Елена Кабанова - Взрослые дети, или Инструкция для родителей
Вторая «очередь конфликтогенов» порождается страхом. Родители, вспоминая о собственных болезненных ощущениях, о собственном пути проб и ошибок, пытаются избавить своего ребенка от неизбежных – увы, совершенно неизбежных – травм и переживаний. Один из распространенных методов такого «избавления» – гиперопека. Вызнать подробности, увести в сторону, приготовить безопасный маршрут. К тому же родителям – чаще мамам, как более чувствительным натурам – представляется в воображении некий «идеальный образ» любви между прекрасным молодым человеком и девушкой, достойной всяческого уважения и восхищения. А в реальной жизни никаких «образцовых» сюжетов не наблюдается: и девушки, и юноши ведут себя совершенно иначе, их отношения носят какой–то утилитарный, а зачастую и вовсе циничный характер. Молодые даже не считают нужным изображать влюбленность и романтичность! То ли это результат чтения всяких «Пособий по овладению 105 сексуальными позициями без смеха», то ли нынешняя молодежь вовсе не способна любить… Не замечая позитивных аспектов ни в пылкости, ни в рассудочности, старшее поколение просто утопает в «неразрешимых проблемах». Как жить, не зная истинной любви? И как жить, познав любовь истинную, но неразделенную?
С типичными «родительскими» страхами соседствует большое желание исправить (а лучше предупредить) пиковые ситуации. Вот почему мамы и папы пытаются «выстроить» личные и общественные связи своего ребенка, скорректировать его взаимоотношения с окружением, смягчить удары судьбы. Проблема усугубляется тем, что тривиальные, но оттого не менее опасные события грозят молодому человеку буквально со всех сторон: в его жизни то и дело случаются разочарования, разрывы, раздоры и много всяческих «раз».
А близкие, со своей стороны, пытаются принять универсальные «превентивные меры», на практике оборачивающиеся формальными указаниями «сверху» – вроде тех, которые советник Бермята предлагал царю Берендею в сказке «Снегурочка»:
«Царь премудрый,
Издай указ, чтоб жены были верны,
Мужья нежней на их красу глядели,
Ребята все чтоб были поголовно
В невест своих безумно влюблены,
А девушки задумчивы и томны…
Царь
А пользы–то дождемся?
Бермята
Никакой.
Царь
К чему ж тогда указы?
Бермята
Перед Солнцем
Очистка нам: приказано, мол, было,
Не слушают, так их вина; нельзя же
По сторожу ко всякому приставить.
Царь
Придумано неглупо, но некстати»[17].
Верно царь–батюшка сказал.
Формальные меры не приводят ни к чему, кроме утраты близости в общении и ухода «нарушителей» в подполье.
Сколько ни запрещай молодежи «этот разврат», ни ориентируй ее на «светлые и чистые чувства», человеческое естество возьмет свое. А недоумение и даже возмущение старших требованиями «естества» – реакция не столько индивидуальная, сколько коллективная. Ее формирует и закладывает в наше сознание общество, когда мы принимаем ту или иную схему поведения, то или иное мировосприятие и внутренне соглашаемся с постулатом о стабильности «нашей» позиции. Мы живем по этим установкам много лет, привыкая к мысли о том, что мир вокруг устроен определенным образом, а наша личность занимает в мировой структуре определенное место. Дети выступают как дестабилизирующий фактор, как разрушители некоего «Хрустального дворца мироздания», который, может, и не был особенно комфортным, но он уже существовал и функционировал. А теперь что же – начинать все сначала?
Так формируется третий фактор отторжения подростковых и молодежных сексуальных установок – фактор конформизма. В оправдание младших и в утешение старшим можем привести мнение ведущего сексолога страны Игоря Семеновича Кона: «То, что вчера еще казалось недопустимым и странным, сегодня становится возможным, а завтра обретает респектабельность. Однако это не означает простого возвращения к «доцивилизованнному» бытию. Просто более сложная культура меньше подвержена иррациональным страхам, допускает больше индивидуальных вариаций и способна переварить многое такое, перед чем менее развитое сознание останавливается в изумлении и страхе: «Жирафов не бывает!»[18] Выходит, молодежь не тащит, образно говоря, свою эмоциональную и сексуальную жизнь обратно в первобытную пещеру – нет, молодежь не деградирует, а идет тем же путем развития, что и старшее поколение. И она не топчется на месте, как того хотелось бы напуганным или конформистски настроенным родственникам, она формирует свое собственное мировоззрение. Но, тем не менее, старшее поколение разочаровано и бранит современные нравы. Попутно забывая о собственном цинизме в том же возрасте, а заодно и о стандартах сексуальной самодемонстрации в свое время, о неискоренимом студенческом промискуитете[19], о разных, мягко говоря, глупостях, совершенных нынешними взрослыми во времена их молодости.
Если мы будем объективно оценивать роль своего поколения в развитии сексуальной культуры, нам придется признать: наше поколение переворачивало «тележку с яблоками», вызывая переполох, споры и нарекания куда большие, чем нынешние герои–любовники и отнюдь не голубые героини.
Что могущественнее — традиция или индустрия?
Почему тогда нас так возмущает раскованное поведением молодежи? Откуда это ощущение соперничества? Неужто сексуальные комплексы постарались? Вон их сколько: и всем известный «детский» комплекс Эдипа, и его «женский вариант» — комплекс Электры; а со стороны родителей — комплекс Геракла и комплекс Медеи, вызывающие у отца и матери ненависть к детям; комплекс Гризельды и комплекс Федры, из–за которых родители лишают отпрысков личной жизни; а также комплекс Каина, провоцирующий соперничество братьев. Да, тут еще комплексы «не совсем родственные», но неизбежные: комплекс власти, комплекс силы, комплекс неполноценности, рождающие этаких домашних Наполеонов… Вероятно, комплексы и служат «спусковыми крючками» для других психологических механизмов — тоже весьма опасных. Как действует эта «моральная катапульта»? Разве нельзя мирно, без применения холодного и огнестрельного психологического оружия», общаться с близкими?
Чтобы ответить на эти – и многие другие – вопросы, надо вернуться к началу. Несмотря на ощущение, что «внутрисемейный» конфликт возник исключительно по вине одного из участников, это объяснение сильно напоминает вопль малышни, разгромившей детскую: «Он первый начал!» Начал кто–то, а потрудились все. Вот и посмотрим, откуда что пошло, и кто какую лепту внес. Но первопричина, как всегда, находится в глубинных структурах сознания. Туда и заглянем.
Двухфакторная теория развития личности гласит, что сознание стоит на двух китах – на социальном и биологическом факторах. Вот только принципы взаимодействия этих факторов до конца не определены. Притом, что содержание каждой из «составляющих» тоже представляет немало интереса. В частности, время, в которое нам выпало жить, налагает свой отпечаток и на массовое, и на индивидуальное сознание.
Жизнь на переломе эпох так же непредсказуема, как прогулки по зыбучим пескам: двое шли рядом – один благополучно достиг цели, а второго с тех пор и не видали. Ситуация усугубляется тем, что любой личный вопрос дополняется историческим аспектом. В «неинтересное время» – то есть в стабильный период развития общества — ничего подобного не наблюдается: вы и ваш ребенок находитесь в однородной социальной среде, только у него – молодежная специфика общения, а у вас – специфика зрелого возраста. И разница между вашими представлениями не так велика, поскольку принадлежит настоящему.
В «интересное время» планы молодежи относятся к будущему, зато ваш опыт – к прошлому.
И вы им практически ничем не в силах помочь, пусть даже вам очень хочется.
Не каждый человек способен решать «домашние» проблемы как исторические. Бремя ответственности невыносимо. Поэтому большинство либо стараются не замечать несоответствий между собственным мировосприятием и реальным миром, либо, понадеявшись «на авось», действуют по старинке. А как быть? Изменить все общество в целом невозможно. Переместиться в другую историческую эпоху несколько легче — если, конечно, действовать исключительно в рамках воображения. А как насчет своего собственного субъективного, индивидуального, статичного видения мира? Нельзя ли в нем что–то изменить, стать более, как сегодня выражаются, продвинутым? Можно же научиться учитывать этот самый исторический аспект, который вмешивается во все наши глубоко личные взаимоотношения? Или современники способны лишь на то, чтобы горько жаловаться: «Что за времена теперь настали…»?
![Борис Братусь - Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение]](/uploads/posts/books/196242/196242.jpg)
