Владимир Миркин - Как бросить… есть! И начать жить!
Начали вскрытие. Сергей Иванович вытащил из кожаного портфеля три бутылки водки. Увидев недоумение на бледном лице Ознобина, он рассмеялся.
– Это родственники покойного передали, – пояснил он. – В здешних местах существует такая традиция – бальзамировать покойника водкой, чтобы замедлить процесс разложения. И, вы знаете, помогает. – Селизар внимательно посмотрел на Ознобина. – Кстати, ваш предшественник из-за этого сгорел… – продолжал он. – Говорят, последнее время в труп только одну бутылку вливал, а все остальное – в себя. Бывало, до анекдота доходило: приезжают родственники за покойником… И представьте себе, вместо мертвого тела своего родственника обнаруживают пьяное тело доктора! Скандал, да и только. – Селизар тяжело вздохнул, словно о чем-то сожалея.
Вскрытие уже подходило к концу. Вспомнив, что в отделении нет воды, Сергей Иванович, громыхая ведрами, отправился в больницу. Ознобину было непривычно работать одному, и к тому же давно стемнело. В памяти невольно всплывали кошмарные истории из фильмов ужасов. Словно в подтверждение этих мыслей за дверью в соседней комнате раздался шорох. Ознобин вздрогнул всем телом. На мгновение ему стало жутко, затем, переборов страх, он внутренне засмеялся, стыдясь внезапно обнаруженного в себе суеверия. «Что только не взбредет в голову от страха», – подумал он.
И в этот момент за дверью раздался грохот такой силы, что у Ознобина от неожиданности выпал из рук скальпель. Не помня себя, он механически схватил в руки стоящую около двери швабру и двинулся в морг. Ознобин знал, что мертвые не встают, но, несмотря на это, его сковал безотчетный страх. Он с трудом открыл дверь, в комнате было темно. Вглядываясь до рези в глазах в кромешную тьму, он медленно входил в комнату. От нервного напряжения сильно стучало в висках. Шаря руками по стенке, он долго не мог найти выключателя. Неожиданно его рука наткнулась на что-то мягкое, теплое… Кто-то взял его за руку. Ознобин почувствовал, что теряет самообладание. От ужаса он закричал диким голосом и как ужаленный выскочил вон.
Пахнуло ночной прохладой. Вокруг все было залито лунным светом: и безмолвно застывшее поле, и дорога с тускло поблескивающим мокрым гравием, и слабо трепетавшие серебром огромные контуры грецкого ореха, склонившегося над отделением, будто сказочный великан. Стены казались белоснежными, словно их выкрасили белой флюоресцирующей краской; крыша, спрятавшись под тенью деревьев, сливалась с ними в одно черное пятно, придавая всей постройке таинственный вид. Вокруг ни звука, ни шороха, лишь неугомонные сверчки наполняли воздух убаюкивающим стрекотом. Внизу тускло светились окна больницы.
Наконец на пригорке показалась знакомая фигура Сергея Ивановича. Рядом с ним мелко семенил негнущимися ногами ночной сторож Трофимыч – хитрый старичок с жиденькой седой бородкой, неизменно носивший и зимой и летом один и тот же засаленный полушубок, зеленую военную фуражку и старые кирзовые сапоги. Они подошли ближе и в недоумении посмотрели на испуганного Ознобина, стоявшего у входа в морг.
– Там кто-то есть, – произнес деревянным голосом доктор.
На мгновение все замерли, пораженные нелепостью и абсурдностью произнесенных слов.
– Это домовой, – прервал молчание Трофимыч, смешно шамкая беззубым ртом. – Он еще при покойном докторе завелся. Говорят, покойник последнее время ходил как в воду опущенный.
Сергей Иванович от удивления разинул рот и повернулся к сторожу.
– Ты что, дед, и в черта веришь? – не без иронии спросил он.
– А ты откель знаешь, что его нет, – сердито произнес Тро-фимыч, закусив от злости нижнюю губу. Его тонкая бородка затряслась и смешно вздыбилась вверх.
– Ну ладно, дед, – примирительно махнул рукой Сергей Иванович, – сейчас узнаем, что за нечистая сила у нас завелась. Я как-никак главный врач и должен знать свои штаты.
Он весело подмигнул Ознобину и решительно направился в отделение. Как и ожидал Сергей Иванович, в секционной никого не было. Зашли в морг. Включили свет. Там одиноко лежало мертвое тело, накрытое простыней. Все облегченно вздохнули.
– Вы всегда такой впечатлительный, доктор? – засмеялся Сергей Иванович.
Он подошел поближе к медицинскому столику и стал рассматривать реактивы. Неожиданно его лицо помрачнело. Он поднял со стола пустую бутылку «Столичной» и удивленно посмотрел на Ознобина, словно подозревая его в самых страшных грехах.
– Константин Иванович, – тихо спросил он, – вы водку в покойника вводили?
Ознобин отрицательно покачал головой. Воцарилась тягостная тишина.
– Может быть, покойник сам выпил? – предположил Тро-фимыч.
Все удивленно посмотрели на него.
– Ты что, дед, рехнулся? – разозлился Селизар.
– А вот, смотрите, нога шевелится! – воскликнул Тро-фимыч.
Сергей Иванович внимательно посмотрел на каталку и действительно заметил, как под простыней, где лежало мертвое тело, что-то зашевелилось. Вдруг простыня откинулась, и из-под нее показалась страшная всклокоченная голова мужчины, бессмысленно рассматривающая комнату. У Трофимыча от ужаса перекосило беззубый рот и мелко затряслась борода.
– Чур меня, чур меня! – пронзительно закричал он и выскочил из морга. Сергей Иванович и Ознобин невольно отступили назад.
– Вы живой?! – глупо спросил Ознобин у головы.
– Со вчерашнего ни жив ни мертв… – хрипло ответила голова, обдав присутствующих резким запахом перегара, какой бывает только от самого скверного самогона. Жирные волосы торчали во все стороны, придавая его опухшему лицу дикий, сумасшедший вид.
Первым опомнился Сергей Иванович, узнав в ужасной голове лаборанта Брыкина.
– Это ты, Брыкин, – пробормотал он, хватаясь за сердце. – Черт! Как напугал. Какой же ты страшный с перепоя, родная мать не узнает.
Брыкин неуверенно сполз с каталки и виновато отошел к стене.
– Так вот как ты выполняешь свои обещания, – грозно произнес Сергей Иванович, вплотную подступая к нему. – Водку ты выпил?
– Грешен, Сергей Иванович, – жалобно промычал Брыкин. – Не удержался с похмелья…
– Эх, дрянной ты человек, Брыкин, – резонно заметил Сергей Иванович. – Сколько раз я тебе говорил, паразит ты эдакий, не пить на работе. Вот как ты, подлец, встречаешь нового доктора. Напугал его чуть не до смерти!
Сергей Иванович повернулся к двери, ища глазами Ознобина.
– Константин Иванович, где вы? – позвал он.
В дверях показалась сгорбленная фигура Трофимыча.
– Сбежал ваш Константин Иванович, – сказал он, – бежал без остановки до самой деревни. Я сам видел.
Сергей Иванович от удивления открыл рот и застыл посреди комнаты.
– Не может быть! Не может быть! – в сердцах воскликнул он. – Такого доктора потеряли! Без пяти минут кандидат наук!
Сергею Ивановичу вдруг стало невыразимо жалко себя, свою больницу, всю свою жизнь. «Завтра же поеду в область требовать денег на новую больницу», – подумал он и, обреченно махнув рукой, вышел из отделения.
Случай на дежурстве
По мнению сержанта Шмонова, для его «фирмы» наступили неблагоприятные времена. После того как ввели хозрасчет, на глаза почему-то попадалась самая неплатежеспособная голь и рвань. Многих из них он даже подозревал в преднамеренном попадании в заведение, где они могли бесплатно принять освежающий душ и поваляться в чистой постели. Поэтому, следуя общеизвестной истине «волка ноги кормят», Шмонов вместе с водителем машины младшим сержантом Вареником колесили по городу в поисках клиентов. Около ресторана «Радуга» заметили полуинтеллигентного гражданина, мирно спящего на тротуаре.
– Это же надо так нарезаться! – восхищенно произнес Вареник, пытаясь привести неизвестного в чувство.
– Клиент созрел, – подтвердил Шмонов, вытаскивая у гражданина документы. – Дудка Иван Иваныч, – прочитал он. – Вот тебе и дудка! Проснется завтра, а ему: «С добрым утром!» Припрут к стене и спросят: «Кто такой, где работаешь и как докатился до такой жизни?» И «телегу» на работу! Бац! И полетят к чертям собачьим положение, авторитет. Был Иван Иваныч – и нету Иван Иваныча!
– Нет, этот выкрутится, – возразил Вареник. – Ты видел у него печатку на безымянном пальце, плащ импортный? Про таких в Одессе поют: «у него все схвачено, за все заплачено». И физиономия какая-то начальственная: гладкий, розовый, как боров!
– Что-то есть, – согласился Шмонов. – Хотя постой! Тебе его фамилия ничего не напоминает? А? Не родственник ли он нашего Никанора Ивановича? И отчество совпадает. – Шмонов развернул паспорт и стал рассматривать фотографию. – А главное, похожи как родные братья!
– Очень даже может быть, – согласился Вареник. – Мне кажется, я его видел с Никанором Ивановичем под Новый год. Был он тогда в пальто и шляпе. Ай-ай-ай, – сокрушенно простонал он. – Такой человек – ив грязи! И никому дела нет. Никому нет дела. А может быть, он погибает? Нуждается в медицинской помощи?
