Реза Аслан - Zealot. Иисус: биография фанатика
Однако к моменту прихода сюда Иисуса экономика Капернаума в основном переориентировалась на нужды новых городов, которые выросли поблизости, особенно новой столичной Тивериады, расположенной всего в нескольких километрах к югу. Производство продуктов питания неуклонно росло, а вместе с ним поднимался и уровень жизни тех земледельцев и рыбаков, которые могли себе позволить купить новую землю, лодки и сети. Но, как и во всей остальной Галилее, этот прирост производства непропорционально обогащал крупных землевладельцев и ростовщиков, которые жили за пределами Капернаума — богатых иудейских священников и новую городскую элиту Сепфориса и Тивериады. Большинство жителей самого селения остались за бортом новой галилейской экономики. Должно быть, именно к этим людям в первую очередь обращался Иисус: к тем, кто обнаружил себя на задворках общества, чья привычная жизнь была нарушена быстрыми социальными и экономическими сдвигами, происходившими в Галилее.
Нельзя сказать, что Иисус интересовался только бедными, или что только неимущие были его последователями. Целый ряд весьма зажиточных людей, в частности сборщики налогов Левий (Мк. 2. 13–15) и Закхей (Лк. 19. 1–10), начальник синагоги Иаир (Мк. 5. 21–43), будут поддерживать дело Иисуса, обеспечивая его и его последователей пищей и жильем. Но проповедь Иисуса была задумана как открытый вызов богатым и власть имущим, будь то римские захватчики, предатели из Храма или нувориши из греческих городов Галилеи. Идея была проста: Господь увидел страдания бедных и неимущих, он услышал их стоны и плач. И он намерен что-то предпринять в связи с этим. Мысль, возможно, была отнюдь не нова, Иоанн Креститель проповедовал во многом то же самое, но именно ее принес в новую Галилею человек, который, сам будучи урожденным галилеянином, разделял популярные в стране настроения, направленные против Иудеи и Храма.
Вскоре после прибытия Иисуса в Капернаум вокруг него собралась небольшая группа галилеян, разделявших эти взгляды. В основном это были молодые люди, которые станут впоследствии первыми учениками Иисуса (на самом деле у Иисуса уже было двое учеников, бывших сторонников Иоанна Крестителя, которые после ареста Иоанна последовали за Иисусом). Согласно Евангелию от Марка, Иисус нашел первых учеников на берегу Галилейского моря. Увидев двух молодых рыбаков, Симона и его брата Андрея, закидывающих сети, он сказал: «Идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков». Братья, как пишет Марк, немедленно побросали свои снасти и отправились за ним. Некоторое время спустя Иисус нашел еще двух рыбаков — Иакова и Иоанна, сыновей Зеведея, — и обратился к ним с таким же предложением. Они тоже, оставив свою лодку и сети, последовали за Иисусом (Мк. 1. 16–20).
От толп, которые окружали Иисуса, когда он приходил в ту или иную деревню, ученики отличались тем, что они путешествовали вместе с ним. В отличие от восторженных, но ненадежных народных масс, ученики откликнулись на призыв Иисуса оставить свои дома и ходить вместе с ним из города в город, из селения в селение. «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14. 26 | Мф. 10. 37).
Евангелие от Луки утверждает, что в общей сложности у Иисуса было семьдесят два ученика (Лк. 10. 1–12) и среди них, несомненно, были женщины. Имена некоторых, вопреки традиции, названы в Новом Завете: это Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова; Мария, мать Иакова и Иосифа; Мария, жена Клеопы; Сусанна, Саломея и — пожалуй, самая известная из всех — Мария Магдалина, из которой Иисус изгнал семь бесов (Лк. 8. 2). О том, что эти женщины принадлежали к числу учеников Иисуса, говорит тот факт, что они путешествовали вместе с ним из города в город (Мк. 15. 40–41; Мф. 27. 55–56; Лк. 8. 2–3; Лк. 23. 49; Ин. 19. 25). В евангелии говорится, что «были… и женщины, …которые… следовали за Ним и служили Ему» (Мк. 15. 40–41) с первых дней проповеди Иисуса в Галилее и до его последнего вздоха на Голгофе.
Но в этой группе из семидесяти двух человек существовал еще один, внутренний круг учеников (все они были мужчинами), который впоследствии сыграет особую роль в миссии Иисуса. Их называли просто «Двенадцать». К этому числу принадлежали братья Иаков и Иоанн, сыновья Зеведея, которых впоследствии назовут Воанергес, то есть «сыны Громовы»; Филипп из Вифсаиды, начинавший как ученик Иоанна Крестителя (Ин. 1. 35–44); Андрей, которого евангелист Иоанн тоже упоминает как ученика Иоанна Крестителя, хотя синоптические евангелия противоречат этому и помещают его в Капернаум; Симон, брат Андрея, которого Иисус прозвал Петром; Матфей, которого иногда ошибочно отождествляют с другим учеником Иисуса, мытарем Левием; Иуда, сын Иакова; Иаков, сын Алфея; Фома, который впоследствии усомнится в воскресении Христа; Варфоломей, о котором нам почти ничего не известно; еще один Симон по прозвищу «Зилот», которое говорит о его приверженности к идее ревности по Богу, а не о принадлежности к партии зелотов, которая возникнет только через тридцать лет после описываемых событий; и Иуда Искариот, который, как утверждают евангелия, однажды предаст Иисуса первосвященнику Каиафе.
Эти двенадцать учеников станут главными проповедниками учения Иисуса — апостолами, то есть «посланниками» — и будут учить в соседних городах и деревнях самостоятельно и без какого-либо контроля (Лк. 9. 1–6). Они станут не вождями, а скорее главными миссионерами движения. Но у двенадцати апостолов есть и другая, более символическая роль, которая проявится чуть позже: они станут олицетворять возрождение двенадцати колен Израиля, давно разрушенных и рассеянных по миру.
Имея надежный опорный пункт и тщательно отобранную группу учеников, которая постоянно увеличивалась, Иисус начал приходить в синагогу Капернаума и проповедовать свое учение жителям селения. Евангелисты пишут о том, что те, кто слышал его речи, изумлялись им, но причиной тому были не только слова. И снова Иисус в данном случае повторяет Иоанна Крестителя. «С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное», — пишет евангелист Матфей (Мф. 4. 17). Людей, пришедших в синагогу Капернаума, изумлял харизматический авторитет, который слышался в речах Иисуса, «ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7. 28; Мк. 1. 22; Лк. 4. 31).
Сравнение с книжниками, подчеркнутое во всех трех синоптических евангелиях, заметно и весьма красноречиво. В отличие от Иоанна Крестителя, который, вероятно, вырос в семье служителя культа, Иисус был простолюдином. Он и говорил, как простолюдин. Он учил на арамейском языке, на котором говорило простонародье. Его власть была иной, нежели у ученых книжников и священников. Их авторитет был результатом напряженной умственной работы и был неразрывно связан с Храмом. Авторитет Иисуса шел непосредственно от Бога. И действительно, с того момента, когда Иисус вошел в синагогу этой маленького приморского селения, он изо всех сил старался противопоставить себя охранителям храма и культа, подвергая сомнению их авторитет как представителей Бога на земле.
Хотя евангелия изображают Иисуса в конфликте со многими религиозными авторитетами, время от времени группируя их в устойчивые категории типа «первосвященники и старейшины» или «книжники и фарисеи», это были отдельные и отличающиеся друг от друга категории внутри палестинского общества того времени, и отношения Иисуса с их представителями тоже были не одинаковы. Хотя евангелисты склонны изображать фарисеев главными очернителями Иисуса, на деле его отношения с фарисеями были, по большей части, но не без исключений, вполне цивилизованными, а порой даже дружелюбными. Именно фарисей предупредил Иисуса о том, что его жизнь в опасности (Лк. 13. 31), фарисей помог похоронить его тело после казни (Ин. 19. 39–40), фарисей спас жизнь его учеников после вознесения (Деян. 5. 34). Иисус трапезничал с фарисеями, он вел с ними дискуссии, он жил среди них, а некоторые фарисеи даже считались его последователями.
Напротив, встречи Иисуса с представителями храмовой знати и ученой элитой знатоков закона (книжников) всегда представлены в евангелиях в самом недружелюбном свете. К кому еще Иисус обращался, когда говорил: «Дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников»? Его гневные слова, произнесенные в тот момент, когда он опрокидывал столы и открывал клетки с жертвенными животными во дворе Храма, были адресованы отнюдь не торговцам и менялам. Он обращался к тем людям, которые получали основную прибыль от торговли в Храме, как получали они ее и от труда простых галилеян, таких же, как сам Иисус.
Иисуса, как и его ревностных предшественников, гораздо меньше интересовало языческое государство, оккупировавшее Палестину, нежели мошенник-иудей, прибравший Божий Храм к своим рукам. И для того, и для другого он представлял угрозу, и они будут искать его смерти. Но нет никаких сомнений в том, что антагонистом Иисуса в евангелиях выступает не император, находящийся в далеком Риме, и не его чиновники в Иудее. Первосвященник Каиафа — вот кто станет главным зачинщиком заговора против Иисуса из-за того, что тот представлял угрозу власти Храма (Мк. 14. 1–2; Мф. 26. 57–66; Ин. 11. 49–50).
