С. Сказкин - Настольная книга атеиста
Мистика намного древнее религии и составляет ее гносеологическую подпочву. У известного советского историка религии В. Д. Бонч–Бруевича есть суждение о соотношении мистики и религии: «Все вероисповедания всегда, во все времена и у всех народов, будь то сектантство, или ортодоксальные религии, или православие, всегда имели и имеют мистическое начало. Именно потому они и религиозные системы, что они мистические».
Мистика в специальном смысле
Что же составляет содержание понятия «мистика» в узком смысле? Г. В. Плеханов считает главным в мистике «веру в возможность непосредственного единения человека с божеством и вообще с духами». Он подчеркивает, что …..материалистическая философия, и только она одна, представляет собой полную противоположность философии мистицизма. Для материалиста человек со всеми своими свойствами есть не более как часть природы. Для мистика сама природа есть не что иное, как откровение божества… Согласно материалистической теории, единственным источником познания служит опыт, истолкованный человеческим разумом. По учению мистиков, наиболее глубокие, единственные, истинные познания достигаются посредством божественного откровения. Мистическая философия природы есть не что иное, как теософия. Материалист отвергает магию с тем же презрением, с каким относится он ко всякому знахарству и колдовству. В глазах мистика магия есть нечто гораздо более почтенное и серьезное, нежели наше обыкновенное естествознание».
Итак, в широком смысле мистика есть такое толкование бытия, которое усматривает в бытии прежде всего таинственное, непостижимое начало. В узком смысле мистика есть представление или вера в возможность непосредственного общения человека со сверхъестественным началом или представление о возможности сверхопытного и сверхчувственного познания.
Самоопределения мистики
Представляется не только уместным, но и необходимым рассмотреть здесь самоопределения мистики. В данном отношении не лишена интереса трактовка мистики и ее типология, предложенная в конце прошлого столетия известным русским мистиком Владимиром Соловьевым. Это тем более важно, что мистические спекуляции Соловьева широко прокламируются в наше время буржуазными религиоведами и моралистами. Соловьев различал мистику двух родов: мистику реальную, или опытную, и мистику религиозно–философскую, или познавательную. Под реальной, или опытной, мистикой Соловьев понимал совокупность явлений и действий, которые якобы особым образом связывают человека с «тайным существом» и «тайными силами мира», независимо от условий пространства, времени и физической причинности. Под религиозно–философской, или познавательной, мистикой Соловьев понимал «мистическое богословие» и теософию. В свою очередь, реальную, или опытную, мистику Соловьев подразделял на мистику прорицательную (ясновидение, гадание) и мистику деятельную, или оперативную (магия, теургия, некромантия, чародейство, спиритизм), Сюда же Соловьев относил и гипнотизм, или, как он выражался, «животный магнетизм», что свидетельствует о явной склонности Соловьева усматривать мистику во всяком недостаточно изученном явлении. В своей типологии мистики Соловьев указывал, что с христианской точки зрения реальная, или опытная, мистика подлежит разделению на мистику божественную, естественную и демоническую. Под «божественной мистикой» тут понимается «мистическое общение с богом», проявляющееся в видениях (т. е. галлюцинациях) и в экстатических приступах. Под «естественной мистикой» понимается алхимия и всякого рода «чудотворство». Наконец, под «демонической мистикой» понимается «общение с нечистой силой», т. е. всякого рода фантасмагории о шабашах ведьм, о вурдалаках и т. п.
В католической теологии мистика определяется как «эмпирическое познание божественной благодати в человеке».
Мистика и религия
Мистика, возникшая еще в доклассовом обществе, в эпоху формирования материнского рода, затем, с возникновением классовых государств и в особенности азиатских деспотий, где «оль значительной была роль теократических элементов, приобрела огромное влияние на духовную жизнь народов. Для правильной ориентации представляется кардинально важным разграничение понятий «мистика» и «религия». Чем же отличается мистика от религии и что у них общего?
Прежде всего, у мистики и религии общая мировоззренческая основа: превратная (дуалистическая) концепция мира. Что же касается деятельной, или оперативной, стороны мистики и религии, то тут между ними имеют место существенные различия. Так, если религиозный культ носит открытый, публичный и даже официальный характер, то действия мистиков, как правило осуществляются конспиративно. Конечно, отмеченные здесь соотношения мистики и религии условны и подвижны. Так, в христианском культе существуют «семь таинств», толкование которых богословами дается с позиций сугубого мистицизма. Догмат об откровении и творении — также чистейшая мистика. Впрочем, в любой религии можно без труда указать на множество начал и элементов, явно мистических как по происхождению, так и по смыслу. Равным образом многие мистические действия и представления смыкаются с религией настолько, что трудно их отделить друг от друга.
«Оккультные науки»
Мистика пронизывает не только религию, но пытается проникнуть и в сферу науки. Речь идет о так называемых «оккультных науках», в основе которых также лежит мистика. Термин «оккультный» (от лат. occultus — тайный, сокровенный) в сочетании occolta philosophia впервые был употреблен Агриппой Неттесгейм–ским в его трехтомном трактате «De occulta philosophia», написанном в 1510–1512 гг. Сами оккультисты определяют свою «науку» как совокупность воззрений, верований и знаний о таинственных свойствах и силах природы и человека. По утверждениям оккультистов, их «наука» стоит на грани между материалистической наукой и религией. С наукой оккультизм якобы сближает стремление проникнуть в суть вещей и постигнуть глубочайшие тайны мироздания и человеческой души, а также построить целостное, непротиворечивое мировоззрение. С религией же у оккультизма обидам является то, что оккультизмом в качестве исходного пункта всего сущего признается божество. Таким образом, оккультизм в своей основе есть теологическая система и мистика. Вместе с тем, признавая откровение главным источником познания, оккультизм создает видимость, что он не отказывается от общепринятых научных методов познания — эксперимента и логического умозаключения. Охотнее всего оккультисты пользуются методом аналогии, который, как известно, наименее точен и наименее убедителен, но зато предоставляет широчайшие возможности для создания мистических фантасмагорий. Претендуя на научность, оккультисты в то же время утверждают, что если материалистическая наука в состоянии постигнуть лишь внешнюю сторону явлений, то оккультные науки якобы исследуют внутреннюю сущность вещей и явлений, что доступно лишь посвященным и просветленным. Главный же источник познания, согласно оккультистам, — божественное откровение. Они утверждают, что верховное божество «дало откровение основателям мировых религий — Раме, Кришне, Гермесу, Моисею, Орфею, Будде, Зороастру, Пифагору, Платону, Иисусу, Магомету» и что все религии, которые когда–нибудь исповедовались человечеством, по своей внутренней сущности сводятся к некой самой глубокой единой истине и потому представляют одну всемирную общечеловеческую религию.
Кратко рассмотрим теперь основные стадии мистики, которые явно различимы в истории.
КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ МИСТИКИ
Главное отличие первобытной, или архаической, мистики от мистики древней, средневековой и современной состоит в том, что в ней еще отсутствуют представления о сверхъестественном, потустороннем, ирреальном. Обобщающее знание в первобытную эпоху еще не отделилось от убогой практики, но уже делает попытки этого отделения, что и приводит к наивным аберрациям познания. Архаическая мистика еще не знает сверхъестественного «духовного мира»: для первобытного сознания все естественно и реально. Архаическая мистика различает лишь ведомое и неведомое, явное и тайное, постижимое и непостижимое, понятное и непонятное. Причем все неведомое, тайное, непостижимое и непонятное в представлении первобытного человека каким–то своеобразным способом оказывалось взаимосвязанным и составляло истину. Архаическую мистику описал и исследовал французский философ Л. Леви–Брюль (1857–1939). Леви–Брюль собрал и систематизировал огромное количество этнографических фактов, относящихся к первобытной мистике; он также выявил некоторые специфические закономерности духовной жизни первобытного общества (императивное значение коллективных представлений, значение аффектов и т. п.). Вот некоторые примеры проявления первобытной мистики. Если при помощи какой–нибудь сети удалось наловить особенно много рыбы, если стрела несколько раз подряд попала в цель, если при работе каким–нибудь орудием удалось особенно удачно изготовить какой–либо предмет, то эта сеть, эта стрела, это орудие считаются счастливыми. Им оказывается особенное внимание, уход за ними особенно тщателен. В представлениях о «счастливых» и «несчастливых» орудиях труда и оружии отсутствуют какие бы то ни было идеи или образы сверхъестественного мира. Для установления всех или хотя бы нескольких причинно–следственных связей между реальными качествами данной «счастливой» стрелы и ее боевой точностью требуется многоплановая аналитико–син–тетическая работа сознания. К этой напряженной работе первобытный интеллект еще недостаточно подготовлен, и потому он склоняется к самому простому решению: неизвестное получает одну из двух самых общих характеристик — данная стрела либо «счастливая», либо «несчастливая». Леви–Брюль в категорических выражениях отвергает анимистическую интерпретацию описанных мистических представлений.
