Волес Диксон - ДВАДЦАТЬ ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ В ДЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Как еще об одном типе несогласующихся данных, Белл упомянул об исследовании случая приемной матери, которой поручили заботиться о четырех монозиготных девочках-близнецах, каждая из которых страдала шизофренией. Приемная мать была крайне строга со всеми четырьмя девочками. Но степень ее привязанности к ребенку была иной в каждом случае. Тот факт, что ее расположение варьировало, показывает, что она реагировала на различия между четырьмя детьми. Другими словами, дети влияли на то, как она проявляла свое расположение. На основании чего она могла проводить грани между детьми, как не исходя из их различий? Это то, что мы могли бы назвать «эффектом ребенка», поскольку тип проводимой социализации зависел от ребенка. И, разумеется, степень любви и доброты, проявленная приемной матерью, будет важным элементом, на который дети станут обращать внимание во время своей социализации. Было также подмечено, что та же приемная мать демонстрировала совершенно иные паттерны реакций на других детей, уход за которыми ей позже поручили (на этот раз дети находились в младенческом возрасте). Если бы социализация следовала только по маршруту от родителя к ребенку, тогда поведение этой приемной матери было бы идентичным в случае каждого ребенка, о котором она заботилась. Но имело место нечто совершенно иное. Привязанность к ребенку со стороны приемной матери обусловливалась характеристиками детей, находившихся под ее опекой.
В другом описанном Беллом исследовании, которое включало большую группу биологических матерей, а не единственную приемную мать, за матерями наблюдали с целью определения того, как они реагируют на своих новорожденных в периоды кор мления. Как и ожидалось, матери реагировали более позитивно, когда малыши бодрствовали, чем когда они спали. Опять же, состояние активности малышей влияло на материнское поведение в большей степени, чем последнее влияло на активность малышей. В родственном исследовании наилучшим предвестником того, сколько времени после рождения малышей матери кормили их грудью, было количество молока, которое малыши поглощали при каждом кормлении. Матери малышей, которые выпивали много молока при каждом кормлении, кормили их в течение более длительного периода времени. В этом случае собственное поведение малышей при кормлении было более надежным предвестником продолжительности кормления, чем планы матери в отношении кормления.
В исследованиях животных Белл указал на ряд очень убедительных результатов, касающихся направлений влияния от детеныша к матери у макак-резус (этот же вид изучала чета Харлоу — см. главу 10). Например, в одном исследовании самки макак-резус, выполнявшие роль приемных матерей для маленьких обезьянок, начали даже выделять молоко, реагируя таким образом на льнувших к ним малышей! А самки оленьих мышей, которым просто подбросили помет однодневных мышат, начали облизывать их и строить гнезда — типичное материнское поведение. На мой взгляд, имеются все основания для допущения, что ни самки макак-резус, ни самки оленьих мышей не начали бы проявлять материнское поведение, если бы не присутствие приемных детенышей. Очевидно, как предположил Белл, исследователи животных ушли далеко вперед в понимании значимости двунаправленных влияний между родителями и их потомством. Если животные с их паттернами поведения, в значительной мере обусловленными инстинктами, способны продемонстрировать столь явные эффекты двунаправленности, вероятно, у людей отношения мать — ребенок восприимчивы к двунаправленности в еще большей степени. Модификаторы родительской реакции
Белл показал, что в действительности не так уж трудно принять идею, что младенцы и более старшие дети могут оказывать значимое влияние на родительское поведение. В конце концов, с точки зрения родителей, малыши являются, в сущности, всего лишь еще одним источником внешней стимуляции. Подобно тому как родители чихают, когда нюхают перец, и пронзительно кричат, когда садятся на гвоздь, они также реагируют на стимуляцию со стороны своих детей. Белл предположил, что первым роли охотников. В другом исследовании было установлено, что в 224 примитивных культурах социализировались только мальчики, с тем чтобы стать воинами. Белл полагал, что весь этот акцент на подготовку мальчиков к роли охотников и воинов должен быть обусловлен более выраженным развитием скелетных мышц, обнаруживаемым у мальчиков, которое, как он также считал, должно сопровождаться более высокими уровнями настойчивости. Автор пишет: «Представляется обоснованным допущение определенного потенциала к использованию мышц при физически настойчивом поведении. Роль воина не отводилась бы исключительно мужчинам, если бы они обладали только большей массой скелетных мышц без сопутствующего потенциала к использованию, или если бы этот потенциал был равномерно распределен между полами».
Врожденная ориентация на людей. Другой характеристикой детей, которая способна повлиять на социализирующую практику родителей, является то, что Белл назвал врожденной ориентацией на людей. Под ориентацией на людей понимается интерес детей к другим людям. Дети с сильной ориентацией на людей обращают большое внимание на то, что делают другие люди, в особенности их родители, и чутко реагируют на попытки родителей инициировать социальную интеракцию. Дети со слабой ориентацией на людей, как правило, отличаются несколько большей отчужденностью. Им интереснее бегать и прыгать или возиться с игрушками, и они обычно проявляют намного меньший интерес к социальной интеракции с родителями. Ориентация на людей также имеет свой эквивалент у современных исследователей темперамента, соотносясь с таким термином, как «общительность» (sociability). В любом случае легко понять, что родители будут по-разному реагировать на детей, которых характеризует социальная теплота и восприимчивость либо социальная отдаленность и изолированность. Для подтверждения этой точки зрения Белл воспользовался еще двумя исследованиями.
В одном исследовании было установлено, что малыши со слабой ориентацией на людей, которых охарактеризовали как уклоняющихся от прикосновений, чаще противились тому, чтобы их носили на руках, гладили или целовали. Белл соотнес этот вид социальной изоляции, прежде всего, с неприятием социального контакта самим ребенком, а не с какой-либо социальной неопытностью со стороны матери. В другом исследовании, изучавшем половые различия, было установлено, что мальчики в возрасте на пол, когда учится самостоятельно есть, то его мама может просто сказать: «Ай-ай-ай, постарайся в следующий раз быть более аккуратным». В этом случае мама может посчитать, что для 2-летних детей вполне нормально ронять пищу, и поэтому ей будет достаточно прибегнуть к одному из вариантов контроля нижней ступени, с тем чтобы справиться с проблемой. С другой стороны, если тот же ребенок решит швырнуть на пол полную тарелку каши, этот поступок может превысить границы терпения матери. В данном случае мать может использовать один из приемов контроля верхней ступени и ответить более строгой реакцией социализации, например, выгнав ребенка из-за стола. Но отметьте, что в каждом случае приемы социализации, использованные матерью, зависели от поведения ребенка.
В целом то, к какому уровню практики социализации прибегнет мать в конкретной ситуации, зависит от трех факторов: (1) культурных ожиданий в отношении того, как ребенок должен себя вести и как должна^ реагировать мать; (2) уникальных ожиданий матери в отношении ее ребенка; (3) уникальных характеристик ребенка. Несмотря на тот факт, что социализация явным образом зависит от каждого из этих трех факторов, заметил Белл, литература по детской психологии придает слишком большое значение роли ожиданий родителя и преуменьшает собственное влияние ребенка на использование определенной практики социализации. Белл заметил, что когда увеличительное стекло исследователя направлено исключительно на родителя, то «родителя, часто демонстрирующего крайнее поведение верхней ступени, вероятно, опишут как репрессивного или сурового, [тогда как родителя], демонстрирующего поведение по верхней границе нижней ступени [опишут] как добивающегося своего или требовательного». И в том и в другом случае игнорируется роль ребенка в материнской тактике социализации. Когда исследователи уделяют исключительное внимание роли родителя, одновременно пренебрегая ролью ребенка, это может вести только к неправильному пониманию истинного характера социализации. Новая интерпретация современных данных из литературы
В следующей части своей статьи Белл по-новому проинтерпретировал несколько популярных проблем родительского воздействия, представленных в научной литературе того времени, в свете идеи двунаправленное™, которую он отстаивал. Одна из популярных тем, которую муссировали в научных кругах, сводилась к тому, что применение родителями чрезмерных наказаний вызывает у детей избыточную агрессивность. Белл процитировал два исследования, которые пришли к подобным выводам. Одно обнаружило, что 8-летние дети, которых пороли родители, оценивались друзьями как более агрессивные, сравнительно с 8-летними детьми, которых не пороли. Другое исследование установило, что 15-16-летние подростки, которых пороли, чаще испытывали неприятности с законом, чем подростки, которых не пороли. Результаты обоих исследований подтверждают теорию, что когда родители прибегают к порке при социализации своих детей, они фактически учат своих детей использовать агрессию для преодоления фрустрации. Очевидно, что авторы этих исследований исходили из направления влияния от родителя к ребенку. Но трактовка Беллом этих результатов была следующей: родители могли использовать порку как средство, позволяющее справиться с детьми, которых уже отличает большая настойчивость. Порка могла быть стратегией контроля верхнего уровня, непосредственной причиной которой было поведение, вышедшее за допустимые рамки.
