Джеймс Пакер - Познание Бога
5. Божья любовь к грешникам так велика, что Он отдал Своего Сына для их спасения. Любовь проверяется тем, что она дает, и Божья любовь выразилась в том, что Он отдал Своего Сына, чтобы Тот вошел в мир как человек и умер за грехи, то есть, стал тем единственным Посредником, Который может привести нас к Богу. Неудивительно, что Павел называет Его любовь «великой» и превосходящей всякое разумение (Еф.2:4; 3:19)! Где еще найдешь такую невыразимую щедрость? Павел доказывает, что этот дар уже сам по себе есть залог всех остальных даров: «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего»? (Рим.8:32) Авторы Нового Завета постоянно указывают на крест Христов как на доказательство подлинности и безграничности Божьей любви. Так, Иоанн сразу после своего утверждения «Бог есть любовь» продолжает: «Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» (lИн.4:9-10). Так же и в своем Евангелии Иоанн пишет: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, чтобы всякий верующий в Него... имел жизнь вечную» (Ин.3:16). И Павел говорит об этом: «Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим.5:8). А доказательство того, что «Сын Божий возлюбил меня» он находит в том, что Он «предал Себя за меня» (Гал.2:20).
6. Божья любовь к грешникам достигает своей цели, когда приводит их к познанию Бога и соединяет с Ним в отношениях завета. Отношения завета - это такие отношения, когда две стороны навсегда посвящают себя друг другу во взаимном служении и зависимости (например, отношения супругов в браке). При заключении завета дается обещание (например, обещание супружеской верности). В библейской религии существует форма отношений завета с Богом. Впервые такие взаимоотношения были ясно обозначены, когда Бог явился Авраму как Эль Шаддай (Бог Всемогущий; Бог, Который все усмотрит) и торжественно дал ему обетование завета: «буду Богом твоим» (Быт.17:1-7). Как говорит Павел в Послании к Галатам 3:15-17, через веру в Христа все христиане унаследуют это обетование (см. ст.29). Что это значит? Это воистину всеобъемлющее обетование, оно включает в себя практически все. «Это первое и фундаментальное обетование, - провозгласил пуританин Сиббс. - Воистину, в нем жизнь и душа всех обетований». Другой пуританин, Брукс, более обстоятельно развивает эту мысль:
«...это все равно, как если бы Он сказал: вам будет настолько же небезразлично все Мое для вашего собственного блага, насколько это принадлежит Мне ради славы Моей... Моя благодать, говорит Бог, будет вашей, чтобы прощать вас, Моя сила будет вашей, чтобы защищать вас; Моя мудрость будет вашей, чтобы направлять вас, Моя благость будет вашей, чтобы освобождать вас от бремени; Моя милость будет вашей, чтобы давать вам все необходимое, и Моя слава будет вашей, чтобы увенчать вас. Это обширное обетование о том, что Бог будет нашим Богом: оно включает в себя все. Deus теus et omпia (Бог мой и все мое), говорил Лютер».
«Вот истинная любовь для всякого, - писал Тиллотсон, - делать для возлюбленного все самое лучшее, на что мы способны». Именно это делает Бог для тех, кого любит, - самое лучшее, на что Он способен; а мера самого лучшего, на что способен Бог, - Его всемогущество! Поэтому вера во Христа вводит нас во взаимоотношения, изобильные неисчислимыми благословениями - и сейчас, и в вечности.
IV
Правда ли, что для меня, как христианина, Бог есть любовь? Так ли я понимаю Божью любовь как мы только что сказали? Если это так, возникают некоторые вопросы.
Почему я ворчу, проявляю недовольство и обижаюсь на обстоятельства, в которые поставил меня Бог?
Почему я иногда испытываю недоверие, страх и депрессию?
Почему я иногда позволяю себе служить Богу, Который так любит меня, не от всего сердца, холодно и формально?
Почему моя преданность не всегда направлена только на Бога, и Ему не принадлежит все мое сердце?
Убеждение Иоанна, что «Бог есть любовь», заставило его сделать этический вывод: «Если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1Ин.4:11). Если кто-нибудь понаблюдает за мной со стороны, сможет ли он по той любви, которую я проявляю к другим - к жене; к мужу; к семье; к соседям; к людям в моей церкви; к коллегам по работе - хоть что-нибудь узнать о той великой любви, какой возлюбил меня Бог?
Поразмыслите над этим. Посмотрите на себя.
ГЛАВА 13. Божья благодать
I
Во всех церквях стало привычным называть христианство религией благодати. Для христианских богословов очевидно, что благодать - это отнюдь не безличная сила или некое небесное электричество, которым можно подзарядиться, как только «подключишься» к священным таинствам. Это - личностная сила, это - Бог, действующий Своей любовью к людям. В книгах и проповедях нам постоянно напоминают, что новозаветное греческое слово «благодать» (charis), так же, как и слово «любовь» (agape), употребляется исключительно в христианском значении и выражает понятие спонтанной, намеренной доброты, понятие, ранее неизвестное этике и богословию греко-римского мира. В воскресных школах неизменно учат, что благодать - это Божьи богатства через Христа. Однако, несмотря на все это, складывается впечатление, что в церкви совсем немного тех, кто действительно верит в благодать.
Конечно, всегда были и есть люди, которым мысль о благодати кажется настолько потрясающей и чудесной, что они замирают в благоговении перед нею. Благодать стала постоянной темой их молитв и проповедей. Они написали о ней гимны, прекраснейшие гимны церкви, - а хорошего гимна не написать без глубоких чувств. Они сражались за нее, сносили насмешки и с готовностью отказывались от своего благополучия, если такова была цена стойкости: так - Павел противостоял иудеям, так - Августин сражался с пелагианством, реформисты - со схоластами, а духовные потомки Павла и Августина с тех самых пор противостоят различным небиблейским учениям. Вслед за Павлом они несут свидетельство: «Благодатию Божией есмь то, что есмь» (1Кор.15:10), а основным правилом их жизни стало: «Не отвергаю благодати Божией» (Гал.2:21).
Но многие из прихожан церкви живут совсем не так. Возможно, на словах они и отдают должное благодати, но это и все. Нельзя сказать, что их представление о благодати неверно; скорее, его просто не существует. Мысль о ней ничего для них не значит, она совсем не затрагивает их. Начните с ними разговор об отоплении в церкви или о прошлогодних бухгалтерских счетах, и они с живостью откликнутся. Но стоит только заговорить о том, что же такое «благодать» и что она значит для нас в повседневности, и на их лицах вы заметите выражение уважительной скуки. Они не обвинят вас в том, что вы несете чепуху, они не сомневаются, что в ваших словах есть смысл. Им просто неинтересно то, о чем вы говорите; и чем больше времени они уже прожили без всего этого, тем сильнее они уверены, что в данный момент жизни им это совсем не нужно.
Что мешает тем, кто исповедует веру в благодать, действительно в нее поверить? Почему мысль о благодати так мало значит даже для некоторых из тех, кто так много о ней говорит? Мне кажется, что проблема уходит своими корнями в неверное представление об основных взаимоотношениях Бога и человека. Это неверно е представление укоренилось не только в сознании, но и в сердце, на глубочайшем уровне, где мы уже не задаем вопросов, а принимаем за должное все, что имеем там. Учение о благодати предполагает четыре основные истины, и если эти истины не признать и не почувствовать сердцем, то всякая вера в Божью благодать становится невозможной. К сожалению, дух нашего века прямо противостоит этим истинам. Поэтому неудивительно, что вера в благодать сегодня стала такой редкостью. Вот эти четыре истины.
1. Нравственные «заслуги» человека
Современный человек, осознающий грандиозные научные достижения последних лет, естественно, весьма высокого мнения о себе. Он ставит материальное благополучие выше нравственных законов и в нравственном отношении неизменно относится к себе с мягкостью. В его глазах малые добродетели компенсируют большие пороки, и он не хочет признать, что с нравственностью у него далеко не все в порядке. Он стремится заглушить больную совесть – как в себе, так и в других, - считая ее не признаком нравственного здоровья, а психологической аномалией, признаком душевного расстройства и умственного отклонения. Ибо современный человек уверен, что, несмотря на его маленькие вольности - алкоголь, азартные игры, бесшабашное вождение автомобиля, надувательство, ложь по крупному и по мелочам, мошенничество в торговле, чтение пошлых книг и журналов и т.д., - он вполне хороший парень. Далее, как и у всех язычников (а у современного человека – сердце язычника, не сомневайтесь), Бог в его представлении есть не что иное, как увеличенный образ его самого; поэтому он предполагает, что Бог такой же самовлюбленный, как и он сам. Мысль о том, что на самом деле он падшее творение, отошедшее от образа Божьего, бунтарь против Божьего правления, виновный и нечистый в Божьих глазах, заслуживающий только Божьего осуждения, - мысль эта даже не приходит ему в голову.
