Ника - О мысленных разговорах (внутренних диалогах), как виде построения страстных помыслов
Итак, человеку, который никогда не обращал особого внимания на свои мысли, вначале бывает тяжело увидеть свой внутренний хаос, который он принимает за думание.
Также напомним, что в теме «О праздномыслии, или о мечтаниях, блуждании и рассеянии ума» мы говорили об основных страстных состояниях ума грешников: мечтательности, рассеянности, блуждании, праздномыслии, не умении сосредоточиться на рассудительности. Там же речь шла и о плодах этих состояний ума: человек не может помнить о Боге, мирские помыслы производят беспорядок в уме, т. к. мысли быстро сменяют друг друга, увлекаясь то одним, то другим, а это порождает различные эмоциональные волнения: страх, беспокойство, гнев, приятность и т. д. Все это не дает видеть страсти, молиться, иметь истинное покаяние и т. п., потому что душе некогда — она занята мирскими впечатлениями, делами и собой (но не в духовном плане, а плотском).
Приведем некоторые поучения, в которых описываются подобия ума человека, который не следит за мыслями и не знает о своих страстных помыслах.
Феофан Затворник (Примеры записывания добрых мыслей…, 45): «Некто из старцев написал: я похож на коня, который пасется без хозяина: кто ни вздумает, садится и ездит; лишь только слезет один, наездившись, как садится другой и то же делает, и так далее. Это говорил он о блуждании туда и сюда помыслами. Посредством их враг ездит на нас. Надо прибавить, что тоже делает он и посредством многоделия и многозаботливости в парительной зазнавательности».
Евергетин (т.4, гл.6, 4. Из аввы Марка): «Как неопытный теленок, скача по лугу, оказывается у опасного обрыва, так и душа, которую все больше понукают помыслы».
Антоний Великий (Добротолюбие, т.1, Устав отшельнической жизни, е): «Монах, сидящий в келии своей с сомкнутыми устами и Бога не помнящий (или любой молчащий внимательно не молящийся человек — от сост.), похож на разоренный дом, находящийся вне города, который всегда полон всякими нечистотами, потому что, кто ни вздумает вынести нечистоты из дома своего, туда их относит. (То есть: молчит устами, а умом мечтает, помыслам поблажает и сердцем увлекается, — что все есть греховный сор, бесами в душу ввергаемый)».
Евергетин (т.4, гл., 1. Из Отечника, 8): «Брат сказал старцу: «Я не вижу никакой брани в моем сердце». «Ты как город, — заметил ему старец, — в котором ворота распахнуты на все четыре стороны света, и через них входит и выходит, кто хочет, а ты этого не видишь. Если бы ты запер ворота и не пропускал бы лукавые помыслы к себе, то увидел бы, как они толпятся снаружи и пытаются тебя одолеть»».
Земные помыслы не дают вознестись уму к Богу и помнить о спасении души
Следующей причиной невидения своих мыслей есть то, что люди привыкли думать только о земном, о том, что их окружает, что им интересно, приятно и нужно для тела. К тому же, земных дел и ситуаций очень много. Всем известно, что как только мы перестаем думать об одном деле или событии, тут же начинаем думать о другом. И в эти думания входят и рассуждения, и суждения, и осуждения, и мысленные разговоры, и мысли по кругу и мн. др.; и все они или о себе, или о людях, или о событиях, или о вещах. И так каждый день с утра до ночи.
Филарет Дроздов (т.4, Слово в день Успения Пресвятыя Богородицы): «Житейское попечение влечет нас от предмета к предмету, от занятия к занятию, от заботы к заботе: и как заботы наши большею частью не так бывают успешны, как мы желали бы, то неудача смущает нас, недостаток помощи огорчает, препятствие от других раздражает; желания и страсти шумят как ветры, как волны… Мы мятемся всуе; волнуем сами себя, к собственному вреду и опасности; обуреваемая внешне и внутренне душа не примечает кроткого присутствия, не слышит тихого гласа вожделенной и спасительной благодати. Житейское попечение отуманивает ум пред светом истины и благодати».
Мы настолько увлечены всем тем, что происходит вокруг, и заботой о своей телесной жизни, что наша душа даже не представляет себе, о чем можно думать еще, как не о земном и о том, что касается человека в плане его земной жизни.
Отметим, что изначально увлечение земными помыслами произошло после грехопадения.
Дионисий Александрийский (Слово на язычников, гл.23): «…утратив мысленное устремление к единому Богу, люди впали во многое и различное; уклонившись от истинного Отчего Слова, Спасителя всех Христа, носятся они мыслию по многим вещам».
Макарий Великий (Семь слов, Сл. 4, гл.19): «…преслушали мы заповедь, уступили своим хотениям, стали услаждаться нечистыми и земными помыслами; почему, на великое расстояние удалилась тогда душа наша от Бога».
Григорий Синаит (Добротолюбие, т.5, Наставления безмолствующим, гл.3): «Когда чрез преступление заповедей Возродившего нас (в крещении) отделились мы от Бога, тогда потеряли единение с Ним и погубили в чувстве умное Его чувство. Поползнувшийся таким образом ум и отдалившийся от Бога, всюду водится, как пленник. И невозможно ему установиться иначе, как если повинется Богу и с Ним соединится, часто и терпеливо станет молиться Ему, и каждый день умно исповедоваться Ему, в чем погрешает, Который тотчас и прощает все в смирении и сокрушении просящим прощения, и святое имя Его всегда призывающим».
Но грешная душа, не зная этого, и увлеченная этими земными помыслами, считает, что ее занятие миром и постоянные мысли об этом — это нормально и так должно быть. И даже не подозревает, что находится во тьме страстей (сребролюбия, гордости, гнева, печали и т. д.).
Иоанн Златоуст (т.8, ч.1, б.24): «Земные помыслы заключают в себе много нечистоты».
Иоанн Златоуст (т.2, ч.1, О статуях беседа 2): «Заботящиеся только об украшении своего дома, богатые только внешними благами, не радят о внутренних благах и не обращают внимания на то, что душа их пуста, нечиста и покрыта паутиной».
Григорий Палама (Омилия 19): «…задерживающий свой ум в земных помыслах, конечно, является преступником, а не тем ли более тот, кто погрязает в дурных и грязных?».
Филарет Дроздов (т.2, Слово в Церкви Пресвятыя Богородицы в честь иконы Ея Смоленския…): «Житейское попечение развлекает и смущает. …Почему не дается нам духовный разум и чистое созерцание? — Потому, что житейское попечение связует наш ум, обременяет его тяжкими земными помыслами, покрывает его мглою нечистых страстей и чувственных желаний; из орла, которому бы надлежало в чистом воздухе зреть на Солнце истины, превращает в крота, роющегося в земле и в прахе дел земных, бесполезных для духа. Житейское попечение обессиливает волю в избрании лучшего».
Макарий Великий (Собрание рукописей типа 2. Духовные беседы б.9): «Если же предан кто попечениям, или славе, или любоначалию, или заботится о человеческих почестях и домогается их, и душа его возмущается и омрачается земными помыслами, предается чему-либо в веке сем и овладевается тем; то подобная душа, если бы и пожелала прейти тьму страстей, в какой держат ее лукавые силы, или бежать от нее и отгнать ее от себя, не может сего сделать, потому что любит и творит волю тьмы…».
Как видим, душа, увлеченная земными помыслами, любит мир и любит думать обо всем (о деньгах, вещах, о себе и др.), любит шум своих помыслов, любит переживать разные эмоции под действием своих мыслей, и поэтому не может выйти из власти страстей и лукавых сил. Эти земные помыслы не дают душе думать о Боге, о божественных истинах, о вечности, о своем спасении (для которого необходимы внутренние делания — «трезвение», «брань с помыслами и со страстями» и молитва).
Опыт говорит, что чем больше у человека земных дел, общений и увлечений, тем меньше душу интересует вопросы духовной жизни и духовные делания. Те, кто занимается трезвением за мыслями и борьбой с помыслами, те хорошо знают, как тяжело следить за помыслами и отвергать их, если есть активное общение с людьми, или если надо выполнять какие-то даже необходимые мирские дела. Тогда ум увлекается тем, что видит и слышит, мыслями о деле, и нередко забывает о необходимости трезвиться и повторять слова молитвы (что привык в разной мере делать в уединении).
Исаак Сирин (Слова подвижнические, слово 69): «Человек многопопечительный не может быть кротким и безмолвным (где безмолвие — это «соглядатай помышлений» и «тишина помышлений» по Иоанну Златоусту — от сост.); потому что необходимые причины обременяющих его дел принуждают его невольно, хотя бы и не хотел, заниматься ими и проводить в них время, и расточают его тишину и безмолвие».
Поэтому святые отцы говорят, что именно из-за попечения о внешнем, даже вынужденном, никто из людей, даже живущих свято, не может непрерывно стремиться к Высочайшему благу — Богу.
Авва Феона (Собеседование 3-е Иоанна Кассиана, гл.5, 8,10): «Кто, доставляя пропитание бедным или с услужливым человеколюбием принимая толпы пришельцев, в то самое время, когда озабоченным духом развлекается услугами братиям, будет созерцать безмерность вышнего блаженства? И когда скорбями и заботами настоящей жизни возмущается, будет ли рассматривать состояние Будущего Века сердцем, возвышенным от земных привязанностей? …Ибо можно ли верить, чтобы кто когда-либо, даже самый лучший из всех праведников и святых, связанный узами этого тела, мог стяжать это Высочайшее благо, так чтобы, никогда не отступая от Божественного созерцания, даже и на короткое время, земными помыслами не отвлекался от Того, Кто один есть благ; кто бы никогда не имел никакого попечения ни о пище, ни об одежде, ни о других плотских потребностях; заботясь о принятии братии, о перемене места, о построении кельи, никогда не желал бы какой-либо человеческой помощи или, удручаемый крайнею нищетою, не подвергался прещению Господа, Который говорил: «не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться» (Мф.6,25)? …Итак, святые отвращаются всего, что в мире есть мирского; но невозможно, чтобы они и кратковременным поползновением помыслов не увлекались к тому, и теперь никакой человек (исключая Господа и Спасителя нашего) не сдерживает рассеяния духа так, чтобы, всегда пребывая в созерцании Бога и никогда не отвлекаясь от Него, не погрешал услаждением в какой-либо мирской вещи…, поелику святые чувствуют, что они ежедневно бывают обременяемы тяжестью земных помыслов, ниспадают с оной высоты духа невольно, даже сами не зная, как увлекаются в закон греха и смерти, и не говоря уже о прочем, даже теми, вышеупомянутыми, хотя добрыми и праведными, однако ж земными делами отвлекаются от созерцания Бога, — то подлинно имеют о чем воздыхать к Богу, имеют из-за чего поистине смиряться и сокрушаться, не на словах только, но с искренним чувством называют себя грешниками и, истинно во всем, в чем они, ежедневно побеждаемые немощью плоти, погрешают, постоянно прося прощения и благодати Божией, непрестанно проливают искренние слезы покаяния».
