Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства
Ясно, что это миф, в котором — как в легендах о Саргоне, Моисее, Сируше и других героях (см. §§ 58, 105) — про слеживается традиционная тема брошенного новорожденного младенца. Волчица, посланная Марсом для спасения сыновей — предвестница будущих воинственных наклонностей римлян, а вскармливание самкой дикого зверя ребенка, оставленного на произвол судьбы, рассматривается как первая инициация, сужденная любому будущему герою. Далее следует ученичество юноши в среде грубой бедноты, не ведающей о происхождении воспитанника (так же было и с Сирушей). Тема "враждующих братьев (близнецов)" и несправедливо обиженного отца (деда) — тоже весьма распространена. Что касается ритуала основания города с помощью плуга (sulcus primigenius), то его параллели легко найти в других культурах. Соответственно, вражеский город ритуально ровняли с землей и проводили вокруг руин борозду.[192] Во многих традициях основание города было возрождением мифа о сотворении мира. Жертва — Рем является вариантом такой же первичной космогонической жертвы, как и Пуруша, Имир, Паньгу (ср. § 75). Принесенный в жертву посреди Рима, Рем обеспечивает счастливое будущее Города, т. е. рождение римского народа и восшествие Ромула на престол[193].[194]
Сейчас невозможно провести точную датировку описанных выше событий и еще труднее проследить, как давно началось и какими путями шло изменение мифологических преданий: мы должны доверять только тем данным, которые зафиксированы в дошедших до нас трудах первых историографов. Но архаичность этих преданий несомненна, и их сходство с индоевропейскими космогониями было убедительно доказана.[195] В рамках нашего повествования поучительнее рассмотреть, как запечатлелась легенда в сознании римлян. "Ужасающее воспоминание о первой кровавой жертве богу-хранителю Рима навсегда останется в народной памяти. Через семь с лишним столетий после основания Рима Гораций все еще будет считать ее как бы первородным грехом, последствия которого — кровавые братоубийства — стали фатальной причиной падения города. Всякий раз в критические моменты своей истории Рим будет в страхе оглядываться на свое проклятое прошлое. Как при закладке города не было мира между ним и его жителями, так и боги не благоволили ему. Этот священный ужас ляжет камнем на его судьбу".[196]
§ 162. «Историзация» индоевропейских мифов
Согласно преданиям, в Рим стягивались местные скотоводы, а позднее в нем нашли убежище беглые рабы и бродяги. Чтобы привлечь в город женщин, Ромул прибегнул к хитрости: во время празднества, собравшего в городе семейства из соседних городов, его дружинники умыкали молодых сабинянок и прятали их в своих домах. Между Римом и сабинянами завязалась длительная и безрезультатная война, завершившаяся тем, что сабинянки вышли и встали между своими родителями и своими похитителями. После примирения сторон многие женщины остались в Риме на всю жизнь. Ромул создал городскую политическую структуру, сформировал сенат и народное собрание и однажды исчез навсегда во время сильнейшей грозы. Народ провозгласил его богом.
Несмотря на репутацию братоубийцы, личность Ромула — основателя Города и законодателя, воина и жреца в одном лице — была для римлян образцовой. Сохранились предания и о преемниках Ромула. Первый — сабинянин Нума — посвятил себя организации религиозных общин и прославился тем, что возвысил культ Fides Publica, Благочестия, богини, которая управляет отношениями как между людьми, так и между народами. Больше всех про славился шестой правитель Рима, Сервий Туллий, имя которого вошло в историю благодаря реорганизации им римского общества, его административным реформам и расширению территории Города.
Изобилие фантастических подробностей: от сопутствовавших основанию Рима до изгнания римлянами последнего царя, этруска Тарквиния Гордого, и установления Республики, — долгое время заставляло Сомневаться в достоверности этих преданий. Вполне вероятно, что воспоминания подлинных участников событий и историков древности, еще при их жизни многократно измененные пульсацией коллективной памяти, и позже толковались и излагались в свете своеобразной историографической концепции. Жорж Дюмезиль показал в своих работах, в каком именно направлении совершалась «историзация» римлянами сюжетов индоевропейской мифологии (ср. § 63): есть основания считать, что самая древняя римская мифология — та, что складывалась еще до греко-этрусских влияний, — изложена в двух первых книгах «Истории» Тита Ливия.
Так, комментируя описание войны между римлянами и сабинянами, Ж. Дюмезиль указывает на его удивительное соответствие центральному эпизоду скандинавской мифологии — противостоянию двух божественных народов, асов и ванов. Первые группируются вокруг богов Одина и Тора. их главный бог, Один, — царь и маг; Тор — бог кузнечного дела, он же и поборник небес. Ваны имеют другой профиль, это боги плодородия и достатка. Ваны сопротивляются нападениям асов, но, как пишет Снорри Стурлусон,[197] "побеждала поочередно то одна, то другая сторона". Такое взаимное сдерживание давалось ценой больших потерь, и асы и ванны заключают мир. Верховные божества ванов поселяются среди асов, в каком-то смысле они дополняют достоинства богов, сплотившихся вокруг Одина, привнося в их круг плодородие и богатство, которые они представляют. Так завершается слияние двух божественных народов, и впредь асы и ваны более не конфликтуют (§ 174).
Жорж Дюмезиль подчеркивает аналогии между этими эпизодами и войной сабинян и римлян. На одной стороне — Ромул, сын Марса и любимец Юпитера, со своими соратниками, мужами грозными, но бедными и бессемейными; на другой — Таций и его сабиняне, богатые и умножающие свое потомство (ведь у них есть жены!). Два лагеря взаимно дополняют друг друга. Война прекращается не победой одной из сторон, а по инициативе женщин, уговоривших сабинян воссоединиться с воинством Ромула и поделиться с ним богатством. Оба царя — теперь единомышленники — учреждают культы: Ромул — Юпитера, а Таций — богов плодородия и земли, в их числе и Квирина. "Впредь никогда — ни в это двуцарствие, ни позже — никто не вспоминает о раздорах между общинами сабинян и латинян, детей Альбы и Рима. Во совершенное общество".[198]
Возможно (это мнение разделяют многие исследователи), что война и последовавшее за ней примирение сторон были подлинными историческими событиями, и слияние двух народов — автохтонов и завоевателей-европейцев состоялось в действительности.[199] Но то, что "исторические события" были задуманы и воспроизведены по мифологическому сценарию, заимствованному из индоевропейских культур, определенно является знаком. Глубокий смысл удивительного сходства скандинавского мифологического эпизода и римского исторического предания становится явным при изучении всех компонентов индоевропейского наследия в Древнем Риме. Вспомним сначала, что самая древняя римская триада: Юпитер, Марс, Квирин, — является выражением трехсоставной идеологии, зафиксированной у других индоевропейских народов: магия и верховная власть (Юпитер, Варуна и Митра, Один), военная функция (Марс, Индра, Тор), плодородие и экономическое процветание (Квирин, близнецы Насатья, Фрейр[200]). Триада функций представляет собой идеальную модель деления индоевропейских обществ на три четко выраженные класса: жрецов, воинов и скотоводов/пахарей (сошлемся для примера лишь на индийские касты брахманов, кшатриев и вайшьев; см. § 63). В Риме тройственное общественное деление исчерпало себя довольно рано, но память о нем можно различить в легендарном предании о трех племенах.
Однако ядро индоевропейского наследия облечено в сложную форму исторических событий. Две взаимодополняющие функции: главенство в магии и главенство в правовых вопросах пары Варуна-Митра, возрождаются в двух основателях Рима, Ромуле и Тации. Первый, неистовый богочеловек, находится под покровительством Юпитера Феретрия [Юпитера Поражающего]. Второй — спокойный и мудрый основатель sacra и leges [святынь и законов] — приверженец Фидес Публика. За ними следуют необычайно воинственный правитель Туллий Хостилий и Анкус Марций, в правление которого Город богатеет и ведет торговлю с дальними странами.[201] Следует вывод: божественные носители трех функций воплотились в "исторических лицах" — первых правителях Рима. Исходная иерархическая формула — божественное триединство — включает теперь понятие времени и выстроена в хронологической последовательности.
Ж. Дюмезиль дал ряд примеров «историзации» индоевропейских мифов в Древнем Риме. Это победа третьего Горация над тремя Куриациями — отголосок победы Индры и Триты над Трехглавым или легенды о двух калеках, Коклесе ("Циклопе") и Сцеволе ("Левше") и их параллель — скандинавские боги Кривой и Однорукий, т. е. Один и Тор.[202]
