Меир Левинов - Средневековая еврейская философия
Позиция Галеви в вопросе познания резко отличается от двойной истины Саадии-гаона ровно в следующем пункте: первый высоко ценит достижения философии, ее логику, но при этом полагает, что она не может привести к основам, к фундаментальным понятиям. Когда же основы есть, то наступает время философов. Иначе говоря, после того, как мы знаем, что верно из Откровения, мы можем начинать рассуждать. Но если мы придадим разуму слишком большое значение, то мы ни к чему хорошему прийти не сможем.
О Боге, Его атрибутах и Именах
В связи со всем вышеизложенным, будет интересно рассмотреть, как Иегуда Галеви описывает Бога. Из предыдущих лекций мы помним, что Тора Бога не описывает. Кроме того, классические проблемы, связанные с атрибутами Бога, с антропоморфизмами в Его описании и т. п. остаются, и, на первый взгляд удобней всего описывать Бога именно философскими методами. Разве что вслед за мусульманскими учеными заявить: Можно говорить "рука" и "нога" Бога, но что это значит, мы не представляем.
Начало обсуждения этой темы мы находим уже в представлении раввином иудейской религии. Он говорит о Бога Авраама и Яакова, о Том, кто вывел нас из Египта и т. п. На это Кузари возражает ему:
1:12. А ведь именно ты, еврей, должен сказать, что ты веришь в Творца и Его Провидение, в Того, Кто сотворил этот мир и поддерживает его существование, и в другие Б-жественные атрибуты…
Это возражение оказывается поводом для изложения следующей позиции:
19. Сказал рабби: Если бы тебе рассказали, что король Индии необыкновенный человек, заслуживающий восхищения и всяческого уважения, судя по справедливости его подданных, их честности благородным нравам, царящим в стране, — считал ли бы ты себя обязанным преклоняться перед ним и рассказывать о нем с уважением?
20. Сказал Кузари: Как я могу быть обязан? Мне не известно, с чем связана справедливость индусов, — такова ли их собственная природа, и, может быть, нет у них короля, или же они справедливы оттого, что у них добрый король, а может быть, верно и то и другое.
21. Сказал рабби: Но если бы к тебе прибыли посланцы короля с дарами из Индии, такими, какие могут быть только в Индии в королевском дворце, и с ними письмо, им написанное, а среди даров целебные снадобья для исцеления твоих недугов и укрепления здоровья, а также яды и другие средства, с помощью которых ты можешь уничтожить своих врагов, не прибегая к оружию, могло бы все это обязать тебя по отношению к нему?
22. Сказал Кузари: Несомненно. Ибо вследствие этого исчезло бы мое первоначальное сомнение в том, есть ли у индусов король. Кроме того, я поверил бы, что влияние его царства и слова распространяются и на меня.
25. Сказал рабби: Именно так я тебе ответил на твой вопрос. Так говорил Моисей с фараоном. Он сказал фараону: "Б-г евреев послал меня к тебе", то есть Б-г Авраама, Исаака и Яакова, о которых повсеместно было известно, что дух Б-жий общался с ними, руководил ими и творил ради них чудеса. Моисей не сказал фараону: "Б-г неба и земли", он сказал: "Меня послал Тот, Кто сотворил меня и тебя". Точно так же Б-г обратился к собравшемуся народу Израиля: "Я ваш Б-г, который вас вывел из земли египетской". Он не сказал: "Я Творец всего мира и ваш Творец". И так я с тобой говорил, когда ты спросил о моей вере. Я ответил тебе, как должен ответить и я и весь еврейский народ, который сам убедился в этом воочию, а затем принимал традицию в непрерывной преемственности поколений, которая равносильна опыту очевидцев. %
Здесь мы отмечаем, что Иегуда Галеви не находит нужным доказывать бытие Божие методами философии, как это, например, делает р. Саадия. Галеви считает, что бытие Божье доказывается простым историческим фактом, событиями которым есть множество (так!) свидетелей. То есть вместо философии он применяет историю, опыт еврейского народа, подобно тому, как Кузари руководствуется своим пророческим сном. Далее автор произносит:
4:3. Сказал рабби: Известно о Нем из пророчества и духовных свидетельств. Доказательства порождают лишь заблуждения, это путь, ведущий к неверию и гибельным суждениям. Что привело к идолопоклонству и к вере в двуначальность мира, если не мудрствование?
Все это не мешает автору изложить классическую теорию атрибутов (2:2–6), о которой мы поговорим позже, но главная цель, которой показать, что применяемые к Богу эпитеты не нарушают Его единства. Но главное состоит в том, что иегуда Галеви пытается построить стройную вне-философскую религиозную систему. Именно по этой причине он отходит от темы атрибуты и обстоятельно обсуждает Имена Божии. Дело в том, что разница между именем и атрибутом состоит в том, что Имя придает личностное отношение к разбираемому объекту, тогда как атрибуты призваны ровно снять это личностное отношение. Именно так объяснял Саадия-гаон причину того, зачем Тора прибегает к соматизмам и антропоморфизмам в описании Бога — "рука", "глаз" и т. п. Бога придают отношениям с Богом эмоциональную окраску. Иегуда Галеви, обсуждая имена Божии придает Ему на столько эмоциональную окраску, сколько личностную. Для иллюстрации сравните: Позвоночное животное класса млекопитающих, семейства собачьих, вида собака домашняя, прозываемая хозяевами "Шарик". А с другой стороны просто Шарик.
Именно по этой причине столько внимания р. Иегуда Галеви обращает на Имена. При этом он утверждает, что среди многочисленных имен Божьих есть имя собственное — Тетраграмматон — непроизносимое Имя Божье:
4:3. Есть разного рода доказательства, одни из них точны до предела, другие менее точны. Самые точные — доказательства философские. Философский ход рассуждений приводит к утверждению, что есть Б-г, но Он не источник блага и не причина зла. Он не знает о наших молитвах и жертвах, о нашем служении или непослушании Ему, мир же вечен, как и Он. Никто не знает Имени, которое выражало бы Его. Однако тот, кто слышал Его слова, Его веления и предупреждения, слышал о вознаграждении за служение Ему и о каре за грех, тот называет Его известным Именем, которое указывает на Говорившего с ним, и то, что Он сотворил мир из ничего, для него несомненная истина.
В объяснение Имен Божьих Иегуда Галеви соредоточивается на именах Элоким (на русскай, традиционно переводится Бог) и Гавайе (Тетраграмматон, напроизносимое Имя; в средневековой еврейской литературе, когда было необходимо написать это Имя его писали в обратном порядке букв, так чтобы получилось слово Гавайе; в русских переводах вместно него традиционно пишут "Господь", хотя это имя и непереводимо). При этом имя Элоким (Бог) указывает на некую силу, и стоит в множественном числе, что по мнению Иегуды Галеви, свидетельствует о том, что этим именем обозначается Причина всех сил, действующих в мире. Тогда как имя Гавайе — это Имя собственное: " Это Имя сущностное, указывающее на самого Б-га, и не в пространственном смысле, как указывают на нечто неизвестное и подлежащее описанию, и не в смысле указания на эпитеты (как дополнение к Сущности), и не в обобщающем смысле, как обобщающее Имя Элоким, это особое, лишь Ему свойственное Имя — Тавайе, Имя Его единственности" (4:1). Далее уже сам Кузари объясняет разницу между этими именами таким образом:
4:16. Сказал Ку зари: Мне уже ясна разница между Именем Элоким и Именем Тавайе, и я понял, чем отличается Б-г Авраама от бога Аристотеля. К Тавайе стремятся души под влиянием внутреннего чувства и пророческих видений, а к Элоким склоняется логическое суждение. Кто постигнет Его чувством, способен душу отдать этой любви и умереть за нее. А логическое суждение лишь приводит к мысли, что следует превозносить Его постольку, поскольку это нам не вредит и не приносит страданий. Нет ничего удивительного, что Аристотель смеется над ритуалом, ведь он сомневается в том. знает ли Б-г о поступках людей.
Иными словами, философы не спорят с существованием Элоким, как не спорят с существованием перопричниы всего. Но при этом они оспаривают у Бога желание, побуждение действовать, оспаривают Его личностную природу, все то, что обозначается Именем Гавайе.
Тем самым мы видим, что изменение времени и места написания еврейской книги вызывает различное отношение к одним и тем же проблемам. Если Саадия-гаон считал актуальным очистить представления о Боге от антропоморфизмов, сблизить еврейские представление о Боге с представлениями философов, р. Иегуда Галеви уже считает это не столь важным. Он отдает дань традиции еврейской философской литературы и посвящает ряд абзацев вопросу атрибутов и антропоморфизмов, но при этом он помнит, что в Испании его времени читающая еврейская публика достаточно знакома с философией, чтобы этот вопрос стал уже достаточно очевидным и не требующим специального повторения. Но с другой стороны то самое распространение арабской философской литературы привело к обратному эффекту — верующие стали терять представление о личностом Боге, Боге Авраама и Яакова, Боге, выведшем народ Израиля из Египта и даровавшего ему свои законы и повеления. Собственно эту проблему пытается решить Иегуда Галеви. Он указывает, что простая вера не нуждается в философии, хотя изучение ее и может нанести ей вред. Но если человек не способен к простой вере, то философия ему необходима:
