Мэрилин Хэмилтон - Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья
В ряде местностей, где социальное предпринимательство и социальное правосудие вступают в действие в качестве организующих структур, некоммерческие (НКО) земельные собственники создали объединённые намерением сообщества, в которых ответственность совместно разделяется в диалогическом и консультативном порядке (например, ванкуверское сообщество Community Builders Benevolence Society и Multi-Faith Housing Initiative в Оттаве). На самом деле, когда бы человеческое поселение ни начинало существовать, неважно запланированным или «диким» способом, в конечном счёте должна возникнуть та или иная форма управления, для того чтобы принимать решения, регулирующие жизни людей, протекающие в такой непосредственной близости друг от друга.
Способы правления, простирающиеся от диктатур до демократий, отражают внутренние мировоззрения и менталитеты как городских руководителей, так и граждан. Они находятся в постоянном эмерджентном творении и процессе переосмысления, поскольку стабильность городов всегда имеет динамический характер. Но ясно одно: некоторые мировоззрения более включающи и охватывающи и более глубинно сонастроены с миром, нежели другие. Иными словами, внутренняя жизнь тех, кто сосредотачивает в своих руках авторитет, власть и влияние, сильно способствует согласованности, адаптации и устойчивому развитию городов. Мы быстро начинаем осознавать, что устойчивое развитие означает жизнь в мире с постоянным памятованием о наших взаимоотношениях с его реалиями. Наши внутренние способности должны совпасть с нашими направленными вовне намерениями.
Одним из извечных доказательств взаимосвязи между внутренней человеческой средой и средой внешней является трагедия общественных благ. Бывшая когда-то эзотерическим курьёзом, трагедия общественных благ была наглядным образом проиллюстрирована в трудах таких авторов, как Джаред Даймонд (Diamond, 2005), Рональд Райт (Wright, 2004) и Томас Хомер-Диксон (Homer-Dixon, 2006), которые нашли убедительные свидетельства того, что «прогресс тяжело сказывается на окружающей среде», в руинах великих цивилизаций. Более того, эти авторы показали, что нередко общепризнанным взглядом становится именно тот, который представляет собой наименее ответственную перспективу на оценку и управление ресурсами цивилизации. Судя по всему, история учит нас тому, что, если мы решаем не изучать фундаментальные основы устойчивого развития, у природы имеются в запасе сильные и трагичные средства заставить нас выучить этот урок (в том числе и с фатальными для нас последствиями).
Таким образом, мы учимся тому, что преодоление трагедии общественных благ требует осознанности, подотчётности и отслеживания витальных признаков. Наши внешние среды нуждаются в соединении с внешними средами довольно определённым образом, чтобы мы были способны управлять человеческими системами (такими сложными, как города) и добиваться выживания человека как в индивидуальном, так и в коллективном плане. Если мы неспособны решить эту задачу (к примеру, преследуя интересы лишь меньшинства, не учитывая интересы большинства населения), тогда вновь и вновь природа будет нам демонстрировать, что мы тем самым теряем многообразие в системе и, как результат, способность к гибкой адаптации. Как многообразие, так и гибкость перед лицом любой катастрофы – это то, что нам жизненно необходимо. К тому же многообразие – это основной фактор в инновации и двигатель новых взаимосвязей и изобретений (Homer-Dixon, 2006).
Когда мы распознаём значимость умонастроения и мировоззрения города, мы оказываемся способны увидеть основания его отношения и установки применительно к его геобиологической базе. И если мы обратимся к самому высокому взгляду из возможных (сегодня это нам доступно при помощи внешних спутников, служащих в качестве глобальных систем позиционирования, равно как и при помощи внутренних карт развития человеческого сознания), то мы сможем увидеть, что действительно работает (что сонастроено и согласовано), что не работает (вышло из строя и несогласовано), а также каковы ближайшие возможности и потенциалы города, способые привести к переменам.
Тогда мы оказываемся способны увидеть различные взгляды, которые существуют в городе благодаря существованию разных уровней экспертизы. Мы можем распознать то, как городская инфраструктура, управляемая экспертами (менеджерами и инженерами), привносит ценности научного познания и опытности. Мы также можем увидеть и то, что, несмотря на ценность этой экспертизы и инфраструктурных систем, они, как правило, отчуждают жителей от принятия личной ответственности за вклад, который они делают в здоровое функционирование систем.
Города стоят перед лицом труднейшей задачи перевода этой экспертизы на язык, понятный горожанам и позволяющий им принять за него ответственность. Именно поэтому мы должны осуществлять мониторинг использования ресурсов на уровне жителей посредством измерения потребления воды и топлива, производства отходов, пользования транспортом, использования земли и производства углекислого газа. Быть может, следует даже прибегнуть к нормированию для таких опасных компонентов, как углекислый газ, как было предложено Джорджем Монбио (Monbiot & Prescott, 2007), чтобы получить логически выверенные и поддающиеся измерению цели. В той же степени, в которой горожане с готовностью изменяют свои пищевые и хозяйственные решения, ведь они за них платят, потребители ресурсов, которые платят по мере их использования, начинают принимать на себя ответственность за отходы и непродуктивность, которые ведут к истощению ресурсов и трагедии общественных благ.
Рост способности против уменьшения гибкости
Если мы стремимся соблюдать по-настоящему разумный подход к жизни в своих городах, рано или поздно мы должны задаться вопросом: где же сознание относительно возобновляемых и невозобновляемых ресурсов? Возобновляемые ресурсы, такие как пища и биотопливо, позволяют нам обрести устойчивость посредством процессов управляемого производства. Однако нам известно теперь, что даже возобновляемые ресурсы имеют свои проблемные стороны и ограничения, предопределяемые затратами, сопряжёнными с их культивацией. Землепользование, водоснабжение и удобрение – конечны в своей доступности для возобновляемых ресурсов. В этом смысле затраты ближе к невозобновляемым ресурсам, которые мы обычно связываем с углеродными видами топлива.
Нам известно из истории, что в периоды достаточности ресурсов человеку свойственно их транжирить (например, в случае с пищей, лесами, водой, топливом, ирригационными каналами). Однако по мере роста населения города, как правило, производят всё меньше, а импортируют всё больше. У города есть поселенческий цикл: производит или импортирует требуемое; производит и самостоятельно обеспечивает требуемое, понижает количество импортируемого; перепроизводит, экспортирует излишек; импортирует предметы роскоши. Данный жизненный цикл роста городов более подробно обсуждается в главе 4.
Когда города пребывают в неведении относительно использования ресурсов (т. е. не прекращают импорт и/или не снижают потребление ресурсов), они рискуют столкнуться с их полным истощением или же перепроизводством отходов (например, в случае с избыточным использованием автомобиля одним человеком, в результате чего происходит перерасход углеродных видов топлива и перепроизводство выхлопных газов). Более того, кумулятивный эффект того, что множество городов опирается на один геобиорегион, ускоряет истощение ресурсов и создаёт условия, способствующие развитию трагедии общественных благ, при которой, если один город в биорегионе потерпит крушение, за ним последуют и все остальные. Высока вероятность, что ключевыми ресурсами под вопросом будут вода, энергия и еда. Даймонд (2005) красочно описывает падение поселений анасази в регионе, ныне известном как американский Юго-Запад. Опираясь на археологические данные, он рассуждает, что конкуренция в борьбе за источники воды, энергии и еды привела к голоду (и каннибализму), засаливанию земель (вследствие излишней ирригации) и тотальному самоуничтожению данного общества. Это ужасное предупреждение касательно интимной взаимосвязи, которую имеют города со своими экорегионами. Отслеживание протоколов и/или систем индикаторов витальных признаков может предупредить город относительно того, когда его законопроекты, созданные посредством субъективных способов познания и межсубъективных соглашений, начинают разрушать основы его будущего. Если города не создают и не обращают внимания на подобные предупреждающие системы, их, несомненно, ожидает ужасная судьба и, возможно, исчезновение. В период написания данной книги предупреждающие сигналы о глобальном потеплении только начинают отмечаться и обсуждаться в публичном пространстве (Adger et al., 2007).
Хроники городской жизни показывают нам со всей очевидностью, что люди, которые не знают своей истории, обречены на её повторение. Это знание объединяет субъективную и межсубъективную жизнь населения (индивидуальное и коллективное сознание), которое должно быть осознанным в отношении биологической и структурной жизни города.
