Джон Гриндер - Истоки нейро-лингвистического программирования
– Они друзья, – подтвердил Эмси. – А ты слышал о Маргарет Мид?
– Конечно! – О ней-то я слышал…
– Бейтсон ее бывший муж.
– Серьезно? – спросил я.
– Абсолютно серьезно.
– А какое мне до всего этого дело?
Эмси взглянул мне прямо в глаза:
– С твоим интересом к психологии и к поведенческой науке тебе нужно знать как можно больше о нем и обо всем, что он знает, насколько это возможно.
– Почему?
– Это должно быть очевидно для тебя.
И снова я почувствовал озноб; больше об этом мы никогда не говорили.
В течение долгих лет очень много было написано о Грегори Бейтсоне, о нем самом, о его идеях и об их влиянии на экологию, эволюцию, антропологию, кибернетику и поведенческие науки. В этом разделе я хочу описать свои наблюдения о влиянии Бейтсона на ДжонаиРичарда и на меня самого.
Бейтсон оказал не только мощное интеллектуальное воздействие на Джона и Ричарда; по моему мнению, его профессиональное влияние было не менее, а возможно, и более значительным. Я полагаю, интеллектуальное и концептуальное воздействие очевидно: суждение о поведении как о системе взаимодействий, использование кибернетического моделирования для описания семей и организаций, антропологический подход к наблюдению и осмыслению в противоположность более традиционной для психологии экспериментально-лабораторной парадигме. Даже фразы и инструменты, такие как логические типы, «отличие, которое имеет значение» и, в особенности, превращение понятия/термина фрейминга и рефрейминга (термин, введенный Бейтсоном) в постоянно используемый инструмент НЛП.
Бейтсон ввел Джона и Ричарда в круг себе равных и поднял на совершенно новый уровень доверия, которого у них до тех пор не было в клиническом сообществе. Да, они становились чрезвычайно успешными и популярными, но благодаря поддержке Бейтсона совершили просто невероятный скачок. Огромное влияние имело также и то, что Бейтсон лично познакомил Джона и Ричарда с доктором Милтоном Г. Эриксоном, а это создало новую базу материала и фундамент для объединения различных инструментов в раннее НЛП. И, наконец, Бейтсон помог им в организации первых семинаров, пригласив много своих коллег и друзей. Он представил собравшимся Джона и Ричарда в самом выгодном свете. Они отлично выступили в тот вечер и развеяли любой скептицизм в их адрес. В результате появились новые возможности. Это было начало начала.
После «богоявления» на балконе Кресдж-колледжа я взялся за чтение «Шагов в направлении экологии разума»9 Бейтсона, книги, которую читал и перечитывал много-много раз. Затем принялся за изучение курса лекций «Шаги в направлении экологии разума», по-дружески помогая одному из его ассистентов, а также постоянно околачивался в офисе Бейтсона в колледже, бессовестно «выуживая» все, что только мог.
Во время весеннего семестра 1976 года я стал официально посещать занятия Грегори «Шаги в направлении экологии разума». После прохождения курса я попросил Грегори стать моим поручителем на соискание гранта по коммуникации и взаимодействию в нашем университете. И хотя грант я не выиграл, возможность работать под руководством Грегори и получать его советы у меня осталась.
Летом 1976 я организовал вместе с другими заинтересованными студентами неофициальные семинары-встречи с Бейтсоном в его доме в Бен-Ломонде. Дважды в месяц мы собирались в доме Грегори и его жены Лоис и обсуждали антропологию, эволюцию, двойное послание и многое другое, что было приемлемым для дискуссии. Я помню, как однажды во время нашего семинара Бейтсону позвонил Р.Д. Лэйнг, а чуть позже и Маргарет Мид.
В следующем учебном году Бейтсон предложил мне быть его ассистентом во время занятий по «Шагам». Вероятно, это была самая высокая точка моей академической карьеры. Это не только дало мне возможность получать еще больше наставлений и новых озарений, но и – насколько это возможно между человеком моего возраста и человеком такого опыта и положения, как Грегори, – у нас сложились дружеские отношения. Я спокойно мог задавать ему самые разнообразные вопросы:
«А каково это было – проделать такую революционную работу в Пало-Альто? А какими были Джей (Хейли), Джон (Уикленд) и Дон (Джексон) на самом деле? А Ронни Лэйнг? Что вы думаете о его идеях, о его использовании экзистенциализма в теориях поведения и психопатологии? А как насчет Маргарет Мид, ее идей?» Я расспрашивал его обо всем, а он неизменно мне отвечал.
Как-то Грегори нужно было уехать во время одного из занятий по «Шагам». И он попросил меня прочесть лекцию вместо него. Мне это необычайно польстило, но я был уверен, что ни один студент не придет на занятие, если узнает, что «маэстро» не будет. Грегори сказал, что я сам могу выбрать тему, но хотел просмотреть материал вместе со мной, прежде чем я прочту лекцию в аудитории. Мы встретились за обедом в одном из ресторанчиков Санта-Круза, чтобы поговорить об этом. Я сказал, что хотел бы во время лекции обсудить взаимосвязь между кибернетикой и нравственностью. К моему удивлению, Бейтсон счел это отличной темой для выступления. Он полагал, что я «уловил» то, что он сам пытался донести до других. Большинство студентов пришли на занятие в тот день, когда я читал свою лекцию.
В последний раз я видел Грегори по пути в Эсален в Биг Сюре в 1978. Меня пригласили выступить на одном из неофициальных (то есть еще не внесенных в каталоги) заседаний, посвященных НЛП. Грегори, проживавший в то время в Эсалене, тоже должен был присутствовать там, и я с нетерпением ожидал встречи с ним. Однако ему пришлось уехать в тот день, чтобы прочесть свою лекцию в другом месте, и, въезжая в Эсален, я увидел машину Грегори, направляющуюся в противоположную сторону. Мы только помахали друг другу руками, когда наши машины поравнялись.
Часть 3: Кое-что о помидорных саженцах
Вернемся в 1975: Джон и Ричард только что вернулись из поездки. Я не знал, куда они ездили, но заметил явную перемену в их поведении. Исчезли краткие отрывистые команды, характерные для гештальта Фрица Перлза, «изваянные» из наших тел позиции Сатир. Вопросы к нарушениям метамодели были заменены пояснением нарушений, но в форме рассказа историй, хотя и несколько невнятных, ДжониРичард при этом иногда держали…
… одну руку у левой стороны лица…
… а может, это была правая сторона…
… никто наверняка не знает…
… или это был нос…
… но ты можешь начать с почесывания…
Правильно! Мы перемещались в штат Аризона, не покидая комнаты.
В 1930-х и 1940-х годах Грегори Бейтсон и Маргарет Мид изучали трансовые явления в культуре некоторых племен на Бали, Индонезия. Они опубликовали классическую антропологическую книгу на эту тему под названием «Балийский характер».10 Их главным консультантом по трансовым состояниям был доктор медицины и гипнотерапевт Милтон Г. Эриксон.
На ранних этапах разработки метамодели Бейтсон представил ДжонаиРичарда доктору Эриксону. Эриксон уже ознакомился с рукописью первого тома «Структуры магии» и вместе с Вирджинией Сатир и Грегори Бейтсоном поддержал публикацию книги. Грегори, который всячески содействовал работе ДжонаиРичарда, теперь предоставил им новый набор поведений, который они детально описали и смоделировали.
Доктор Эриксон (или «Милти», как мы его между собой называли) был высокоуважаемым профессионалом в своей области. В то время как гипноз в основном ассоциировался с шарлатанством, салонными фокусами и жульническими зельями, доктор Эриксон пользовался огромным авторитетом специалистов-медиков. Профессионалы, которые в общем-то не «верили» в гипноз, признавали, что доктор Эриксон «умеет делать что-то настолько глубокое, чего никто из нас не умеет делать, и никто до конца не понимает, как это работает». С такими настроениями мы, студенческие группы, начали изучение работы доктора Эриксона.
И снова группа из 25 человек сидела на полу в той же самой лесной хижине по Грэм-Хилл Роуд. Ричард посмотрел на меня и сказал:
– Саженцы помидоров, Джим, учатся новому…
Я смотрел на ДжонаиРичарда в изумлении.
– Да, полагаю, что они могут… – сказал я.
Они рассмеялись в унисон.
– Все, чему мы учили вас раньше, неправильно… – сказал Джон.
– Это ложь… – сказал Ричард.
– Могу я в этом месте попросить вернуть мне мои деньги? – спросил я сам себя.
По очереди они продолжали:
– …И пока вы тут сидите…
– …в полном (или неполном?) недоумении…
– …вы можете начать наслаждаться разницей между сейчас и тогда…
– …тогда и сейчас…
– …зная… – сказали они…
– …что вы можете…
– …и обязательно это СДЕЛАЕТЕ…
– …научиться новому… – и они погрузились в молчание.
Никто не сказал ни слова, ничто не шелохнулось. Я не помню, кто нарушил молчание. «Саженцы помидоров?» – сказал я сам себе некоторое время спустя. Не помню, как и когда именно.
