Александр Данилин - LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости
Ну, идеологически это связано с представлением о благе как некоем сверхценном состоянии, которому нужно принести в жертву все остальные. Практически же речь идет о бесчувственности. Так что, если вы еще испытываете отрицательные эмоции в связи с тем, что я над вами измываюсь, значит, у вас проблемы; а я вам оказываю неоценимую услугу, помогая эти проблемы осознать, — для вашего же блага».
Эти люди абсолютно уверены, что им точно известно, что такое благо. В этом же были уверены и коммунисты. Так что у «духарей» с советской властью гораздо больше общего, чем это принято думать…
Главное обвинение, которое автор хотел бы предъявить большинству «мастеров», заключается в том, что они сами прекрасно понимали, что вести дальше человека, который по их воле развоплотился (потерял остатки онтологической уверенности), им абсолютно некуда.
Развоплощение приводит к попранию, извращению Божественной заданности — образа Божьего в человеке. Из развоплотившегося в метафизическом смысле человека нельзя будет создать новую личность.
Из нее можно произвести только «индивида». Эзотерический учитель — «индивид» — не в состоянии создать новую личность на месте разрушенной старой. Он может произвести на свет божий только «нового» искалеченного эгосистолой и синдромом интеллектуальной зависимости от «учителя» раба.
Российские «психонавты» искали внутренней свободы. Свободы от поврежденного большевиками мира, в жизни которого они участвовать не хотели и бороться с которым не могли.
Но взыскуемая ими свобода неминуемо оказывалась свободой для себя лично. Эти люди были напрочь лишены того, что Ухтомский называл доминантой на лицо другого. Желание свободы посредством обладания магическим знанием незаметно для искателя преобразовывалось в необоримое желание власти над другими людьми. Так было с «христианином» Распутиным, то же самое случилось и с многими российскими мистиками.
Такая свобода из Божественного дара, данного человеку для творческого усилия, для преображения себя и действительности, превращалась в самоцель.
Свобода лично для себя становилась языческим идолом, которому слепо поклонялся человек. Такая свобода превращалась в чистый произвол по отношению к другому, который воспринимался как вещь — средство для достижения свободы для себя.
С.А. Левицкий, описывая этот феномен под названием «идололатрия свободы», писал:
«Такая свобода… есть прометеевский грех — узурпация священного огня свободы только для себя. Тогда огонь свободы становится пожирающим пламенем, с которым не могут справиться похитившие его и в котором они в конце концов сгорают, впадая в ожесточенное рабство у самих себя, у собственной непросветленной самости».
Левицкий описывает зависимость от собственных ошибок. Мы видели, как «непросветленная самость» — онтологическая неуверенность — «нарциссизм» разворачивается на всей протяженности человеческой жизни. На эту зависимость человека обрекает духовное невежество (как его собственное, так и окружающей его культуры).
Не ведая того, Левицкий описал участь большинства «мастеров» советского эзотеризма, в том числе и «христианина» Чабанова..
Расширение, трансценденция собственного духовного начала возможна только в сторону другого человека. Ее можно достичь только для ближнего своего, но не для себя одного. Этой простой, но по самой сути своей абсолютно христианской истины российские «саньясины» постигнуть не могли. Стрелка метафизического компаса в их исканиях, точно так же, как в исканиях их западных коллег, колебалась лишь около буддизма, суфизма и родовых культов.
ИСХОДЫ РОССИЙСКОЙ ПСИХОДЕЛИИ
Русские психиатры и психологи не могли наблюдать воочию последствия феномена американской психоделии для отдельной личности. Мы можем обсуждать их только косвенно, по доступной нам литературе.
Самые тяжелые варианты исходных состояний хронического «отравления мистикой», то есть принудительного развоплощения личности, нам уже известны. Прежде всего, это переход искателя в категорию больных шизофренией и, в результате, более или менее постоянное его пребывание в психиатрических больницах.
Во-вторых, это бегство от общества и самоизоляция в деревнях и на дачах. Подобное бегство в большинстве случаев заканчивалось приемом других психоактивных веществ — чаще всего водки и опиатов. Вещества эти усиливали процессы диссоциации и приводили к превращению людей в описанных выше хтонических чудовищ.
Одним из наиболее типичных примеров такого рода исходов является история «Кунты».
Группа студентов ленинградского университета в возрасте от 17 до 25 лет (в группе было около пятнадцати человек) решили создать новую йогу — «Кунту» — йогу символов. Задачей, которую ребята не скрывали, было их превращение в магов.
Они выкинули паспорта и поселились в заброшенной школе, в забытой богом деревеньке в Карелии.
В отечественной эзотерической среде до сих пор ходят легенды об этой группе. Разработанная ими (и утерянная) система медитации на символах, по легенде, смогла сделать их магами. Сохранились многочисленные истории о том, как ребята с помощью сосредоточения на магических рисунках соблазняли женщин, спасали утопленников, лечили безнадежные болезни и… прогоняли тараканов. Рассказы о «Кунте» вы можете найти и в книге В. Лебедько.
Судя по отзывам, в «российской саньясе» трудно было найти более сплоченную и фанатично стремящуюся к эзотерическому знанию группу. В процессе поиска они использовали и голодание, и грибы, и любые наркотики, которые могли достать.
Все это происходило в 1979–1981 годах. К началу 90-х в живых из членов той сплоченной группы осталось то ли два, то ли три человека.
Мистики говорят, что ребята прикоснулись к запретной системе символов. Они сами называли эту систему «Диссой» (возможно, в этом названии присутствует корень слова «диссоциация»).
В середине 80-х годов автору довелось познакомиться с одним из членов «Кунты», ныне тоже покойным. Вот фрагмент старой магнитофонной записи:
«Понимаешь, когда идет отработка символов «Диссы», ты практически мгновенно перестаешь существовать. Они разъедают. Причем разъедают мгновенно. Гораздо легче войти туда, чем потом оттуда выйти. Я не могу вспомнить, кем я был до всего этого… Прошлое как обрывки забытых сновидений, не более того. Это почти как один момент в «Понедельнике» (имеется в виду роман братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». — А.Д.) — ты можешь абсолютно все, но тебя нет и ты не можешь ничего…
Это ощущение такое, как будто ты уже за гранью безумия — в вакууме, из которого не можешь вернуться…
Я не помню, кто первый предложил морфий как лекарство от всего этого. Потом откуда-то взялся героин. Героин после «Диссы» казался так, мелочью, фуфлом каким-то… Но большинство ребят погибло от передозы…»
Вряд ли эта цитата нуждается в комментариях. Только несколько членов группы погибло не от наркотиков. Ее основатель и первый лидер был убит — получил 20 ножевых ранений в драке (о его смерти автор впервые узнал из «Хроник российской саньясы»).
По всей видимости, эта смерть связана с феноменом синхронистичности. Считавший себя магом, лидер группы просто не смог выбраться из вполне заурядного конфликта с питерскими хулиганами. Он был развоплощен — находился внутри синхронистичности — и не смог в критический момент найти в себе самом ориентиров для правильной психологической реакции. В ответственный момент его поведением управлял оживший символ — архетип, пытавшийся присвоить себе «Я»-чувство.
Ребята из «Кунты» изначально балансировали на краю пропасти. Безоглядная и насильственная медитация на символах приводила, точно так же, как и галлюциногены, к оживлению связанных с ними «синдромов констеллированного опыта».
Такие комплексы за счет постоянного и напряженного сосредоточения внимания на них членов группы превращались в «сущности». Они воспринимались «символическими психонавтами» как автономные части личности. Для достижения магического знания участник «Кунты» отчуждал одну часть своего «Я» от другой. «Йога символов» становилась добровольной диссоциацией личности — «Диссой» (?). От полного распада собственного «Я» «психонавты» пытались лечиться водкой и героином…
Сегодня мы можем сказать, что большинство людей, фанатично преданных поискам внутренней эзотерической истины, имело очень мало вариантов будущего: или психиатрическая больница, или водка в полуразрушенном деревенском доме, или смерть от ножа и наркотиков.
