Вэй У Вэй - ОТКРЫТАЯ ТАЙНА
Это единственная «проблема», и она — всего лишь видимость. Она —видимость именно потому, что те, которые ищут, остаются отождествленностями, а отождествленности не могут найти собственное отсутствие.
Привязанный к себе феномен не может найти ноумен, которым является, как тень не может найти то, что ее отбрасывает. Вот почему любая практика тщетна и любое проявление воли неизбежно уничтожит собственную цель.
Объекту бесполезно искать собственный субъект, поскольку только субъект может искать, а он не может найти себя через поиск, поскольку искомое должно находиться отдельно от искателя, в другом моменте времени и в другом положении в пространстве.
Мнимый искатель, однако, есть то же, что время и пространство, — интеллектуальные концепции, как и искомое. Поиск и нахождение — также лишь концепции.
В тотальном отсутствии всех подобных концепций искать нечего, находить нечего, и нет сущности, чтобы искать и находить.
В прекращении поиска и всех вопросов вопрошающий исчезает, и там, где нечего находить и некому искать, есть «есть–ность».
Вот почему единственно возможная практика — это полное отсутствие практики и отсутствие не–практики, поскольку в полном отсутствии практики нет практикующего, и отождествленности больше нет.
67. Не–потерянный и не–находимый
Вся видимость (феномены) создается психосоматическим аппаратом и зависит от этого аппарата в видимой протяженности и длительности.
Психосоматический аппарат представляет собой механизм.
Чувствующие существа в видимости являются его продуктом, как и вся видимость, но их восприятие — не видимость и не является продуктом этого механизма.
Мы, как восприятие, феноменально есть то, что производит психосоматический механизм, производящий феномены.
Поэтому то–что–мы–есть создает феноменальную вселенную, включая феноменальный аспект, видимостью которого является каждый из нас.
Но, как Будда и другие так часто повторяли, нет никакой познаваемой сущности нигде во всем этом устройстве.
И, таким образом, …
68. Абсолютный символ
Я не имею объективного существования, кроме того, которое воспринимается с помощью чувств, поскольку такое чувственное восприятие — это все, что может подразумевать термин «объективное существование».
Если бы чувственного восприятия не было, не могло бы быть и объективного существования, и наоборот, если бы не было объективного существования, не могло бы существовать и чувственного восприятия.
Чувственное восприятие, таким образом, раскрывается как субъективный аспект всей физической объективности.
Точно так же не могло бы быть ни какой–либо мысли (т. е. любого образа или концепции в сознании), если бы не было воспринимающей способности, чтобы ее воспринять, ни воспринимающей способности, если бы не было объективных образов или концепций, чтобы быть воспринятыми.
Способность к апперцепции, таким образом, раскрывается как субъективный аспект всей психической объективности.
Следовательно, видимое объективное существование, как физическое, так и психическое, и воспринимающая способность, как органическая, так и ментальная, — это объективно–субъективные аспекты, неразделимые взаимозависимые противоположности всего видимого.
Поэтому я не имею объективного существования, ни соматического, ни психического, кроме как объект субъективной воспринимающей способности, чье существование взаимозависимо от воспринимаемых объектов.
Однако воспринимающая способность как таковая сама является объективной концепцией в сознании и потому существует только во взаимосвязи с субъектом этой концепции.
Такой субъект–объект и все подчиненные ему субъекты–объекты, различающиеся в сознании как один или другой, вращающиеся как волчки, могут найти выход лишь в отрицании обоих аспектов, где это отрицание не будет ни одним из них.
Такое полное отрицание не может быть наделено каким–то именем, поскольку имя определяет мысль, а мысль — это объект, требующий субъекта.
Но даже отрицание требует отрицающего, длительность и положение, в которых отрицание может происходить, — а это «бытие», пространство и время.
Эти видимые функции могут выполняться только тем, что называется «сознанием», — подразумеваемым фоном или средой для всех психических или физических событий.
Но «сознание» — это технический термин, и как таковое тоже чисто концептуально и объективно, как и любой термин, в то время как здесь требуется то, что предполагает полное отсутствие объективного существования.
Только один термин может удовлетворить такому условию, может нести такой смысл — это местоимение «я» в именительном падеже единственного числа.
Таким образом, я как символ, неопределенное и неопределимое, не имеющее качеств, — это единственное, что остается, но только при условии, что символ ни в коем случае не станет объектом мысли.
Тогда я есть тотальность — все, что есть, и все, чего нет, начиная с того, что представляется как сознание, длительность и протяженность, от которых все события зависят в своем видимом существовании.
Но хотя я есть все и всегда, я одновременно не есть и никогда не был.
Замечание: Вся воспринимающая способность, источник «чувств», в своем субъективном или функциональном аспекте (в противоположность концептуальному аспекту), то есть как функционирование, а не объект, является выражением абсолютной субъективности, без которой даже видимость не может появиться. В этом смысле это праджня, представляющая аспект того, что мы есть.
69. Просветление как исчезновение неведения
Концепция «просветления» по отношению к индивидууму — очевидно, абсолютная чушь, поскольку это слово описывает состояние, с которым несовместима никакая сущность. Никакое «я» не может быть «просветленным».
Как указывалось ранее, мнимая сущность может «пробудиться» к этому состоянию, то есть она пробуждается от сна личной обособленности к нормальному состоянию, отмеченному термином «просветление», или «освобождение» от пут иллюзорного отождествления.
Сам термин, однако, выбран плохо, поскольку предполагает кого–то, кто «просветлен», но поскольку феноменальная жизнь основана на понятии сущности, язык неизбежно несет в себе такую нагрузку.
Идея «просветления» предполагает, что его отсутствие — нормальное состояние, хотя на самом деле нормально противоположное. Такое отсутствие — временное состояние феномена именно потому, что такое затмение ноуменальности и есть феноменальность, и исчезновение этого затмения — это в то же время исчезновение феноменальности и раскрытие ноуменальной нормы.
Псевдосущность пробуждается от иллюзии обособленности и обретает состояние универсальности, названное словом «просветление», поскольку мнимая сущность осознала свою универсальность и вернулась к полному сознанию тотальности, которой является.
70. Апперцепция
Тождественность противоположностей
Не существует непроявленного отдельно от проявленного.
Но само проявленное и совокупность всех его чувственно воспринимаемых аспектов есть не что иное, как то, что называется «умом» (если использовать этот термин), потому что проявление само по себе — вообще не вещь. И даже не «ум».
Этим я хочу подчеркнуть, что объекты как таковые не состоят из ткани ума — они ни из чего не состоят, поскольку они вообще ни там, ни где–то еще.
Это просто восприятия, объединенные в воспринимании, где восприятие и воспринимание — предполагаемый «ум», которым они считаются.
Тем не менее нет «какого–то ума» или чего–то, его заменяющего (например, «какого–то сознания»). Его существование (лишь концептуальное) — только в проявлении, то есть в виде феноменальных объектов, физических или психических, которые воспринимаются посредством апперцепции.
Объекты видятся только как «ум», а «ум» видится только как объекты. Это значит, «ум» лишь кажется существующим, чтобы сделать проявление воспринимаемым, сопровождая его, как концепции «времени» и «пространства».
«Ума» нет–этот термин означает саму апперцепцию.
Следовательно, «ум», рассматриваемый объективно, — это все, что кажется существующим, то, чем все кажется, но на самом деле его вообще нет. Не может существовать ничего отдельно от феномена восприятия (в форме апперцепции), а оно полностью лишено качества объективности и не может быть описано никоим образом, поскольку в любой такой попытке апперцепция неизбежно становится описываемым, то есть описывателем, описывающим не имеющее объективных качеств для описания.
