Григорий Курлов - Обалденика. Книга-состояние. Фаза вторая
Тяжело болела моя бабушка. Еще в зале, в момент отработки техники, я ощутила необходимость ее «увидеть».
Но отчего-то мой Хозяин дал мне странную картинку – я увидела свою больную бабушку, но не как человека, а как бабочку. Я ощутила, как ей плохо, и спросила ее: «Я тебе могу чем-то помочь? Облегчить твои страдания?»
Бабочка мне отвечает: «Да, можешь – помоги мне взлететь, отпусти меня, а то все меня держат…» – «Лети», – сказал ей мой Хозяин. Когда бабочка взлетела, я испытала удивительное облегчение, причем это было именно ее переживание – ощущение свободы и легкости.
Тогда в зале я не совсем поняла, что же именно произошло. Никому об этом не рассказала, но хорошо запомнила время, когда это все случилось.
А на следующий день я узнаю, что бабушка моя умерла, и причем как раз в это самое время… Что это было – случайность? Или я действительно как-то повлияла на ее смерть?
– В пространстве Хозяина не бывает случайностей. В пространстве Хозяина также не должно быть искусственных отношений, основанных на кукольном знании «что такое хорошо» и «что такое плохо». Если он замечает подобные деформации, то просто восстанавливает естественный ход событий. Своей работой вы ему в этом помогли.
А главное, помогли своей родственнице разорвать ненужные ментальные связи и продолжить свой путь уже в духовном пространстве тонких энергий. Не забывайте, друзья: мы все же в большей степени духовные существа, чем физические. Всегда учитывайте это.
Рекомендации по созданию состояния
Качественно освоив технологию «Свертка Времени-Пространства», сделайте ее частью своего существования. Все больше привыкайте слушать свои ощущения и верить им. Смело задавайте себе любые вопросы в виде запроса-намерения.
Используя технологию СВП, тотально проживайте все свои ощущения, принимайте все возникающие состояния.
Учитесь ощущать Мир, в котором живете. Полнее живите этим Миром, наслаждайтесь им.
Состояние одиннадцатое,
смертельное
Когда смотришь на пепелище – смотри внимательно.
Дипак ЧопраСмерть стоит того, чтобы жить…
Виктор ЦойСамым большим чувством юмора обладают усопшие: они смеются надо всем.
Ежи ЛецОда смерти
Друзья, некогда все мы приобрели билет, дающий нам право на невероятно увлекательное путешествие под названием «Жизнь». И теперь, странствуя на совершеннейшем творении – лайнере, гордо именуемом «Человек», мы можем испытать массу неизвестных ранее ощущений и пережить потрясающе увлекательные приключения.
Однако только от нас зависит, чтобы путешествие это реально состоялось. Чтобы мы, щедро насыщая себя красотами невиданных ранее пейзажей, необычными впечатлениями, экзотическими запахами и вкусами, действительно, превратили его в приключение, а не провалялись все отведенное для этого время в «тесной и прокуренной каюте» своей «зоны комфорта» то ли в пьяном угаре, то ли в сонной дремоте и бесплодных грезах как раз о том, что именно сейчас незамеченное и отвергнутое нами проплывает мимо…
Имейте в виду, уже не за горами конечная станция этого пути, и имя ей – «Смерть». Она будет сигналом об окончании земного этапа вашего путешествия, о необходимости возвращения в то самое «духовно-дочеловеческое» состояние, в котором вы пребывали изначально. В котором уже не будет росяной свежести летнего утра, бездонности глаз любимого человека, новогоднего запаха хвои и звонкого детского смеха.
Никогда не забывайте, что, «приобретая билет», вы купили лишь шанс на приключение, на игру, на получение радости и восторга от этого путешествия. А вот случится ли это все – зависит теперь исключительно от вас. К такому «билету» не прилагаются ни гарантия, ни страховка…
«…Но ведь это станция конечная – когда еще она случится? – нашептывает нам в уши неутомимый в своем коварстве ментал. – К чему нам об этом беспокоиться уже сейчас? Еще успеется – впереди еще столько времени для этого будет…»
И, внимая ему, мы глупо и безрассудно считаем себя в таком путешествии исключительно бессмертными. Нет, мы о смерти знаем, мы о ней даже вспоминаем иногда… но привычно-трусливо считаем, что как раз к нам она никакого отношения не имеет: «Смерть? Ну да, есть такая, слышал, но это не ко мне, это у других, а я еще поживу, не „грузите“ меня… Да что вы в самом деле?! – ведь только начал…»
Мы по-детски не верим в свою смерть, мы к ней не готовимся и в результате так и не бываем к ней никогда готовы…
Да и как это – готовиться к смерти? Бр-р… – какая унылая и тошнотворная картина при этом видится: участок на кладбище; деньги, отложенные «на смерть»; завещание, написанное украдкой; гроб на чердаке, ждущий своего часа, – так, что ли, готовиться надо?
Нам неприятно и страшно даже думать об этом, поэтому в глубине души мы себя уверяем, что нас это не коснется, ну не должно коснуться! Никогда! – весь наш жизненный опыт говорит только об одном: смерть – это то, что случается у других, а для нас смерти нет, не будет, не должно быть!.. Мы с отчаянной надеждой вчитываемся в книги Раймонда Моуди и Элизабет Кюблер-Росс, повествующие о «посмертных переживаниях». Мы не хотим умирать, мы боимся исчезнуть… Мы трусливо доказываем себе: капелька, слившись с огромным океаном, никуда не исчезает.
Ложь! Исчезает. Еще как исчезает. Вечен лишь океан, а от растворившейся в нем капли в лучшем случае останется лишь память. Но что ей до этого…
А ведь готовиться к смерти, это, по сути – быть готовым к жизни и не более того. К смерти уже готов тот, кто живет радостно и насыщенно, сполна реализуя свой шанс на изобилие земных ощущений, тот, кто предельно честен к этим ощущениям, ибо всегда помнит о том, что:
Вишням на ветках не вечно висеть.
Шанс рассеяться в бездне сознательно приуменьшен.
Как ни крути, но мы все попадаем в сеть
Смерти – пожалуй, самой честной из женщин.
«В жизни все фальшиво. Есть только одна истина, и эта истина – смерть», – говорится в старинном самурайском кодексе. И это действительно так, но лишь в лживом пространстве изначально обреченной куклы, которая, по сути, и не живет, а лишь притворяется в этом как перед собой, так и перед другими, тратя на такое бесполезное притворство всю жизненную энергию.
Но зачем?! – ждать смерти, чтобы приблизиться к истине, к «живой жизни», к настоящему себе? Это столь же глупо, сколь и невозможно – ведь если вы выстроили жизнь так, что не видите в ней ни истины, ни смысла, то и в смерти вам их не отыскать. Зато в ваших силах обрести все это прямо сейчас и немедленно, обрести в своих близких, в любимых, в самом себе, в Боге и в Хозяине, в смехе…
Как? Об этом вы уже знаете – непрерывно расширяя себя до их масштабов, впуская в себя, наполняясь ими.
И вот тогда та самая пресловутая капелька действительно никуда не исчезнет, не потеряет себя, даже растворившись в океане, потому что сольется она с ним теперь, расширив себя до его масштабов, по сути – «вобрав» его в себя. То есть – скорее это она растворяет в себе океан, чем наоборот. (Вспомните технологию СВП.)
Но возможным это станет только после того, как в ней умрет ограничивающее ее знание о себе как о «капле-кукле», умрет с ее согласия, родив взамен «каплю-Хозяина», безмерно-безбрежную, как сам океан.
* * *Хотим мы этого или нет, но вся наша жизнь изначально устроена так, чтобы готовить нас к смерти. Все, с чем мы сталкиваемся на каждом шагу: смерть домашних животных; стихийные бедствия; войны и гибель совершенно незнакомых нам людей; наконец, кончина наших близких, – постоянно заставляет задумываться о неотвратимости смерти, а следовательно – о жизни, ее смысле и ценности.
Пресловутый смысл жизни… Что бы мы ни пытались измышлять по его поводу, он всегда зависит лишь от нас самих и именно поэтому иногда полностью исчезает:
«…Наши топчаны стояли рядом. Снова и снова я слышал, как Финдикаки шептал перед сном как молитву: „Жизнь – это говно. Говеная штука“. Пять лет. Ни тон, ни текст заклинания Виктора Петровича не изменились».
* * *«Слушайте, – кричал он, – слушайте! Я долго думал! И понял, что смысла жизни нет… Нет!»
В. Шаламов. «Колымские рассказы»Увы, но подобные, «очень человеческие» настроения настолько сильны, что с удручающим постоянством появляются практически у всех творческих, тонко чувствующих людей:
Мой дом опутают лианы,
навек от мира заслоня,
я знаю – поздно или рано,
вы все забудете меня…
У Евгения Евтушенко это звучит так:
