вверх дном и вывел с собой оттуда невинных жертв козней лукавого. Это очень красивая версия, но она, следует признать, довольно экзотична.
3. Прорыв Христом «небесной блокады» между Богом и людьми, возникшей ввиду отпадения от Бога части ангелов. То есть, распятие Христа есть событие метафизического уровня значимости, призванное ликвидировать сложившийся на планете режим ее оккупации силами зла. Это достаточно глубокая и, на мой взгляд, вполне правдоподобная версия.
4. Жертвоприношение Христа с целью «исцеления человечности». Христос пришел и принес себя в жертву с целью преодоления раскола людей на противостоящие «индивидуальности».
Теперь скажу о собственном моем понимании. (Хотел бы еще раз подчеркнуть, что ни в коей мере не являюсь специалистом в области богословия и излагаю лишь собственное ограниченное понимание данной сложнейшей проблемы.)
Разумеется, доброй вестью для всех верующих является не казнь Христа, а его Воскресение. Казнь была необходима лишь постольку, поскольку без нее невозможно было бы и Воскресение, - в этом ее второстепенное и подчиненное значение. Но, вместе с тем, любой человек, пытающийся отрицать сам факт казни, отрицает при этом и факт Воскресения, а значит - пытается тем самым вырвать из учения всю сердцевину христианской метафизики, низвести Евангелия до простого (и, к тому же, неточного) исторического повествования. Тем самым оказалась бы опровергнута и христианская доктрина бессмертия личности, а, вместе с ней, и само понятие личности, личностной свободы и личной нравственной ответственности. Надо понимать всю опасность и последствия подобного ревизионизма.
Далее, понять доктрину искупления невозможно вне ее связи с христианскими доктринами грехопадения человека и даруемой Свыше благодати. Это единый, сплетенный в узел комплекс древних арийских (индоевропейских, гойских, ведических) учений, каждое из которых насчитывает многие тысячелетия и возникло задолго до «исторически сложившегося христианства». В этом смысле христианство мало оригинально, но зато в нем эти учения оказались гениально развиты и объединены в неразрывное целое.
В данном случае речь идет о чрезвычайно глубокой и древней философии жизни, осмысление которой требует значительных интеллектуальных усилий. Подходить к этим философским, богословским и психологическим проблемам с предельно примитивными мерками наших сегодняшних представлений о религии является большой (но и довольно типичной) ошибкой.
К сожалению, многие наши современники привыкли считать, что раз они хорошо научились стучать пальчиками по клавиатуре и глубоко усвоили марксистский миф о прогрессе, то они уже в силу этого значительно превосходят в умственном, нравственном и духовном отношении всех своих предшественников. Это печальное заблуждение. В действительности всё обстоит как раз наоборот. Тот импульс к развитию личностного потенциала, который русская и европейская цивилизации получили от христианства, в значительной степени оказался растрачен на пути неоправданно быстрого технологического ускорения при одновременной смене глобальной концепции управления. Поэтому следует помнить о том, что вся эта духовная проблематика требует от нас совершенно особого подхода – необычайной сосредоточенности и внимания, а также ясного сознания собственных ограничений.
Евангельские повествования о казни Христа мне кажутся чрезвычайно точными с психологической точки зрения. Нам не только дали образец беспримерного нравственного совершенства, бескомпромиссности и героизма в лице Иисуса, но и наглядно показали хорошо узнаваемую реакцию толпарей и представителей властной элиты на такое явление. Кому была принесена эта жертва? Да хотя бы всем нам, людям. Нам, как в зеркале, показали наш нравственный облик, показали, как сами же люди уничтожают в себе все самое лучшее, Божественное, с какой ненавистью они торопятся растоптать все, выходящее за рамки посредственности и серости, за рамки обыденных представлений о политической корректности. И в этом смысле Иерусалимские события первого века сегодня актуальны, как никогда.
