Карл Роджерс - О становлении личностью
Если я ценю овладение начальными навыками чтения, письма и арифметики, полагая их в качестве цели обучения, то научные методы могут дать мне информацию о том, как этой цели достичь. Если для меня значима способность к решению проблем и я полагаю цель обучения в этом, научные методы могут помочь мне и в достижении этой цели.
Теперь, если я хочу определить, что "лучше": умение решать проблемы или знание элементарных основ грамоты, письма и арифметики, то с помощью научного метода также можно сопоставить их ценность, но только – и это очень важно, – только в терминах какой-то иной ценности, которую я выберу сам. Я могу считать ценным успешное обучение в колледже. Тогда я могу решить, что лучше соответствует этой ценности – умение решать проблемы или начальные навыки грамоты письма и арифметики. Я могу считать ценным личное совершенствование или профессиональные успехи или ответственную гражданскую позицию. Я могу определить, что "лучше" для достижения каждой из этих целей – умение решать задачи или навыки грамоты письма и арифметики, но ценность, которая придает смысл определенному научному исследованию, всегда должна быть вне этого исследования.
Хотя в этих лекциях нас больше интересует прикладная наука, тем не менее, все, что я излагаю, в равной степени справедливо и для так называемой чистой науки. В чистой науке обычно первичная субъективная ценность – достижение истины. Но это субъективный, личный выбор, и наука не может ответить на вопрос, лучший ли это выбор; чтобы на это ответить, необходима какая-то другая ценность. Например, генетики в России должны были сделать личный выбор между поисками истины и поисками фактов, подтверждающих правительственные догмы. Какой выбор "лучше"? Мы можем провести научное исследование этих альтернатив, но только в свете какой-то иной субъективно выбранной нами ценности. Если, например, для нас значимо выживание культуры, то мы можем с помощью научных методов исследовать вопрос о том, что больше связано с выживанием культуры: поиск истины или поддержка государственных догм.
Моя точка зрения состоит в том, что любая научная работа в области чистой или прикладной науки выполняется для достижения цели или ценности, которые выбираются людьми субъективно. Важно, чтобы этот выбор делался явно, поскольку та ценность, которую мы выбираем, не может быть проверена или оценена, подтверждена или опровергнута тем научным исследованием, для которого она послужила исходной точкой и которому она придает смысл. Первоначальная цель или ценность, всегда и обязательно лежит за пределами научного поиска, которому она дала начало.
Среди прочего это означает, что, если мы выбираем какую-то конкретную цель или несколько взаимосвязанных целей и ставим их перед людьми, а затем начинаем в ходе широкомасштабных исследованиях управлять их поведением для достижения этих целей, мы оказываемся зажаты в тиски нашего первоначального выбора, потому что данное научное исследование не может превзойти себя и выбрать новые цели. Только субъективный индивид может это сделать. Таким образом, если мы выберем в качестве нашей цели человеческое счастье (цель, заслуженно высмеянную Олдосом Хаксли в романе "Дивный новый мир") и привлечем все общество к участию в научной программе по осчастливливанию людей, то окажемся заключены в очень строгие границы, в которых никому не будет вольно сомневаться в указанной цели, ибо наши научные изыскания не смогут сами превзойти себя и изменить свои основополагающие цели. Не развивая подробно это положение, я бы хотел заметить, что столь значительная ригидность, неважно, у динозавров или в диктаторских режимах, совершенно не способствует выживанию культуры.
Однако если частью нашего замысла будет предоставление свободы некоторым "стратегам", которые не обязаны испытывать счастье, которые не подлежат соответствующему управлению и которые поэтому свободны в выборе иных целей, это будет означать, что избранная нами цель осчастливливания людей недостаточна и должна быть дополнена. Это означает также, что раз нужно создавать какую-то свободную элитарную группу, то совершенно ясно, что подавляющее большинство людей в этом случае будут просто рабами – неважно, каким красивым словом мы их назовем, – рабами тех, кто выбирает цели.
Возможно, однако, суть в том, что ход научного исследования выдвинет свои собственные цели, что новые данные, полученные уже на начальном этапе, изменят направление поиска, а последующие результаты изменят его еще более существенно, так что наука каким-то образом выработает свою собственную цель. По-видимому, такую точку зрения подразумевают многие ученые. Конечно, это правильное представление, но в нем не учитывается один элемент этого непрерывного развития – то, что при каждой смене направления научного поиска будет осуществляться субъективный, личный выбор. Научные результаты, результаты эксперимента никогда не говорят и не могут сказать нам, какую научную цель выдвинуть следующей. Даже в самых теоретичных областях науки ученый сам должен решать, что значат полученные данные, и сам должен выбирать, какой следующий шаг будет наиболее плодотворным в достижении поставленной им цели. А когда мы говорим о применении научных знаний, то, к сожалению, ясно, что все более глубокие знания о строении атома не предполагают одновременного выбора цели, с которой эти знания будут использоваться. Это субъективный, личный выбор, который предстоит сделать многим индивидам.
Таким образом, я возвращаюсь к положению, с которого начал этот раздел и которое я теперь повторю другими словами. Значение науки состоит в объективном достижении цели, которая была субъективно избрана одним человеком или несколькими людьми. Эти цели или ценности не могут быть предметом исследования в ходе того конкретного научного эксперимента или той работы, начало которой они положили и которой придали смысл. Вследствие этого любое обсуждение проблем управления людьми с помощью наук о поведении должно прежде всего (и очень серьезно) сосредоточиться на вопросе о субъективно определяемых целях, которые могут быть достигнуты в результате применения науки.
Альтернативные ценности
Если ход моих рассуждений, представленных здесь, верен, это открывает для нас новые перспективы. Если мы признаем тот факт, что наука берет начало благодаря субъективно избираемым ценностям, значит мы вольны выбрать те цели, которых хотим достичь. Мы не скованы такими бессмысленными целями, вроде достижения всеобщего управляемого состояния счастья, производительности и т.п. Я бы хотел предложить совершенно иную альтернативу.
Предположим, мы начнем с целей, ценностей и намерений, в корне отличных от тех целей, которые рассматривали. Предположим, мы сделаем это совершенно открыто, предложив их в качестве возможной ценностной альтернативы, которую можно принять или отвергнуть. Предположим, мы выберем комплекс ценностей, в центре которого находятся динамические, изменчивые элементы процесса, а не его статичные характеристики. Тогда мы можем выдвинуть такие ценности:
Процесс становления личности, как обретения чувства собственного достоинства и значимости через раскрытие всех своих потенциальных возможностей.
Процесс самоактуализации личности, как движения в направлении обретения все более сложного и разнообразного опыта.
Процесс творческой адаптации личности к постоянно изменяющемуся и обновляющемуся миру.
Процесс, в ходе которого знание преодолевает свои границы, подобно тому как теория относительности преодолела границы ньютоновской физики с тем, чтобы в будущем ее границы преодолело новое восприятие мира.
Если мы выберем ценности вроде этих, то поставим перед нашей наукой и методами изучения поведения совершенно иные вопросы. Мы пожелаем найти ответы на следующие вопросы:
Может ли наука помочь нам открыть новые благотворные образы жизни? Открыть межличностные отношения, в которых было бы больше смысла, и которые приносили бы нам больше удовлетворения?
Может ли наука дать нам сведения о том, как человечество может стать более разумным участником собственной эволюции – физической, психологической и социальной?
Может ли наука дать нам сведения о том, как высвободить творческий потенциал человека, что кажется совершенно необходимым, если мы хотим выжить в этом фантастически развивающемся атомном веке? Доктор Оппенгеймер говорил (4), что знания, которые раньше удваивались на протяжении тысячелетий и столетий, теперь удваиваются на протяжении жизни одного поколения или даже за десятилетие. Это значит, что если мы хотим адаптироваться к таким условиям, то должны сделать все возможное для высвобождения наших творческих сил.
Короче говоря, может ли наука открыть методы, с помощью которых человеческая личность быстрее всего сможет стать непрерывно развивающимся и самосовершенствующимся процессом в своем поведении, мыслительной деятельности и познании? Может ли наука спрогнозировать и создать условия для по сути своей "непрогнозируемой" свободы человека?
