Уильям Джеймс - Психология
Вопрос о статистических методах необходимо было затронуть вследствие необыкновенных колебаний нашей чувствительности между двумя данными моментами. Так, было найдено, что, когда разница между двумя ощущениями достигает крайнего предела различимости, мы в один момент различаем их, в другой — нет. Если
36
нс принять во внимание большого числа оценок, то не- возможно определить едва ощутимый прирост ощуще- ния вследствие непрерывных случайных внутренних изменений, происходящих в нас. Эти случайные ошибки могут одинаково и увеличивать, и уменьшать получае- мые из опыта показания о степени нашей чувствитель- ности; они сглаживаются средним числом, ибо числа, стоящие выше и ниже средней нормы, в сумме уравно- вешивают друг друга, и, таким образом, определяется нормальная чувствительность, если таковая существует, т. е. если чувствительность находится в зависимости не от случайных, а от постоянных величин.
Все методы нахождения средних имеют свои труд- ности и западни и являются в настоящее время пред- метом весьма утонченных споров. Примером того, ка-кого труда требуют некоторые статистические методы и как терпеливы немецкие исследователи, может быть тот факт, что Фехнер, проверяя закон Вебера для ощу- щений давления с помощью так называемого метода верных и ложных случаев, занес в таблицы и вычислил до 24 576 отдельных выкладок.
Ощущения не суть нечто сложное. Основным воз- ражением против попытки Фехнера, по-видимому, дол- жно быть то, что любая различимая степень и любое различимое количество самого ощущения — это нераз- дельный факт сознания, хотя внешние причины наших ощущений и состоят из многих частей. Каждое ощуще- ние есть непрерывное целое. «Сильное ощущение,— го- ворит Мюнсте.рберг,— не есть составное из слабых, но скорее нечто совершенно новое и как бы несравнимое, так что искать измеримой разницы между сильным и слабым звуковым, световым или термическим ощуще- ниями на первый взгляд может показаться столь же бессмысленным, как пытаться математически опреде- лять разницу между соленым и кислым или между го- ловной болью и зубной болью. Отсюда ясно: если в более сильном ощущении более слабое не заключается, то непсихологично говорить, будто первое отличается от второго некоторым приростом» (Beitrage zur exp. Psychologie).
Действительно, наше ощущение ярко-красного цвета не есть ощущение красноватого цвета с придатком еще красноватого: это есть нечто качественно отличное от красноватого. Точно так же в нашем ощущении света электрической дуги не заключается света многого мно-
37
жества дымящих сальных свечей. Каждое ощущение представляет само по себе некоторую неделимую еди-ницу, и решительно нельзя видеть никакого ясного смысла в заявлении, что ощущения суть массы скомби- нированных единиц. Этот вывод нисколько не противо- речит тому факту, что, исходя из слабого ощущения и постепенно усиливая его, мы чувствуем, как оно воз- растает все более, более и более. Здесь не то, чтобы увеличивалось количество однородного материала, на- оборот: здесь все более и более увеличиваегся разли- чие, расстояние между данным ощущением и тем, которое мы приняли за исходную точку. В главе «Различение» мы увидим, что разница может быть замечена даже между простейшими ощущениями. Мы увидим также, что самые различия неодинаковы, что есть разные по- рядки различий и а любом из этих порядков серия объектов может быть расположена в виде постепенно возрастающего ряда. В любой из подобных серий пер-вое звено более отличается от последнего, чем от сред- него. Разница в интенсивности образует один из таких порядков возможного возрастания различия, поэтому наши суждения об усилении интенсивности не нужда- ются в гипотезе сложения однородных единиц для об- разования возрастающей суммы.
Так называемый закон относительности. По-видимо- му, закон Вебера — только частный случай более широ- кого закона, который заключается в том, что мы способ- ны подметить тем менее подробностей в данном вос< приятии, чем более объектов составляют предмет на- шего внимания. При качественно разнородных объек- тах этот закон неоспорим: как легко мы забываем о телесном недуге, когда оживленно беседуем; как мало замечаем шум в комнате, когда внимание чаше погло- щено работой! Ad plura intentus minus est ad singula sensus (множественное рассеивает внимание, единич-ное—сосредоточивает его), как говорит старинное из-речение. К этому можно было бы прибавить, что одно- родность объектов внимания не изменяет результатов, но что ум, воспринимая два сильных однородных ощу- щения, вследствие значительной интенсивности их уже лишен возможности обнаружить то различие между ни- ми, которое сразу бы обратило на себя внимание, если бы эти ощущения были более слабыми и потому не столь рассеивали наше внимание.
Не будем настаивать на безусловной верности этого
38
соображения '. Пока можем принять за несомненный общий факт, что психический эффект, вызываемый нервными центростремительными токами, зависит от других одновременно действующих центростремительных токов. Посторонние токи изменяют не только воспри- имчивость к данному объекту, «приносимому» в созна- ние нервным током, но и его качество. Одновременные (равным образом и последовательные, но я рассматри- ваю только одновременные удобства ради) ощущения влияют друг на друга — вот краткое выражение этого закона. «Мы чувствуем каждую вещь в отношении к другой»—вот более туманная формула Вундта для этого общего закона относительности, который в той или иной форме был в ходу у психологов со времениГоббса. Закону слишком часто придавали какое-то та- инственное значение, и хотя нам, разумеется, неизвест- на детальная сторона процессов, связанных с этим за- коном, тем не менее нельзя сомневаться в их физиоло- гическом характере, в том, что они есть результат вза- имодействия нервных токов. Весьма естественно, что такое взаимодействие токов может вызывать изменение в ощущении.
Нетрудно указать примеры подобного изменения2. Одна нота делает приятнее другую в аккорде, цвета ~в гармонических сочетаниях. При погружении некоторой части кожной поверхности в горячую воду получается ощущение жара. При погружении же большей части ее ощущение жара усиливается, хотя, разумеется, темпе- ратура воды остается та же. Подобным же образом есть хроматический минимум в размерах зрительных объектов. Изображение, отбрасываемое ими на сетчат- ку, должно возбуждать к деятельности известное число нервных волокон, в противном случае не получится никакого цветового ощущения. Вебер заметил, что по- ложенный на лоб талер кажется тяжелее, если он хо- лоден, и легче, если он тепел. Урбанчич нашел, что все наши органы чувств взаимно влияют на вызываемые ими ощущения. Оттенки цветовых пятен, расположен- ных на таком расстоянии от испытуемого, что их невоз-
' Я заимствовал его у Цчгена в кн.: «Leitfaden dcr physio- logischen Psychologies, где автор цитирует Геринга.
? Ярким образцом его могло бы быть сочетание цветов зеле- ного и красного, одновременно падающих на сетчатку и дающих впечатление жел-ioro цвета. Но я воздерживаюсь от приведенияэчого примера, тлк как в данном случае неизвестно, проходят нервные токи но различным волокнам зрительного нерва или нет.
39
можно было различить, он узнал сразу, как только у его уха зазвучал камертон. То же повторилось в опыте с чтением букв на большом расстоянии: при звуке камертона буквы стали видимы. Самым обыкновенным примером этого явления может, по-видимому, служить усиление боли при шуме или свете и усиление тошноты при других сопутствующих ощущениях.
Эффекты контраста. Наиболее известными примера- ми того способа, с помощью которого нервные токи влияют друг на друга, могут быть явления так назы- ваемого одновременного цветового контраста. Возьмите несколько листков бумаги, окрашенной в различные яр- кие цвета; положите на каждый из них по одной по- лоске серой бумаги одинакового цвета, затем прикройте каждый листок прозрачной белой бумагой, которая де- лает более мягкими и серый цвет, и цветной фон. На каждом листке серая полоска будет окрашена допол- нительно к цвету фона, и серые полоски будут казаться столь непохожими друг на друга по цвету, что никто не признает в них кусочков одной и той же бумаги, пока не приподнимет прозрачную белую покрышку. По мне- нию Гельмгольца, это явление обусловлено застарелой привычкой — принимать в соображение окраску среды, через которую мы видим предметы. Та же вещь при голубом свете ясного неба, и при красновато-желтом свете свечи, и при темно-коричневом свете отражающего ее изображение полированного стола из красного дере- ва всегда представляется того же присущего ей цвета, который примысливается к явлению умом на основании прежних опытов, и таким путем ложное влияние среды исправляется. В приведенном выше опыте, по мнению Гельмгольца, нашему духу кажется, что цвет фона, по- крытого белой бумагой, расположен над серой полос- кой. Но для того чтобы полоска показалась серой сквозь такую цветную покрышку, нужно, чтобы она действи- тельно была дополнительного по отношению к покрыш- ке цвета. Следовательно, думаем мы, она и есть в дей- ствительности дополнительного цвета.
![Борис Братусь - Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение]](/uploads/posts/books/196242/196242.jpg)
