Валерий Гиндин - Психиатрия: мифы и реальность
Действительно, перечисленные психические заболевания имеют низкую курабельность, и здесь речь идет не о выздоровлении после терапии, а о формировании ремиссии.
Что касается экзогенных и пограничных психических заболеваний, то здесь выздоровление вполне возможно при проведении адекватно подобранной лекарственной и психотерапии.
Большое значение при оценке результативности лечения имеет и тип течения болезни. При прогредиентном типе течения терапевтический прогноз неблагоприятен, при ремиттирующем или интермиттирующем типе течения надежда на выздоровление является объективной реальностью.
Психические болезни могут заканчиваться выздоровлением полным или с остаточными расстройствами в виде стойкого, разной выраженности психического снижения – выздоровлением с резидуальными изменениями или с дефектом. Часто психическая болезнь продолжается до смерти в результате какого-либо соматического заболевания (летальный исход непосредственно от психической болезни бывает редко).
В заключение нужно сказать, что по прогнозам ученых в XXI веке должны быть решены две важнейшие задачи в психиатрии.
Первая связана с предупреждением тяжелых форм заболеваний. Вторая – с высокой результативностью лечения уже развившегося психического расстройства. «Жаль, не нам, а уже следующим поколениям судить, как отзовется на психическом здоровье людей все то, чем сегодня живем и о чем думаем» – так сказал академик А. С. Тиганов на Московском симпозиуме «Психиатрия на рубеже веков».
От себя я хочу добавить, что все-таки наступит такая эра, когда психиатр, вооруженный новейшими лечебными методиками, не будет в отчаянии, спасая больного, следовать принципу врачей XIX века – «ut aliquid fiat» (сделать хоть что-нибудь).
Часть III
Эта странная психиатрия или когда у психиатров «не все дома»
Вступление
В клинической практике любого психиатра случаются события, влекущие за собой сомнения в правильности выбранной профессии. Это и неудачи в диагностике, неэффективности терапии, это обвинения родственников в малой компетенции, это, наконец, зафиксированные фобии в результате агрессии больных. Но бывают клинические случаи, заставляющие психиатра погрузиться в философские раздумья о сущности бытия. Эти странные, иногда загадочные и реже фантастические картины психопатологических переживаний больного, в которых отличить бред от истины трудно, а иногда и невозможно, ставят клинициста в тупик. Невольно возникает вопрос: «Кто есть кто?»
Вы, читатель, сами убедитесь, прочтя мои психиатрические эскизы, в том, что отделить «зерна от плевел» в некоторых клинических случаях трудно, а иногда и невозможно.
Иллюстративный материал собирался мной в течение 40 лет.
Все описанные случаи – это не плод моего воображения, это реальность, с которой я соприкоснулся, учась в клинической ординатуре и во время работы в психиатрической больнице.
Исключение составляют странная новелла «Возвращение куколки» – автор Г. Литвинов и юмореска «Трудный пациент» – автор В. Денисов-Мельников.
Имена и фамилии действующих лиц моего повествования вымышлены. Любая аналогия случайна.
Масло
Игорь Иванович пил, пил горько, беспробудно. Никакие «подшивки» и «коды» не оказывали эффекта. Остался он один в двухкомнатной квартире. Жена ушла к матери, забрав с собой десятилетнюю дочь. «Горе» свое Игорь заливал вином. Его можно было часто видеть около гадюшника в окружении таких же опустившихся полубродяг. Однажды утром, уже опохмеленный, Игорь вел «философские» беседы, сидя на кирпичах возле «гадюшника» с забулдыгой по прозвищу «Вобла» – сухого, испитого мужика, как подошли к ним двое парней: один постарше, в кепке и с наколками на руках, другой помоложе, в вязаной шапочке и с золотым зубом. Незнакомцы спросили, не сдаст ли им на время кто-нибудь комнату, за хорошую плату. Игорь сразу же согласился, т. к. Вобла сказал, что угощает его последний раз, а в долг, на «халяву», поить его не будет. Незнакомцам понравилась комната, они расплатились за неделю вперед. Квартиранты никогда не пили, покуривали «травку», иногда «подкалывались» – Игорь находил шприцы в мусорном ведре.
Целый день квартиранты были дома за плотно закрытой дверью, а вечером уходили и отсутствовали до утра. Так продолжалось несколько дней. Однажды вечером Игорю очень хотелось выпить, но денег не было. Он зашел в комнату квартирантов и стал искать в шкафу деньги, но вместо денег в шкафу лежал матово отблескивавший вороненой сталью пистолет «ТТ». «Плохо дело, – подумал Игорь, – связался я с бандитами». Чтобы проверить свои подозрения, Игорь как-то остался дома. Сквозь полуоткрытую дверь он услышал разговор квартирантов, собиравшихся кого-то «замочить». Игорь не успел отскочить от двери, как старший, подкравшись в носках, распахнул ее настежь. «Ах, так ты все слышал. Если проболтаешься – умрешь». С тех пор Игорь, приходя, домой, закрывался на ключ. Один раз видел, как ключ поворачивается в двери. В сильнейшем страхе он забаррикадировал дверь и услышал голоса квартирантов: «Масла мало, а то бы сейчас его и замочить». Целый день Игорь в страхе просидел дома, ожидая расправы. Даже «квасить» расхотелось. Тряслись руки, всего обдавало холодным потом. Вечером лег спать, закрыл глаза и отчетливо услышал: «Смерть твоя пришла, готовься!» – и жуткий хохот. Вне себя от страха Игорь выскочил из квартиры и бросился бежать в милицию. Весь трясущийся, похмельный с блуждающим взглядом, озирающийся в страхе, он бормотал дежурному о бандитах, собирающихся его убить, о найденном пистолете, о масле, которого мало, чтобы его кончить. Дело кончилось психиатрической больницей.
В отделении у Игоря, развернулась классическая белая горячка – он «видел» убийц, направленный на него пистолет, ящики со сливочным маслом, куда его пытались запечатать. По выходу из делирия, на мое удивление, Игорь продолжал высказывать, как я считал, бредовые опасения за свою жизнь, причем фабула не менялась. Я поставил диагноз: Алкогольный делирий. Резидуальный параноид, и начал лечить антипсихотическими препаратами. Придя утром на обход на 4 или 5 день по миновании делирия, я увидел Игоря привязанным к койке, мечущегося и кричащего о том, что его убьют. Мне он шепотом рассказал, что вчера на свидание к нему приходили квартиранты и продолжали угрожать ему убийством.
«Что-то тут неладно», – подумал я и созвонился с участковым милиции, чтобы он проверил квартиру Игоря. На следующий день звонит начальник отдела уголовного розыска и благодарит меня за то, что я помог найти двух опасных преступников, находящихся в розыске. Когда я рассказал об этом Игорю – куда делось его возбуждение и страх. «Не пей больше, – сказал я ему на прощание, – и с бандитами не знакомься больше». А если бы я не позвонил в милицию, то коротать Игорю несколько недель в психиатрической больнице с экстрапирамидными расстройствами после лечения аминазином и галоперидолом.
«А при чем тут “масло”», – спросите вы, а «масло» на воровском жаргоне – это патроны.
Шпионка
Галина после развода с мужем долго жила одна. Молодая, красивая, стройная, она не была обделена вниманием мужчин. Однажды приглянулась одному молодому инженеру, и вскоре они поженились. Инженер был тоже разведен, но причину Галя узнала позже. Оказывается, Юра был запойным алкоголиком. Запои длились у него неделю, но с перерывами в 3–4 месяца. В этот перерыв они и познакомились. Галя училась в институте культуры на режиссерском отделении, Юра работал на оборонном заводе. Он был талантливым инженером, и начальство берегло его, прощая редкие загулы. Галя была крайне удивлена запоем Юры, но он заверил ее, что пьет последний раз и ради нее готов бросить свою привычку. Но Юра, как все алкоголики, сдерживал обещание до первой рюмки. Бутылка застила ему красавицу-жену, и Галя, не желая оставаться в долгу, «крутила романы» направо-налево. Одна ее связь с пожилым и богатым человеком, закончилась предложением Гале выйти за него замуж. Брак с Юрой у них был регистрирован. Галя попыталась попросить у Юры развод, но не тут-то было, Юра ползал на коленях, рыдал, просил прощения и продолжал пить. Тогда Галя, чтобы суд развел ее без желания мужа, решила сделать из него «сумасшедшего». Почитав учебник психиатрии и узнав, как протекают психические заболевания, Галя, обладая актерским талантом, разыграла такое действие. Однажды похмельному мужу она втайне призналась, что завербована западногерманской разведкой и что Юра, работая на оборонном заводе, должен приносить ей секретные сведения о продукции, изготовляемой на заводе. Если же она не будет поставлять сведений, то их обоих убьют.
Похмельный мозг Юры поверил в эту информацию, и он был уже готов приносить и передавать секретные сведения, но вначале решил проследить за женой. Галя же, как по нотам, списанным из шпионских романов, «водила за нос» своего мужа-алкоголика. Вечером переодевалась, говорила с кем-то по телефону и исчезала, приходя, домой под утро. Галя знала, что Юра следит за ней, а он делал это несколько раз и видел, как вечерами у железнодорожных пакгаузов Галя встречается с какими-то людьми. Пьянство Юрия приобрело систематический характер, на работу он перестал ходить, т. к. слышал постоянно голос Гали: «Возьми данные, возьми данные, а то убьют». Ночами не спал. К голосу Гали присоединился еще один мужской с немецким акцентом. Однажды Юра почувствовал, что все его мысли известны окружающем, что кто-то вторгается в его мысли.
