Евгений Елизаров - Мировой разум
Это обстоятельство позволяет сделать весьма интересное наблюдение. Ведь в единой структуре материальной деятельности можно выделить как относительно самостоятельное образование взаимодействие между предметом и самим средством. При этом такое взаимодействие осуществляется отнюдь не само по себе: оно может развертываться только и только под эгидой субъекта. Поскольку же и собирательным предметом практики, и (столь же собирательным) материальным ее средством в конечном счете выступает вся осваиваемая человеком природа, то в интегральной структуре практики этот процесс предстает как самодвижение всей окружающей человека реальной действительности. Но тайной этого самодвижения оказывается ничто иное, как тайна назначения субъекта, как смысл его бытия в этом безначальном мире.
Правда, необходимо уточнить. Ни предмет, ни тем более средство деятельности не могут быть отождествлены со всей объективной реальностью. И то, и другое - не более чем часть от целого. Причем часть эта ограничивается не столько пространственными пределами, сколько пределами качественными. И то, и другое ассимилируют в себе лишь очень немногое из того, что, собственно и составляет собой действительное содержание окружающего нас многокрасочного и многомерного мира. Так даже простой камень, поднимаемый с земли человеком, отнюдь не полностью повинуется ему, ибо в структуре человеческой практики и как предмет, и как средство он фигурирует просто как некоторое твердое тело, обладающее необходимой массой. Меж тем, (как знать?) не исключено, что слагающие его элементы и в самом деле "миры, где пять материков..." Однако и они вплоть до сей поры и в качестве средства, и в качестве предмета остаются для нас отнюдь не таинственными хранилищами, вобравшими в себя "память сорока веков", но лишь предельно ограниченной совокупностью чисто физических предикатов чисто физических тел. Больше того, все эти миры могут и не подозревать о том, что "сорок веков" их бездонной памяти бесследно потеряны в структуре какого-то примитивного механического процесса, ведомого рукой дикаря. (Как знать, может, для кого-то и наша планета существует только как некоторая масса, ограниченная фиксированным радиусом; не укладываемая же в физические формулы мятежная мысль человека остается за скобками всех математических формул?..)
Но мы говорим о том, что развитие и совершенствование человеческой практики влечет за и собой последовательное расширение всеобщей ее сферы. Это значит, что в нее и в качестве предмета, и в ипостаси средства последовательно вовлекается все большая и большая часть материального мира. Причем и здесь расширение следует понимать не столько количественно, то есть как линейное пространственное расширение всего того, что оказывается доступным человеческому воздействию, сколько качественно, то есть как последовательное проникновение субъекта во все более интимные измерения материальной действительности.
Логическим пределом таким образом понятого развития является положение, при котором без исключения весь материальный мир, окружающий человека, окажется втянутым в его деятельность и как ее предмет, и как ее средство.
Попробуем распространить эти суждения на возможного носителя иного разума.
Что же получится в этом случае?
Сегодня мы говорим, что практическая деятельность субъекта представляет собой высшую форму движения материи. Сегодня же можно видеть и то, что эта высшая форма осуществляет стремительную и неуклонную экспансию, поглощая собой и подчиняя себе все другие, "низлежащие" формы движения. В логическом пределе этой тенденции практическая деятельность разумного существа, вобравшая в себя и подчинившая себе все формы движения, оказывается единственно возможной формой развития материального мира. Другими словами, начиная с какого-то предела развитие материального мира оказывается возможным только под эгидой субъекта.
Таким образом, "естественным порядком" окружающая субъект деятельности природа может развиваться только до некоторого критического рубежа. За ним теряется в сущности всякое различие между способом существования неодушевленной природы и формой самоосуществления разума. Полностью исчезает всякое различие между всем искусственно созданным и естественно данным. (Вспомним выводы, полученные нами в первом параграфе - ведь формальный анализ структурных составляющих материальной практики человека, проделанный здесь, приводит в точности к тому же.)
Правда, сегодня предполагается, что достижение такого состояния в принципе невозможно.
Эта невозможность непосредственно вытекает из постулируемой бесконечности материального мира. В самом деле: при неограниченности его линейных размеров никакая экспансия субъекта так никогда и не сможет исчерпать все его определения. Но в точности то же можно сказать и о качественных "измерениях" как Вселенной в целом, так и всех составляющих ее элементов. Только ли Солярис при всей ограниченности его объемов не может быть сведен к конечной сумме каких-то понятных всем предикатов: простая физическая масса - химическое соединение - биологический организм - разумное существо - цивилизация как синтетический субъект интегрального разума... Что предшествует этому ряду? Что венчает эту последовательность?.. Есть ли хотя бы какиенибудь границы здесь? Или до конца справедливо утверждать, что качественная неисчерпаемость объективной реальности сродни ее пространственной бесконечности?
Но если так, то и за пространственными, и за качественными границами, сегодня доступными практической деятельности, всегда должно оставаться что-то до поры абсолютно запредельное носителю земного разума. А это, в свою очередь, означает, что различие между искусственно созданным и естественно данным так никогда и не будет преодолено.
Однако вдумаемся.
И пространственная бесконечность материального мира, и качественная неисчерпаемость объективной реальности логически перекрываются вечностью их бытия. Меж тем, в вечности реализуется любая бесконечность. И если так, то одна безначальность нашего мира должна означать собой, что кто-то другой уже должен был исчерпать весь вкратце очерченный нами путь.
Впрочем, и здесь можно возразить тем, что наша Вселенная не так уж и безначальна. Ведь по сегодняшним физическим представлениям начало всему кладет таинственный взрыв сжатой до размеров математической точки огромной массы.
Возраст Вселенной оценивается пусть и потрясающей любое воображение, но все же конечной величиной - пятнадцатью-двадцатью миллиардами лет.
Но утверждать, что этот взрыв и в самом деле представляет собой абсолютное начало всего материального, нет решительно никаких оснований. Слова Гераклита о последовательно возгорающем и затухающем Космосе вполне уместны и в затрагиваемом здесь контексте. Поэтому куда правдоподобней было бы предположение о том, что этот первотолчок является началом лишь какого-то очередного этапа в развитии вечно пульсирующей Вселенной. А это значит, что и сам он, в конечном счете, может оказаться не чем иным, как прямым воплощением импульса Чьей-то верховной воли. (Правда, здесь же мудрец говорил и о том, что наш мир не создан никем из богов... Но ведь и мы говорим отнюдь не о Нем...)
Однако следует заметить, что справедливость этого вывода не может вызывать сомнений только при том обязательном предположении, что время жизни цивилизаций, в свою очередь, не ограничено решительно ничем. Господствующие же сегодня представления зачастую исходят именно из смертности их природы. Но что дает основание для таких пессимистических умозаключений? Ведь полагать время существования цивилизаций ограниченным - значит, a priori полагать какой-то предел их развитию.
Заметим к тому же, что речь должна идти отнюдь не о сроке существования какой-то одной цивилизации, но о существовании какого-то абсолютного предела в развитии любой из них.
Поскольку же все они - суть порождение природы, то ограничение времени их существования предстанет как априорное положение абсолютного предела развитию самой природы.
Разумеется, это нонсенс: ведь для того, чтобы квалифицированно судить о конечности природы, человеку нужно выйти за ее пределы. Ясно, что это касается не только линейных размеров материальной действительности, но и ее качественных характеристик. Между тем, человеческий разум далек от того, чтобы объять собою всю природу. А следовательно, человеческий разум далек и от самой возможности квалифицированных суждений подобного рода.
Таким образом, ограничение времени существования цивилизаций представляет собой лишь никого ни к чему не обязывающую гипотезу. Больше того: гарантии достоверности такой гипотезы весьма и весьма сомнительны, ибо она прямо противоречит постулату качественной бесконечности материального мира.
