Дмитрий Узнадзе - Психология установки
Природа апраксии станет необычайно ясной, как только мы станем рассматривать ее в аспекте теории установки. И в самом деле, сразу бросается в глаза то, что больной в одном случае прекрасно выполняет одно действие, а в другом — обнаруживает полную неспособность к повторению того же действия. Что может быть причиной этого явления, как не то, что в одном случае у него есть установка, соответствующая надлежащему действию, а в другом нет. Но когда, в каких условиях есть у него эта установка, а в каких она отсутствует? Когда актуальная потребность требует выполнения определенного действия — для сна нужно закрыть глаза, а чтобы раздеться и лечь в постель, надо расстегнуть пуговицы, — больной не затрудняется в его выполнении. Следовательно, в подобных условиях у него полностью сохранена способность соответствующего поведения.
Но когда у больного нет актуальной потребности того же действия и когда он должен выполнить действие, требуемое воображаемой ситуацией, тогда все нарушается и он не в состоянии выполнить даже простое привычное действие: воображаемая или мыслимая ситуация не имеет силы вызвать в нем соответствующую установку. Бесспорно, у больного повреждена воля.
Единственное, что требует здесь объяснения, это — почему мы говорим о воображаемой или мыслимой ситуации, когда больному предлагают что-либо сделать. Сомнения нет, что самому больному вовсе не требуется решать то, что ему предлагают. Следовательно, в ситуации его актуальных потребностей нет ничего такого, что требовало бы выполнения этого действия. Действительно, актуальная ситуация больного такова: он находится в комнате врача, его осматривают, обследуют состояние его здоровья. Эта ситуация вовсе не требует расстегивания пуговиц или высовывания языка. Следовательно, желая выполнить задание врача, он должен вообразить, сделать актуальной ситуацию, требующую выполнения этого акта. Следует думать, что, очевидно, в некоторых случаях он не в состоянии сделать это, а в других — он, возможно, и представит соответствующую ситуацию, но последняя не может создать в нем необходимой установки.
Таким образом, природа апраксии становится вполне понятной, если мы ее рассматриваем как заболевание воли. Тогда неудивительно, что в актуальной ситуации больной сохраняет способность выполнять соответствующие действия — импульсивное поведение у него не повреждено.
Другие виды активности
1. Проблема внушения. Существуют и другие, кроме импульсивного и волевого поведений, формы активности. Дифференциация их может быть произведена в зависимости от того, что вызывает установку, лежащую в основе протекания данной активности. Выше мы различали импульсивное и волевое поведения именно по этому признаку: в одном случае установку вызывает ситуация актуальной потребности или же, короче, — актуальная ситуация, а в другом — идейная или воображаемая, мыслимая ситуация.
Возникает вопрос: бывают ли случаи, чтобы установку создавало и что-либо другое?
Здесь в первую очередь следует назвать так называемое внушение. Сегодня никто не сомневается в его существовании. Что оно собой представляет? Вначале это понятие употреблялось в очень узком смысле. Как известно, при гипнотическом сне создается возможность, чтобы предложение гипнотизера было дано в переживании медиума как приказ, который он обязательно выполняет. Бывает и так, что приказ выполняется после пробуждения, если таково желание гипнотизера («постгипнотическое внушение»). Выяснилось, что тот же эффект возможен и при бодрствовании» И здесь случается порой, что человек помимо своей воли, неосознанно подчиняется приказу другого лица и выполняет его. Такое воздействие одного человека на другого называют внушением; различают внушение гипнотическое и постгипнотическое и внушение, полученное в состоянии бодрствования.
Раз установлено, что внушение удается и в состоянии бодрствования, возникает вопрос: в каких условиях это происходит? По Штерну, надо различать две группы условий: условия, необходимые для принятия внушения, и условия, которые необходимы для того, чтобы осуществилась передача внушения.
Для того чтобы субъект мог принять внушение, необходимы три условия: а) он должен быть внушаемым; послушный, некритично настроенный, безынициативный субъект обычно более внушаем, нежели человек с противоположными чертами; однако внушаем не только такой человек; б) ситуация, в которой находится субъект, должна создавать такую общую настроенность, чтобы это служило помехой для самостоятельных вдумчивых суждений (эмоциональная ситуация); в) внушение должно касаться такой стороны, где меньше всего можно ожидать самостоятельности субъекта: сравнительно чужой для него сферы, незнакомых вопросов и таких, чтобы они не противоречили обычному течению его воли.
Что касается передачи внушения, главным условием для него является специфическое свойство — внушительность, или суггестивность. Нет сомнения, что внушать может не каждый, хотя бы даже и были максимально соблюдены все условия для принятия внушения. Для этого необходимо некое специфическое общее свойство — суггестивность. Без этого свойства не принесет желаемого эффекта ни красноречие, ни некоторые благоприятные черты внешности, которые в руках суггестивного субъекта могли бы, наоборот, иметь исключительное значение.
Суггестивностью обладает не только человек, она может исходить и от коллектива. Например, в случае так называемой паники всех охватывает страх и все безотчетно бегут куда-то; или, когда все восторженными аплодисментами встречают или провожают артиста, это происходит потому, что коллектив, масса оказывает внушающее влияние на отдельного человека.
Таким же примером внушения является мода, все равно, касается ли она формы одежды или чего-либо иного, — она является плодом суггестивности, исходящей от коллектива.
Предметы также могут обладать суггестивностью, примером этому служит реклама.
Возможно и самовнушение (когда тобой владеет какое-либо сильное желание, в конце концов начинаешь верить в реальность его осуществления). Такую же роль выполняют ожидание и страх: в случае паники мы имеем дело с самовнушением, исходящим не только от коллектива, но и от нашего страха.
Таким образом, мы видим, что в определенных условиях бывает так, что человек действует не согласно своей актуальной потребности, не по собственной воле, а под чужим влиянием и в то же время имеет такое переживание, будто он действует по своему желанию, а не по чужому импульсу. В подобном случае мы имеем дело с внушением.
Стало быть, характерным для внушенного поведения является отсутствие у субъекта чувства, что его поведение направлено чужой волей. Это обстоятельство заставляет нас думать, что в случае внушения и в самом деле не чужая воля направляет поведение человека, что он действительно сам направляет свое поведение, несмотря иа то что объективно он не выполняет ничего, кроме чужого приказа. Если бы можно было как-нибудь показать, что это так и есть, тогда тайна внушения стала бы для нас совершенно явной. Посмотрим, быть может, действительно есть такая возможность!
Допустим, что гипнотизер оказывает влияние не непосредственно на поведение субъекта, не непосредственно вызывает у него те или иные акты поведения, а в первую очередь оказывает специфическое влияние на самого субъекта. Допустим, что он изменяет последнего так, что тот по своей воле думает то, чего на самом деле хочет сам внушающий. Каким же тогда будет переживание субъекта? Именно таким, как это и бывает в случае внушения: субъект и в самом деле будет делать то, что хочется ему самому, именно ему самому, а не кому-то другому, хотя объективно он делает только то, что ему приказано. Следовательно, надо полагать, что в случае внушения непосредственному влиянию подвергаются не действия субъекта, а его личность, которая видоизменяется так, что возникает стремление, готовность — установка — выполнения актов определенного поведения. И когда субъект выполняет эти акты, он реализует свою собственную установку, а не чужой приказ. Понятно, что и переживание у него именно таково.
