Уильям Джеймс - Психология
318
ваемые нами, когда мы производим то же движение, но по отношению к предметам, оказывающим неодинако- вую силу сопротивления, все обусловлены центростреми- тельными токами, идущими от нашей груди, челюстей, брюшной полости и других частей тела, в которых про- исходят симпатические сокращения мышц, когда при- лагаемое нами усилие велико. При этом нет никакой надобности осознавать степень иннервации центробеж- ного тока. Путем самонаблюдения мы убеждаемся толь- ко в том, что в данном случае степень потребного на- пряжения всецело определяется нами при помощи цен- тростремительных токов, идущих от самих мышц, от их прикреплений, от соседних суставов и от общего напря- жения глотки, груди и всего тела. Когда мы представ- ляем себе известную степень напряжения, то этот слож- ный агрегат ощущений, связанных с центростремитель- ными токами, составляя объект нашего сознания, точ- ным и отчетливым образом указывает нам, с какой именно силой мы должны произвести данное движение и как велико сопротивление, которое нам нужно пре- одолеть.
Пусть читатель попробует направить свою волю на определенное движение и постарается подметить, в чем состояло это направление. Входило ли в него что-либо, кроме представления тех ощущений, которые он испы- тает, когда произведет данное движение? Если мы мыс- ленно выделим эти ощущения из области нашего созна- ния, то останется ли в нашем распоряжении какой-ни- будь чувственный знак, прием или руководящее сред- ство, при помощи которых воля могла бы с надлежа- щей степенью интенсивности иннервировать надлежащие мышцы, не направляя тока беспорядочно в какие попа- ло мышцы? Выделите эти ощущения, предваряющие ко- нечный результат движения, и, вместо того чтобы по- лучить ряд идей о тех направлениях, по которым наша воля может направить ток, вы получите в сознании аб- солютную пустоту, оно окажется не заполненным ника- ким содержанием. Если я хочу написать Петр, а неПавел, то движениям моего пера предшествуют мысли о некоторых ощущениях в пальцах, о некоторых звуках, о некоторых значках на бумаге — и больше ничего. Ес- ли я хочу произнести Павел, а не Петр, то произнесению предшествуют мысли о слышимых мною звуках моего голоса и о некоторых мышечных ощущениях в языке, губах и глотке. Все указанные ощущения связаны с
317
центростремительными токами; между мыслью об этих ощущениях, которая сообщает волевому акту возмож- ную определенность и законченность, и самим актом нет места для какого-нибудь третьего рода психических явлений.
В состав волевого акта входит некоторый элемент согласия на то, чтобы акт совершился,— решение «да будет!». И для меня, и для читателя, без сомнения, именно этот элемент и характеризует сущность волево- го акта. Ниже мы рассмотрим подробнее, в чем заклю- чается решение «да будет!». В данную минуту мы мо- жем оставить его в стороне, так как оно входи г в со- став всех волевых актов и потому не указывает на раз- личия, которые можно установить между ними. Никто не станет утверждать, что при движении, например, правой рукой или левой оно качественно различно.
Итак, путем самонаблюдения мы нашли, что пред- шествующее движению психическое состояние заклю- чается только в предваряющих движение идеях о тех ощущениях, которые оно повлечег за собой, плюс (в не- которых случаях) повеление воли, согласно которому движение и связанные с ним ощущения должны осуще- ствиться; предполагать же существование особых ощу- щений, связанных с центробежными нервными токами, нет никаких оснований.
Таким образом, все содержание нашего сознания, весь составляющий его материал — ощущения движе- ния, равно как и все другие ощущения,— имеют, по ви- димому, периферическое происхождение и проникают в область нашего сознания прежде всего через перифе- рические нервы.
Конечный повод к движению. Назовем конечным по- водом к движению ту идею в нашем сознании, которая непосредственно предшествует двигательному разряду. Спрашивается: служат поводами к движению тольконепосредственные моторные идеи или ими могут быть также и опосредованные моторные идеи? Не может быть сомнения в том, что конечным поводом к движению мо- гут быть равным образом и непосредственные, и опосре- дованные моторные идеи. Хотя в начале нашего зна- комства с известным движением, когда мы еще учимся производить его, непосредственные моторные идеи и выступают на первый план в нашем сознании, но впос- ледствии это бывает не так.
Вообще говоря, можно счигать за правило, что с те-
318 '
чением времени непосредственные моторные идеи все более отступают в сознании на задний план и чем бо- лее мы научаемся производить какое-то движение, тем чаще конечным поводом к нему являются опосредован- ные моторные идеи. В области нашего сознания господ- ствующую роль играют наиболее интересующие нас идеи, от всего остального мы норовим отделаться как можно скорее. Но, вообще говоря, непосредственные моторные идеи не представляют никакого существенного интере- са. Нас интересуют главным образом те цели, на кото- рые направлено наше движение. Эти цели по большей части суть опосредованные ощущения, связанные с те- ми впечатлениями, которые данное движение вызывает в глазу, в ухе, иногда на коже, в носу, в нёбе. Если мы теперь предположим, что представление одной из таких целей прочно ассоциировалось с соответствующим ей нервным разрядом, то окажется, что мысль о непосред- ственных действиях иннервации явится элементом, так же задерживающим выполнение волевого акта, как и то чувство иннервации, о котором мы говорим выше. Наше сознание не нуждается в этой мысли, для него достаточно представления конечной цели движения.
Таким образом, идея цели стремится все более и бо- лее завладеть областью сознания. Во всяком случае если кинестетические идеи и возникают при этом, то они настолько поглощены живыми кинестетическими ощущениями, которые их немедленно настигают, что мы не осознаем их самостоятельного существования. Когда я пишу, я не осознаю предварительно вида букв и мышечного напряжения в пальцах как чего-то обо- собленного от ощущений движения моего пера Прежде чем написать слово, я слышу как бы его звучание в моих ушах, но при этом не возникает никакого соответ- ствующего воспроизведенного зрительного или мотор- ного образа. Происходит это вследствие быстроты, с ко- торой движения следуют за их психическими мотивами. Признав известную цель подлежащей достижению, мы тотчас же иннервируем центр, связанный с первым дви- жением, необходимым для ее осуществления, и затем вся остальная цепь движений совершается как бы реф- лекторно (см. с. 47).
Читатель, конечно, согласится, что эти соображения вполне справедливы относительно быстрых и решитель- ных волевых актов. В них только в самом начале дей- ствия мы прибегаем к особому решению воли. Человек
3)9
говорит сам себе: «Надо переодеться» — и тотчас не- произвольно снимает сюртук, пальцы его привычным образом начинают расстегивать пуговицы жилетаи т. д.; или, например, мы говорим себе: «Надо спустить- ся вниз» — и сразу же встаем, идем, беремся за ручку двери и т. д., руководствуясь исключительно идеей це- ли, связанной с рядом последовательно возникающих ощущений, ведущих прямо к ней.
По-видимому, нужно предположить, что мы, стре-мясь к известной цели, вносим неточность и неопреде- ленность в наши движения, когда сосредоточиваем вни- мание на связанных с ними ощущениях. Мы тем лучше можем, например, ходить по бревну, чем меньше обра- щаем внимание на положение наших ног. Мы более мет- ко кидаем, ловим, стреляем и рубим, когда в нашем сознании преобладают зрительные (опосредованные), а не осязательные и моторные (непосредственные) ощу- щения. Направьте на цель наши глаза, и рука сама до- ставит к цели кидаемый вами предмет, сосредоточьте внимание на движениях руки — и вы не попадете в цель. Саутгард нашел, что он мог более точно опре- делять на ощупь кончиком карандаша положение не- большого предмета посредством зрительных, чем по- средством осязательных мотивов к движению. В пер- вом случае он взглядывал на небольшой предмет и, пе- ред тем как дотронуться до него карандашом, закрывал глаза. Во втором он клал предмет на стол с закрытыми глазами и затем, отведя от него руку, старался снова прикоснуться к нему. Средние ошибки (если считать только опыты с наиболее благоприятными результата- ми) равнялись 17,13 мм во втором случае и только12,37 мм в первом (при зрении). Выводы эти получены путем самонаблюдения. При помощи какого физиологи- ческого механизма совершаются описанные действия, неизвестно.
В XIX главе мы видели, как велико разнообразие в способах воспроизведения у различных индивидов. У лиц, принадлежащих к «тактильному» (согласно выра- жению французских психологов) типу воспроизведения, кинестетические идеи, вероятно, играют более выдаю- щуюся роль по сравнению с указанной мной. Мы во- обще не должны ожидать слишком большого однооб- разия в этом отношении у различных индивидов и спо- рить о том, который из них типичный представитель данного психического явления.
![Борис Братусь - Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение]](/uploads/posts/books/196242/196242.jpg)
