Мэрилин Хэмилтон - Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья
Хроники городской жизни показывают нам со всей очевидностью, что люди, которые не знают своей истории, обречены на её повторение. Это знание объединяет субъективную и межсубъективную жизнь населения (индивидуальное и коллективное сознание), которое должно быть осознанным в отношении биологической и структурной жизни города.
Только лишь погружённые в осознанность (внимание и намерение), мы можем предпринимать что-либо в отношении проблем, которые играют по-настоящему важную роль во внешнем, зримом, физическом, объективном и межобъективном пространстве города. Это ещё одно напоминание о голографической природе города и того, как каждая из четырёх интегральных перспектив (субъективная, межсубъективная, объективная и межобъективная) обязательно включает в себе все остальные интегральные перспективы.
Симбиотическая взаимосвязь города и экорегиона
Совершенно ясно, что город имеет особую симбиотическую связь со своим экорегионом. Это остаётся верным, невзирая на глобализацию торговли всеми основными благами (от питьевой воды, еды, топлива до всевозможных обработанных и произведённых товаров). Даже такие города, как Сингапур, или же города в небольших, опирающихся на торговлю странах, как Нидерланды и Коста-Рика, которые импортируют основную долю потребляемых ресурсов, зависят от поддержания отношений со своим геобиорегионом, ведь им необходимо обеспечивать устойчивый поток использованной материи/энергии (то есть отходов), управлять доступом к воде (особенно к океаническим системам) и защищать его, а также совместно разделять ответственность за управление земельными ресурсами с приграничными государствами.
В главе 2 мы изучаем последствия того факта, что города являются диссипативными структурами, которые требуют и задействуют постоянный поток энергии посредством структур, которые в течение долгих временных промежутков по существу остаются неизменными. Обеспечение свободного прохождения энергии для выстраивания и поддержания городских структур, их защиты от влияния среды (включая все климатические, тектонические, географические и биологические условия) является сложнейшей задачей, требующей высокоразвитых интеллектов. Томас Хомер-Диксон попытался количественно измерить сложность задачи посредством подсчёта энергий, требуемых «просто» для того, чтобы построить древнеримский форум (Homer-Dixon, 2006). Он продемонстрировал явную взаимосвязь города Рима с внешними экорегионами Римской империи. Это основанное на историческом примере применение метода вычисления экоследа, который напоминает нам о том, сколь слепы мы в отношении текущих потребностей города по постоянному восполнению своего потока энергии-материи-информации, необходимых для поддержания устойчивого развития диссипативных структур, которые мы создали и от которых теперь зависим.
Коль скоро деньги являются репрезентацией значительной доли (если не всей совокупности) энергии, протекающей через наши города, нам часто напоминают о том, что следует «прослеживать денежные потоки» для того, чтобы понять ту или иную конкретную коммерческую ситуацию. Поскольку город зависит в своём устойчивом росте от финансовых средств, получаемых в результате налогообложения и/или частных инвестиций, если мы проследим денежные потоки, то обычно сможем увидеть, что те, кто обладает в городе властью, как правило, приносят в город значительные суммы денег в результате разработки месторождений полезных ископаемых (или же вырубки леса, собирания посевов или эксплуатации) в ближних и дальних экорегионах. По причине того, что экорегионы обычно не находятся в поле непосредственного внимания, а их население уменьшается, легко поддаться иллюзии, что экорегионы будут предоставлять нескончаемый источник дохода для использования в развитии городов. Однако, как мы увидели в настоящей главе, а также исследуем в дальнейших, предположение о безграничности ресурсов является ложным. Каждый экорегион имеет свою уникальную несущую способность и определённые требования по восполнению и устойчивому развитию. В большинстве своём мы только начинаем понимать, какими должны быть эти инвестиции и реинвестиции. Пчёлы могли бы научить нас жизненно важным принципам деятельности.
Гавиотас прибавляет ценность окружающей средеНебольшой колумбийский город Гавиотас – необычный пример новаторского города, который прибавляет ценность окружающей среде. Двадцать лет назад расположенные высоко над уровнем моря пустынные равнины Колумбии, находящиеся на юго-востоке наиболее экологически многообразного заповедника в джунглях Сьерра-де-ла-Макарены, привлекли внимание визионера и изобретателя Паоло Лугари (Weisman, 1998). Из ниоткуда был рождён самоорганизующийся город в качестве эксперимента по устойчивому развитию. Его основатель был убеждён в возможности создания поселения городского типа, которое было бы самодостаточно в плане еды, воды и даже электроэнергии. Он пригласил команду экспертов и изобретателей присоединиться к нему в этой, казалось бы, неосуществимой инициативе. Вероятно, сильнейшим их достижением стала разработка свода руководящих принципов, сфокусированных на ценности отношений и сообщества. Это предоставило контекст для всех проявлений их материального прогресса. Вопреки ожиданиям они обнаружили источник свежей воды, доселе сокрытый от других. Они изобрели насос, чтобы получить доступ к этому источнику, и подключили его к солнечным батареям. Обеспечив эти основополагающие вещи, они начали поиски того, какая пища может быть выращена в этих, на первый взгляд, иссушенных и бесплодных землях. Путём проб и ошибок они создали продуктивно функционирующий сад и небольшую животноводческую ферму. Затем они продолжили работать над тем, чтобы поддерживать сообщество – не просто, чтобы выживать в Гавиотасе, но чтобы процветать. Они приняли решение проектировать и производить различные варианты созданных ими изобретений, чтобы экспортировать их в другие общины по всему миру.
Люди приезжали в Гавиотас и покидали его, но костяк основателей поддерживал единое видение и непрерывность предназначения поселения (то есть левосторонние секторы, обсуждаемые в главе 3). Это развивающееся сообщество управляло своими делами, разрешало внутренние конфликты и обращалось к внешнему миру за поддержкой по распространению своей продукции. Но более удивительным, нежели их преуспевание в разрешении проблем внутреннего роста, стал их успех в выживании перед лицом непрерывной борьбы в рамках пресловутых колумбийских «наркотических войн». Несмотря на то, что Гавиотас располагался далеко от основных маршрутов транспортировки наркотиков, именно этот факт привёл наркоторговцев к тому, чтобы использовать Гавиотас как удобное прибежище, чтобы обходить закон или внедряться в соседние государства. Хотя Гавиотас периодически и оказывался под влиянием наркокультуры, он сохранял официальную позицию нейтралитета как по отношению к наркобаронам, так и по отношению к правительству. Гавиотас отказался принимать чью-то сторону, в то же время отказываясь участвовать в наркокультуре ради какой-либо выгоды или каких-либо благ. Благодаря этому он заработал скупое уважение со стороны наркоторговцев и создал условия, позволившие ему выжить.
История Гавиотаса на этом не заканчивается. Его величайший успех стал сюрпризом. По мере того как подающие надежды садоводы продолжали свои исследования в попытке повысить эффективность садов, они экспериментировали с деревьями, которые могли бы прорастать и укореняться в этой местности. Большинство саженцев, которые они использовали, выживали в течение нескольких недель или месяцев и затем умирали из-за недостатка питательных веществ, избыточного солнечного света или же недостаточного количества воды. Данный садоводческий эксперимент казался в лучшем случае тщетным. Тем не менее жители продолжали свой поиск с оптимистическим настроем, собирали семена с многообразных путешествий в другие географические локации. В конечном счёте они обнаружили вид растения, который смог достаточно долго прорастать, чтобы выжить и выйти за пределы уязвимой стадии саженца, дабы разрастись в виде рощицы. По мере того, как данное растение продолжало становиться всё крепче, его рост продолжал восприниматься как нечто само собой разумеющееся, пока не было совершено открытие, ставшее самым большим сюрпризом в истории Гавиотаса. В процессе того, как рощица выживала и расширяла своё присутствие, каким-то образом она стала инкубатором для разновидностей деревьев, которые процветали в болотах джунглей северной Колумбии. Каким образом их семена попали в Гавиотас, никому не известно, однако однажды проросшие дикие саженцы были обнаружены посреди плантации со всеми признаками здорового роста. Походило на то, что жители Гавиотаса обнаружили, как можно создавать тропические леса в возвышенной равнинной пустыне. Лес продолжил расширяться и процветать.
