Меир Левинов - Средневековая еврейская философия
Появление философа на первых же страницах книги Кузари с самого начала указывает на проблему, поставленную автором: в каких отношениях находится философия (в данном случае аристотелевская) с Откровением, в каких отношениях находятся философия и религия. Здесь мы обнаруживаем, что философ отвергает любую религию, отказывает царю в возможности пророческого послания. Речи, вложенные автором в уста философа, уже доказывают, что его мнение отличается от позиции Саадии-гаона, и ни о какой двойной истине речи быть не может.
Спор с философом вращается вокруг двух вопросов: во-первых, в состоянии ли философия познать мир? Во-вторых, вопроса о практических выводов из философии, о той самой "пользе", которой столь много говорил Саадия-гаон.
Для начала Иегуда Галеви четко проводит разграничение между философией и правильно построенной религией:
11. Сказал ему рабби: Мы верим в Б-га Авраама, Исаака и Яакова, который вывел сынов Израиля из Египта силой знамений и чудес, который питал их в пустыне и даровал им страну после чудесного перехода Иордана; который послал Моисея с миссией Торы, продолженной многими пророками, возвещавшими Тору и учившими о вознаграждении, ожидающем тех, кто соблюдает ее, и о каре грозящей тем, кто ее нарушает. Мы верим во все, что написано в Торе, а это охватывает бесчисленное множество вопросов.
Так излагается иудаизм. Вера, построенная на Откровении, доказанная чудесами и знамениями, установленная пророками, и законы которой прописаны в книге Откровения — в Торе. Безусловно важно отметить, что во всем этом тексте Иегуда Галеви ни разу не сослался на какие бы то ни было философские построения. Противопоставление религии Откровения философии явствует из продолжения диалога:
12. А ведь именно ты, еврей, должен сказать, что ты веришь в Творца и Его Провидение, в Того, Кто сотворил этот мир и поддерживает его существование, и в другие Б-жественные атрибуты, ясные каждому, кто обладает верой, кто стремится к истине и ищет уподобления Творцу в Его справедливости и мудрости.
13. Сказал рабби: Ты говоришь о религии, основанной на разуме и логических рассуждениях, но она открыта сомнениям. Спроси философов, и ты увидишь, что они не смогли прийти к единому мнению, к какой-либо определенной религии. Все это измышления, часть из которых действительно имеет обоснование, другие же — лишь удовлетворяют разум, третьи его не удовлетворяют и тем более не в состоянии что-либо доказать.
Кузари пытается возразить, указав на то, что если говорить о Боге, то следует прибегнуть к философским терминам и вообще, следует говорить о религии того, "кто стремится к истине и уподобления Творцу". Именно здесь следует первый выпад против философии: почему мы, иудеи, должны говорить о религии, построенной на разуме?! Ведь ясно, что Иегуда Галеви адресует сказанное не абстрактному хазарскому царю, а своим читателям-соплеменникам. Он вообще отвергает подход философии к Богу и взаимоотношениям людей с Ним. В конце концов, слово религия означает связь, связь с Богом, тогда как философия говорит не о связи, а о познании:
4:13. Сказал рабби: Да, между верующим и философом разница очень велика. Верующий стремится к Б-гу ради великой пользы, кроме той, которую дает познание Его, а философ хочет познать Б-г лишь для того, чтобы дать Ему истинное определение, так же как он желает, например, дать определение земле, что она находится в центре самой большой небесной сферы. По мнению философа, незнание о Боге вредит человеку не больше, чем не знание о земле тому, кто считает ее плоской. Единственная польза, известная философу, — это познание истины о вещах. Такое познание (по мнению философов) уподобляет человека Активному Интеллекту настолько, что они становятся единым целым, и тогда неважно, верит человек или отрицает веру, важно лишь его занятия философией и один из основных его принципов: "Бог не творит ни добра, ни зла". %
Иными словами принципиальная разница состоит в том, что знание или незнание Бога с точки зрения философа и религиозного человека имеет совершенно разное значение. Для философа незнание Бога свидетельствует всего лишь о низком уровне образования человека, тогда как для религиозного человека — это невозможность связи с Творцом, невозможность нормальной жизни, невозможность, как мы потому убедимся, выполнить свое предназначение на земле и Божественную волю. "Великая польза", о которой идет здесь речь — это знание, как вести себя образом, угодным Богу. Здесь полезно обратить внимание на финальную цитату отрывка: "Бог не творит ни добра, ни зла". Она взята из книги пророка Цефания (1:12). В этом отрывке пророк обещает наказание тем, кто утверждает такое, кончает пророк словами: "И пойдут они как слепые, ибо перед Господом грешили, и разлита будет кровь их". Иными словами путь, начертанный философами, ведет к бедам и несчастиям.
Сказанное здесь еще не означает, что Иегуда Галеви полностью отвергает разум, как метод познания мира. Более того, он среди прочего пишет:
1:88.. Сказал рабби: Нельзя допустить, что Б-г вводит в заблуждение или что в Торе есть нечто, чему противится разум и что разум считает ложным.
При этом Иегуда Галеви не обвиняет философов в злостном искажении истины. Наоборот, он высоко ценит их усилия. Посмотрите, с каким сочуствием он описывает причины их неуспеха:
5:13. Однако нельзя обвинить философов в том, что они далеки от познания Б-га, доступного пророкам. Они не могли приблизиться к Б-жественной мудрости иначе, как через логическое мышление, и оно привело их к тому, о чем мы говорили. Те из них, кто склонен признать истину, скажут обладателям Торы то, что сказал Сократ: "Друзья мои, граждане! Я не отрицаю вашу б-жественную мудрость, скажу только, что я ее знаю, я знаю лишь человеческую мудрость"… Во всяком случае, обвинять их нельзя, им можно воздать хвалу за то, что они достигли значительной способности абстрагирования в своих рассуждениях, — они стремились к благу, установили законы логики и презрели удовольствия этого мира.
Впрочем, впоследствии он говорит, что в служении Богу важны не тонкость суждения, не дедукция и не глубина мысли. Если бы это было нужно, то философы, наделенные мудростью и тонким умом, достигли бы большего, чем сыновья Израиля (1:99).
В дальнейшем обсуждении, Иегуда Галеви подвергает сомнению и саму возможность познания материального мира философскими методами:
4:14. Сказал рабби: …Так как философы нашли истинные доказательства в математике и логике, многие стали полагаться на их знания о природе и о том, что выше природы, считая все их доказательства одинаково надежными. Но почему ты не усомнился, во-первых, в том, что они утверждают о четырех элементах, а во-вторых, в их предположении о сфере огня в котором, по их мнению, находится элементарный огонь, не имеющий цвета… Разве мы когда-нибудь наблюдали элементарный огонь? А когда мы видели разделение вещества на четыре первичных элемента? Ведь если из этого вещества выделится нечто, напоминающее землю, то это не земля, а пепел, который годится только для некоторых лекарств; если же из него выделится нечто, напоминающее воду, это не вода, а сок, ядовитый или питательный, но не вода, пригодная для питья; если него выделится нечто, напоминающее воздух, это пар или дым, а не воздух, которым можно дышать. Лишь разум расчленяет все сложное на элементарные свойства и снова их соединяет, предполагая, что существуют их носители, и об этих свойствах он говорит как об огне, воздухе, воде и земле, но лишь как о необходимых для облегчения языка образных понятиях, а не как о чем-то вне разума реально существующем, из чего все сложено… Разве нет еще многого в небе, на земле и в море, чего и философ не знает? … И сказал Сократ: "граждане Афин, я не отрицаю вашу Б-жественную мудрость, скажу только, что я ее не знаю. Я знаю лишь человеческую мудрость". Философов можно оправдать тем, что они не знали ни пророчества, ни Б-жественного света, поэтому они довели до совершенства метод логического доказательства и всей душой ему предавались. Подобно этому они понимают сущности, эманирующиеся от Превечного, благословен Он: что от постижения эманации от Превечного происходит ангел, а от Его познания Себя — сфера, этот процесс длится на протяжении одиннадцати ступеней и прекращается на ступени Активного Интеллекта, от которого уже не происходит ни ангел и ни сфера". Много есть у них еще таких взглядов, и все они доказуемы в гораздо меньшей степени… Взгляды эти вызывают множество сомнений, и сами философы не соглашаются друг с другом. %
В первую очередь, Иегуда Галеви отмечает слабость философии именно в плоскости установления исходных, первоначальных понятий. Наблюдая мир, можно только строить предположения о его фундаментальной природе, но сказать, что природа именно такова, философы не в состоянии. Дать точные представления о мире, защищенное от ошибочных представлений, может только Откровение. Иными словами Откровение намного предпочтительней в установлении фундаментальной истины. С другой стороны никто не посмеет отрицать достижения философов в умении делать выводы и развивать науку на базе уже полученных точных данных. Таким образом, получается, что философия необходимый инструмент в познании мира, но только после того, как фундаментальные понятия уже известны, причем известны они могут стать только на базе Откровения. Здесь Иегуда Галеви оспаривает право философов на категоричность в выражении своих мнений.
