Уильям Джеймс - Психология
293
зультатов. Ясно, что всякое инстинктивное действие, бу- дучи раз повторено животным, обладающим памятью, перестает быть «слепым» и должно ровно постольку со- провождаться предвидением цели, к которой оно ведет, поскольку животное ранее могло узнать эту цель.
Насекомое, кладущее яйца в таком месте, где оно никогда не наблюдает вылупления из них потомства, должно всегда «слепо» класть яйца, но курица, вывед- шая однажды цыплят, едва ли будет сидеть на втором гнезде с яйцами совершенно «слепо», не предвидя по- явления на свет этих цыплят. Во всяком другом случае, аналогичном данному, у животного должна быть из- вестная степень предвидения результатов, и поскольку предвидение касается желательного или нежелательного результата, постольку оно может способствовать им-пульсу или задерживать его. Мысль о цыплятах, быть может, побуждает курицу терпеливее высиживать яйца;
в то же время воспоминание о благополучном бегстве из мышеловки, возникнув в уме крысы, должно удержи- вать ее от импульса взять приманку, лежащую в чем- нибудь похожем на мышеловку. Если мальчик видит толстую жабу, в нем (особенно в компании приятелей) легко может возникнуть неудержимый импульс разда- вить ее камнем, причем можно предположить, что он совершенно «слепо» повинуется этому импульсу. Но вид умирающей жабы со сложенными лапками может выз- вать в нем мысль о жестокости поступка или напомнит мальчику о том, что страдания животных сходны с его собственными. Поэтому, когда при виде другой жабы он снова почувствует соблазн раздавить ее, в его голове возникнет мысль, которая не только удержит его от жестокости, но может вызвать в нем добрые чувства и сделать защитником жабы перед его не столь умудрен- ным опытом приятелем.
Итак, ясно: как бы животное ни было богато одаре- но от природы инстинктами, конечные результаты его действий могут значительно изменяться, если инстинкты сочетаются с личным опытом, если к импульсам при- мешивается влияние памяти, ассоциации идей, ожида-ния. Объект О, вызывающий в животном инстинктивную реакцию Л, сам по себе должен иметь результатом именно эту реакцию, но для животного О стало с тече- нием времени знаком, указывающим на близость Р, ко-торое вызывает в животном импульс В, равный Л по силе, но совершенно не сходный с ним. Таким образом,
294
при встрече с О в животном происходит борьба за пре- обладание между непосредственным импульсом Л и более отдаленным В. При этом единообразие и роковой характер инстинкта могут быть для наблюдателя столь мало очевидны, что может показаться, будто объект О вовсе не вызывает в данном животном какой-либо ин- стинктивной реакции. А между тем думать так было бы величайшей ошибкой! Инстинкт, связанный с объектомО, в данном случае налицо, только он из-за осложняю- щего влияния ассоциационного механизма пришел в столкновение с инстинктом, который связан с объек- том Р.
Теперь мы можем убедиться, какие плодотворные выводы позволяет сделать наша простая физиологиче- ская точка зрения на природу инстинкта. Если инстинкт есть простой двигательный импульс, возникающий под влиянием внешнего раздражения и обусловленный неко- торой предшествующей в нервных центрах животного рефлекторной дугой, то он, конечно, должен подчинять- ся тем общим законам, каким следуют нервные дуги. Одна из особенностей их возбуждения — подвержен- ность влиянию других процессов, происходящих в то же время в организме. Безразлично, прирожденны ли эти дуги, образовались ли они самопроизвольно впослед- ствии или выработались в силу привычки,— во всех этих случаях они вступают во взаимодействие с другими ду- гами, то одерживая перевес над их влиянием, то усту- пая последнему и пропуская через себя посторонние токи.
С мистической точки зрения инстинкт следовало бы считать чем-то неизменным. С физиологической точки зрения следует ожидать, что в инстинктах должны обна- руживаться случайные уклонения у всякого животного, у которого число отдельных инстинктов велико и мно- гие из них могут возникать под влиянием того же внеш- него раздражения. В инстинктах каждого высшего жи- вотного такие отклонения наблюдаются во множестве. Перед нами элементарная форма инстинктивной жизни в замаскированном виде во всех тех случаях, когда у животного значительно развита способность к различе- нию; когда разряд возбуждения происходит в рефлек- торной дуге под одновременным влиянием нескольких раздельных чувственных стимулов; когда животное не поддается импульсу непосредственно, ограничившись определением рода стимула и не разбирая, к какому виду относится он, при каких обстоятельствах появился;
295
когда, наконец, различные индивиды и различные об- стоятельства могут влиять на животных различным об- разом.
Вся история взаимных отношений между людьми и низшими дикими животными заключается в том, что мы умеем судить о вещах не по одной их внешности, жи- вотные же, отдаваясь непосредственному впечаглению,идут на приманки и делаются нашими жертвами. При. рода дала им менее совершенную по сравнению с нами организацию, заставляя их делать всегда то, что лишь в большинстве случаев целесообразно. В природе гораздо более червей, свободно ползающих, чем червей, наде- тых на крючки удочек, потому природа внушила рыбам;
«Хватайте всякого червяка, какой только попадется, рискуя попасться на крючок». Но чем выше животный тип, чем ценнее его жизнь, тем менее природа застав- ляет его рисковать. Где тот же предмет может оказать- ся то пищей, то опасной приманкой; где общительный характер животного заставляет его различать в отдель-ных индивидах друзей или соперников, смотря по об- стоятельствам; где каждый впервые видимый объект рассматривается сразу как нечто вредное или полезное, там природа влагает в животное стремление реагиро- вать на многие классы объектов прямо противополож- ным образом и предоставляет решающее влияние в пользу того или другого импульса мелким частным осо-бенностям отдельных случаев. Так, и в человеке, и в других млекопитающих, и в высших породах птиц жад- ность и подозрительность, застенчивость и похоть, скромность и тщеславие, общительность и угрюмость равным образом быстро приходят во взаимное столкно- вение и равным образом находятся в неустойчивом рав- новесии. Все это природные импульсы, первоначально совершенно «слепые», порождающие двигательные ре- акции строго определенного типа. Следовательно, каж- дый из них есть инстинкт, т. е. подходит под обычное определение инстинкта, но все они противоположны друг другу, и в каждом отдельном случае тот или другой частный опыт делает между ними выбор. Проявляя ин- стинкты, животное перестает действовать «инстинктив- но» и становится, по-видимому, существом, ведущим интеллектуальную жизнь, колеблющимся между раз- личными альтернативами и делающим между ними вы- бор не потому, что оно не имеет вовсе инстинктов, но скорее потому, что оно обладает таким множеством ин-
296
стинктов, что они, приходя во взаимное столкновение, модифицируют конечный результат.
Итак, мы смело можем сказать: сколь ни кажутся иногда неопределенными реакции человека на окружаю- щие условия по сравнению с реакциями низших жи- вотных, неопределенность эта, по всей вероятности, про- исходит не оттого, что последние располагают такими импульсами к деятельности, которых нет у человека.Наоборог, человек располагает всеми импульсами к дей- ствию, какие имеются у животных, и, сверх того, еще множеством других. Иными словами, с физиологиче- ской точки зрения между инстинктивными и разумными действиями нет никакого антагонизма. Сам по себе разум не может задерживать импульсы; единственное, что может нейтрализовать данный импульс, есть им- пульс в противоположном направлении. Впрочем, разум может сделать вывод, который, подействовав на вооб- ражение, способен изменить направление импульса, и, следовательно, хотя наиболее разумное животное есть в то же время наиболее одаренное инстинктивными импульсами, однако оно никогда не кажется автоматом, действующим роковым образом, каким должно казать- ся животное, руководимое только инстинктом.
Два фактора, нарушающих единообразие инстинктов.В жизни взрослого животного инстинкты могут быгь за- маскированы двумя другими факторами: 1) задержи-вающим влиянием привычек, 2) своим преходящим ха- рактером.
Закон задерживающего влияния привычек заклю- чается в следующем. Когда объект, принадлежащий из- вестному классу, вызывает в животном определенную реакцию, то нередко животное начинает предпочитать первый экземпляр данного класса, на который оно реа- гировало, и перестает реагировать на другие экземпля- ры того же класса.
Животные даже низших видов предпочитают опре- деленный угол для житья, определенную самку, опре- деленное пастбище, определенный вид пищи, вообще определенные объекты среди множества им подобных. «Блюдечко» обыкновенно прикрепляегся постоянно к одной и той же части скалы, а морской рак возвраща- ется в тот же облюбованный им уголок на дне моря. Зайцы испражняются всегда в одном и том же месте, птица норовит каждый год свить гнездо на том же суку дерева. Во всех этих случаях животное, предпочитая
![Борис Братусь - Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение]](/uploads/posts/books/196242/196242.jpg)
