Евгений Елизаров - Мировой разум
Развитый здесь взгляд начисто отрицает линейность; будущее объекта (субъекта)
оказывается связанным с его прошлым отнюдь не односторонним отношением - оно самым непосредственным образом формирует его определенность. Эволюция нашего мира - это не только восхождение от простого к сложному, но и прямая детерминация сложным всего простого. "Ключ к анатомии обезьяны лежит в анатомии человека", - сказал Маркс, и как кажется, эта истина имеет не только метафорический характер.
Мы понимаем, что наши построения велись едва ли не на пределе абстрагирующей способности рядового человеческого сознания. Но сложность затронутого вопроса определила и сложность изложения. Впрочем, мы и не ставили своей целью упрощение повествования: обсуждение проблем иного разума требует максимальной мобилизации ресурсов прежде всего нашего собственного.
Разумеется, наши рассуждения не являются строгим научным поиском.
Научное исследование может отталкиваться лишь от достоверно установленных фактов или от доказательных посылок. Мы же были вынуждены отталкиваться от практически полного отсутствия каких бы то ни было фактов, свидетельствующих "за"
или "против" существования иного разума. Единственным же требованием к принимавшимся нами посылкам было отсутствие неразрешимых противоречий с существующими научными представлениями.
Правда, последнее требует уточнения. Вообще говоря, любое принципиально новое знание вступает в противоречие с установившимися формами духа. Но это знание не должно отвергать их - оно может лишь ограничивать сферу действия ранее установленных истин. Те допущения, которые принимались нами, как кажется, отвечали именно этим требованиям: они не отвергали практически ничего из того, что является достоверно установленным, но при этом содержали в себе предположение того, что в принципе все наши сегодняшние знания носят ограниченный характер и отнюдь не являются абсолютными истинами в последней инстанции.
Такими посылками были:
1. Иной разум существует. (То обстоятельство, что он может быть качественно отличен от нашего, строго говоря, не посылка, а следствие, ибо необходимость определенных качественных отличий прямо вытекает из факта поступательных количественных изменений.)
2. На определенном этапе своего развития субъект разума может слиться с природой.
3. Практическая деятельность субъекта разума может выйти за пределы пространственно-временных отношений.
4.Все это применимо и к самому человеку.
Легко видеть, что ни одна из этих посылок не отвергает ничего из того, что на сегодняшний день твердо установлено наукой.
...Но все наши построения не являются и фантастикой. Фантазия не терпит ограничений, мы же, несмотря на кажущееся сумасшествие получаемых нами результатов, постоянно сдерживали себя логикой. Да, наши результаты фантастичны, но вместе с тем мы постоянно балансировали на грани вполне допустимого современной теорией. Как кажется, в своих рассуждениях мы ни разу не преступили ни одного явно выраженного теоретического запрета. (Ну, а за тот факт, что в противоречие с ними вступают полученные нами выводы, мы ответственности не несем, да и смешно было бы привлекать к ответственности за это.)
И все же наша работа содержит в себе как науку, так и фантастику. Можно было бы сказать, что это - научная фантастика, и если бы не существовало научной фантастики как определенного литературного жанра, мы именно так и определили бы характер настоящей работы.
Мы ничего не устанавливали достоверно. Да мы и не ставили своей задачей чтолибо достоверно установить. Мы ничего не доказывали. Да мы и не собирались что-либо доказывать. Поэтому к результатам, которые получались по ходу наших рассуждений, не следует относиться серьезно. Но, может быть, и несерьезно к ним относиться не следовало бы:
1979 г.
