Внутренний СССР - Сравнительное Богословие. Книга 4, часть III
Коран 21
98 Поистине, вы и то, чему вы поклоняетесь помимо Бога, это — дрова для геенны, вы в нее войдете! [clxxii]
Составление текста Корана
Третьего «праведного» халифа Усмана помнят прежде всего за утверждение единого текста Корана. Мухаммад проповедовал устно. Откровения за ним записывали разные люди, в первую очередь — личные писцы пророка Зайд ибн Сабит и Убайй ибн Кааб, Абу Бакр и Али ибн Абу Талиб, наместник Басры и Куфы Абу Мусса ал-Ашари, жёны Мухаммада Аиша и Умм Салама и многие другие.
Практически все исследователи признают, что при этом неизбежно накапливались не только разночтения, но в текстах встречались и прямые противоречия. Именно Усман приказал составить единый список. Но не только Усману принадлежит идея составления письменного сводного текста «Священного писания». При первом халифе, Абу Бакре, когда многие сахабы (сподвижники Мухаммада), знавшие Коран практически наизусть, погибали на полях сражений, была начата работа по составлению письменного сводного текста Корана. Некоторое время эту работу возглавляла одна из жён пророка, дочь халифа Омара — Хафса. Но ключевую роль в этой работе играл Зайд ибн Сабит — «знаток Корана», как его называли.
Ему было поручено возглавить специальную комиссию по записям Корана при Усмане То есть Зайд стал по должности — главным (но не единственным) цензором всех попадавших в его распоряжение записей устных речей Мухаммада. Актуальность такой редакторско-цензорской работы объясняли быстрым расширением халифата, включением в его состав новых земель, нуждавшихся в пропаганде учения Корана.
Действительно, с этого момента исторический ислам, как вторичное понимание людьми ислама Мухаммада, стал пропагандироваться как новейшая передовая религиозная система, в первую очередь альтернативная иудаизму, “христианству” и зороастризму. У существовавших до ислама религиозных систем обязательно были свои «Священные писания», с помощью которых велось управление толпами верующих. Не желая отставать от своих предшественников, первые руководители разросшейся до размера империи мусульманской общины — решили создать своё «Священное писание» — чем самым поставили исторический ислам в примерно равное положение с его крупнейшими предшественниками.
Это так, поскольку в ведически знахарской культуре, которую представляют библейское христианство и иудаизм со всем их «Священным» наследием — принято искать истину в «Священном писании» (прежде всего) а затем уже у пастырей в преданиях. Убери «Священное писание», институт пастырства и авторитет преданий и любая крупнейшая вера (которая к тому же защищает себя разнообразными инквизициями…) развалится, поскольку она больше ни на чём не держится — кроме эгрегора-«Бога», которому нужна вера в «Него» преданной толпы. А поэтому без веры толпы и эгрегор-«Бог» начнёт чахнуть. Как только работа над “исламским” «Священным писанием» была завершена (а может быть и чуть раньше: особого значения это не имеет) — ислам Мухаммада (вера Богу, обоюдосторонняя связь с Богом, получение Истины Свыше в том числе и с помощью Различения, данного Мухаммаду по нравственности) превратился в следующую по хронологии развития глобальной цивилизации разновидность религии идеалистического атеизма ведически-знахарской культуры. Истину стали искать в «Священном писании», предав забвению многие навыки жизни, которыми владел Мухаммад с Божией помощью и пытался научить им людей (прежде всего своих близких и друзей), часть из которых стали халифами. Жизнь же свою те, кто назвали себя мусульманами, стали строить согласно ритуально-обрядовой стороне религии [clxxiii] — с опорой на основные понятые ими (так как они поняли) положения, записанные в «Священном писании». Но то же самое делают и иудеи и “христиане” на базе своих писаний. Всё это — разновидности ведически-знахарской культуры, которая отлична не только от культуры пророка Мухаммада, но и от коранической культуры, поскольку последняя (если правильно понять даже прошедшие цензуру записи Корана) не является разновидностью ведически-знахарской культуры.
Коран не следовало “обрезать” и “облагораживать” цензурой. Нужно было собрать все записи и назвать их « культурное наследие пророка Мухаммада», а не «Священный Коран».[clxxiv] Мухаммад, будучи проводником истинного ислама[clxxv] (религии предавшихся Богу ханифов),[clxxvi] никак не мог завещать людям обожествление своих слов. Тем более он не мог рекомендовать черпать Истину лишь из Корана. Религию предавшихся Богу ханифов Мухаммад не сумел передать своим последователям. Скорее всего психика всех людей, допущенных к канонизации Корана, была замкнута на стереотипы ведически-знахарской культуры (в данном случае стереотипов культуры Аравийского полуострова). К тому же, столкнувшись с проблемами управления огромным халифатом, они во-первых, внутренне испугались менять стереотипы взаимоотношений людей (как сказано в Коране: жить общиной равных): управлять по-старому было удобнее. Поэтому-то «власть имеющие», возможно, и вошли в негласный сговор, поняв друг друга. И во-вторых, их реальная нравственность, скорее всего, сильно отличалась от реальной нравственности Мухаммада — в сторону злонравия. Поэтому, даже пребывая с пророком (когда он был жив), многие из них уже тогда соблазнились лёгкой победой над противниками и властью, которую они получили благодаря близости к Мухаммаду, которому помогал Бог. Но, даже будучи около него, а тем более потом — они понимали его слова и думали свои мысли отлично от того, как это понимал сам пророк. Поэтому ещё при жизни пророка сложился эгрегор исторического ислама — параллельно эгрегору ислама Мухаммада. А последователи Мухаммада почти все решили, что сохранить свою власть им будет гораздо легче с помощью управления халифатом по стереотипам ведически-знахарской культуры. Прежде всего в «исламе» появилось своё «Священное писание», потом началась «борьба с неверными» — даже в пределах самого ислама на основе раскола (чем не инквизиция?), а за сомнения в богооткровенности всего Корана просто убивали как «неверных». Потом появились и государственные религиозные институты, правда с неярко выраженной системой «священнослужителей» и толкователей (как это имеет место в “христианстве” и иудаизме).
Даже на базе таких рассуждений можно сделать вывод, что Коран во-первых, не является полным собранием «культурного наследия Мухаммада», что плохо и во-вторых записи слов Мухаммада разных людей в разные времена могли содержать в себе неточности, связанные с проблемами личностного понимания слов Мухаммада этими людьми. Некоторый анализ содержания Корана мы сделаем чуть позже. Вернёмся ко времени его составления.
Интересно, что основной цензор Корана, личный секретарь пророка, Зайд, будучи коренным мединцем, ещё при жизни пророка записывал аяты. Однако, он также известен тем, что по приказу пророка выучил сирийский (арамейский) язык для того, чтобы общаться с иудеями и “христианами” — носителями этого языка.
Но иудеи и “христиане” были не только носителями языка: они были и носителями культуры (концепции) — вещественной и духовной — в первую очередь духа библейской культуры. Поэтому они не могли не оказывать “ответного” влияния на Зайда при его личном общении с ними.[clxxvii] Сам же Мухаммад арамейского не знал, но общался с библейцами через своего личного секретаря. Влияние духа библейской культуры на тексты некоторых аятов Корана по вполне определённым темам, а также на алгоримтику его составления (что оставить, а что убрать, и как расположить) ощущается.
Работа по сведению текстов Корана в каноны (свод положений, имеющих догматический характер и считающихся «Священными») была завершена между 650 и 652 гг. (через 20 лет после смерти пророка). Копии сводного текста были разосланы в различные центры халифата. Мусульмане считают Коран «несотворённым словом Бога, копией предвечной Скрижали, хранящейся на небесах, записанной до сотворения мира, и, следовательно, непреложной ни в своей форме, ни в содержании». Такому догматизированию и возведению в степень святости противоречит хотя бы цензура зайдовско-усмановской администрации, после чего текст канонического Корана никак не мог быть «копией предвечной Скрижали…».
