Сергей Степанов - Популярная психологическая энциклопедия
Один из существенных результатов экспериментального исследования каузальной атрибуции заключается в установлении систематических различий в объяснении человеком своего поведения и поведения других людей. Собственные промахи и даже недостойные поступки мы склонны интерпретировать как вынужденные, продиктованные неблагоприятными обстоятельствами, тогда как успехи и достижения скорее истолкуем как естественное следствие наших высоких достоинств. В отношении других людей чаще действует обратная закономерность – их удачи скорее расцениваются как следствие «везения», благоприятного стечения обстоятельств, чьего-то покровительства и т. п., зато промахи и неловкости скорее расцениваются как следствие негативных личностных особенностей. Самооправдание типа «А что еще мне остается делать – жизнь нынче такая!», завистливое «Везет же некоторым!» (в смысле – явно незаслуженно), брезгливое «А чего еще ждать от такого никчемного человека?!» – все это повседневные примеры данной закономерности. Стоит задуматься, не слишком ли часто и всегда ли оправданно прибегаем мы к этим формулам…
Важная закономерность, обнаруженная во многих экспериментах, состоит в преувеличении человеком собственной роли в той ситуации, в которую он оказался вовлечен – пускай даже в пассивной роли. Сам факт участия в каком-то событии заставляет нас почувствовать (часто безосновательно) свою способность влиять на его ход и результаты. Э.Лэнджер в несложном эксперименте продемонстрировала такую «иллюзию контроля». Исследование состояло в том, что испытуемые покупали лотерейные билеты. Важным моментом было то, что некоторые из них получали право выбрать, какой билет им купить, тогда как другие должны были брать тот билет, который им предлагал экспериментатор. После этого испытуемым была предложена возможность продать свой билет обратно экспериментатору. Лэнджер обнаружила следующую закономерность: те испытуемые, которые сами выбирали билеты, заламывали за них цену, иногда вчетверо превышавшую цену, назначенную испытуемыми, которым билеты достались по разнарядке. Видимо, у испытуемых возникла иллюзия, что их действия по выбору билета могли повлиять на результат, они считали тот билет, который выбрали сами, «более счастливым», хотя совершенно очевидно, что выигрыш определялся случайностью и ни у одного из билетов не было большей вероятности оказаться выигрышным. Однако иллюзия контроля, порожденная эгоцентрическим мышлением, очень сильна. Поэтому неудивительно, что во многих ситуациях, предопределяемых либо простой случайностью, либо чьим-то не зависящим от нас выбором, нам любезно предоставляется иллюзорная возможность самим «вытянуть счастливый билетик».
Очень важно, что знание закономерностей и ошибок каузальной атрибуции помогает сделать ее более эффективным орудием для налаживания взаимодействия. Так, знание о существовании «фундаментальной ошибки атрибуции» может направить наше восприятие по более правильному пути учета различных ситуационных воздействий на человека. Очень важно и осознание собственного стиля атрибуции, который присутствует в любом общении. Очень полезно ответить себе на вопрос: кто я – «ситуационист», пытающийся все всегда выводить из обстоятельств, или субъективист, объясняющий все усилиями и желаниями человека? Опыт психологов, занимающихся «атрибутивной психотерапией», показывает, что во многих ситуациях осознание и смена стиля приписывания причин приводят к увеличению успешности общения.
КОГНИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Оформление научной школы или направления трудно точно датировать. Подобно тому как историю города принято отсчитывать от первого письменного упоминания о нем, так и в истории науки принято отмечать символические даты первых публикаций. Так, официальным днем рождения когнитивной психологии можно считать 6 апреля 1956 г. В этот день в «Психологическом обозрении» (Psychological Review) появилась статья Джорджа Э. Миллера «Магическое число семь, плюс-минус два: пределы наших способностей обработки информации» – первая работа сугубо когнитивистской ориентации, положившая начало целому научному направлению. Характерно, что расцвет когнитивной науки пришелся почти на те же самые годы (начало 60-х – середина 70-х). В мировой науке эти независимые направления так и существуют параллельно, не пересекаясь и позволяя психологам свободно выбирать, к чему лежит душа. Центральная для когнитивной психологии проблема – переработка информации, которую человек черпает из внешнего мира (ибо больше ей взяться неоткуда). Поняв, как человек получает и организует в сознании информацию о мире, мы в итоге сможем и понять, почему и зачем он так или иначе себя ведет. Для когнитивистов предмет психологического исследования состоял именно в этом. Наверное, и эта позиция небезупречна, но она хотя бы представляется научной.
Обстоятельная статья Миллера (в журнале она заняла 17 страниц) была посвящена проблеме памяти и написана на основе развиваемой автором информационной теории. Надо сказать, что «магическое число семь» было открыто задолго до Миллера. Еще на рубеже ХIХ – ХХ вв. Дж. М.Кэттел экспериментально установил, что внимание человека может быть одновременно сосредоточено на пяти, максимум – семи элементах. Таков, как довольно долго считалось, и есть объем кратковременной памяти. Миллер сумел показать, что люди способны расширить ограниченные возможности кратковременной памяти, группируя отдельные единицы информации и используя символы для обозначения каждой из групп. Например, последовательность цифр 7 1 4 1 2 1 9 9 7, предъявляемую на короткий промежуток времени, запомнить не так-то просто. Это легче сделать, если организовать последовательность следующим образом: неделя (7 дней), две недели (14 дней), количество месяцев в году (12), определенный год (1997). Таким образом, было показано, что ограниченность кратковременной памяти определяется совсем не количеством информации, объективно измеряемой в битах, а субъективной организацией материала в более или менее крупные «порции» или «куски», размеры которых, как продемонстрировал автор в опытах на самом себе (эта традиция изучения памяти идет еще с экспериментов Г.Эббингауза полуторавековой давности), меняются в процессе обучения. Это, в свою очередь, свидетельствует о том, что кратковременная память не просто предшествует долговременной – ее возможности определяются содержанием долговременной памяти, или опыта. Хотя число «фрагментов», которые человек способен единовременно запомнить, на протяжении жизни остается относительно постоянным, но сумма информации в каждом из них увеличивается по мере того, как растет сумма накопленных человеком знаний. Это положение имеет принципиальное значение для педагогической практики, если понимать ее в традиционном смысле – как процесс приобретения знаний.
КОГНИТИВНЫЙ ДИССОНАНС – негативное побудительное состояние, возникающее в ситуации, когда человек располагает двумя противоположными представлениями, суждениями, намерениями и т. п., относящимися к одному объекту; центральное понятие социально-психологической теории, разработанной американским психологом Леоном Фестингером.
Фестингер в своих изысканиях опирался на принцип равновесия, используя его и при анализе мироощущения человека. Сам он начинает изложение своей теории с такого рассуждения: замечено, что люди стремятся к некоторой согласованности как желаемому внутреннему состоянию. Если возникает противоречие между тем, что человек знает, и тем, что он делает, то это противоречие стремятся как-то объяснить и, скорее всего, представить его как непротиворечие ради того, чтобы вновь достичь состояния внутренней когнитивной согласованности. Далее Фестингер предлагает заменить термин «противоречие» на «диссонанс», а «согласованность» на «консонанс», поскольку эта последняя пара терминов кажется ему более нейтральной, и теперь сформулировать основные положения теории. Она может быть изложена в трех основных пунктах: а) между когнитивными элементами может возникнуть диссонанс; б) существование диссонанса вызывает стремление уменьшить его или воспрепятствовать его росту; в) проявление этого стремления включает: или изменение поведения, или изменение знаний, или осторожное, избирательное отношение к новой информации. В качестве иллюстрации приводится ставший уже нарицательным пример с курильщиком: человек курит, но вместе с тем знает, что курение вредно; у него возникает диссонанс, выйти из которого можно тремя путями: а) изменить поведение, то есть бросить курить; б) изменить знание, в данном случае – убедить себя, что все рассуждения о вреде курения как минимум преувеличивают опасность, а то и вовсе недостоверны; в) осторожно воспринимать новую информацию о вреде курения, то есть попросту игнорировать ее.
