Паоло Мантегацца - Физиогномика и выражение чувств
Лицо одаренного человека. Тело мягкое, кожа тонкая, рост средний; глаза голубые или карие; цвет кожи белый; волосы довольно мягкие; руки длинные, пальцы удлиненные; выражение лица добродушное; брови соединены между собою; смех умеренный; лоб гладкий; виски умеренно вогнутые; голова имеет вид молотка, – и этот последний признак относится к числу наиболее постоянных.
Лицо человека тупого. Мясистая шея, мясистые плечи, равно как и лицо, поясница, ребра, грудь, соски; затылок, вдавленный или круглый, но ни в каком случае не выдающийся, лоб большой, мясистый; глаз бледный, такого же цвета, как у козла или у орла; выражение лица тупое, и т. д.
Несколько позже в «Метопоскопии» Кардана (Париж, 1658 г.) гороскопические и астрологические прорицания были доведены до абсурда. (Прочтите строки о Юпитере на страницах 52 и 53 его книги и сравните рис. 39 и 40.)
Преподобный Джованни Инженьери, епископ острова Истрии, говорит в своей «Таблице достопримечательностей» (Падуа, 1626 г., стр. 61): «Малая величина головы относительно туловища служит признаком посредственного ума».
Это сказано очень хорошо, но автор умаляет свою заслугу следующей прибавкой: «Небольшая голова означает человека сердитого и злопамятного».
Достаточно этих немногих примеров, чтобы дать понятие о тех критериях, какими пользовались старинные физиономисты при распознавании ума по человеческому лицу. Приступим теперь к рассмотрению действительно научных критериев. Результаты моих опытов, с которыми я уже познакомил читателя, были бы крайне печальны, если бы в данном случае дело шло не о портретах, а о живых лицах.
При оценке красоты пользуются почти исключительно критериями анатомическими; для определения нравственного достоинства – почти исключительно мимическими; но для оценки умственных качеств сразу необходимы как те, так и другие, при чем, строго говоря, невозможно точнее определить, какую роль играет в наших суждениях каждый из этих двух критериев. Тем не менее, однако, мне кажется, что анатомические критерии вообще могут с точностью отмечать основные черты, тогда как в мимических явлениях сказываются лишь второстепенные различия и индивидуальные особенности склада ума у людей, принадлежащих к одной и той же расе. Никкотини (слепок лица которого имеется у меня), даже мертвого, нельзя принять ни за негра, ни за простого человека; но все, посещающие мой музей, когда я показываю слепок с лица Маззини, спрашивают, не святой ли это.
Анатомические признаки, служащие для приблизительной оценки умственных способностей данного индивида при исследовании его лица, все основаны на соотношении в развитии лица и черепа, – все равно, определяется ли проекция лица к черепу путем приблизительного вычисления объема головного мозга или же посредством грубого измерения известных углов.
Многими веками раньше, до появления краниологии, греческие художники, эти великие наблюдатели, наделяли Минерву и Юпитера большой головой, обширным лбом и настолько ортогнатическим лицом, что личный угол уклоняется иногда по ту сторону отвесной линии и превышает 90°. И напротив, они изображали сатиров малоголовыми, с узким, подавшимся назад лбом и большими, выдающимися челюстями. Даже и теперь еще под именем тупой слывет такая человеческая голова, у которой есть много общих признаков с головою обезьяны.
Взгляните на голову шимпанзе, и вы найдете в ней сильное сходство с выражением многих идиотов; при этом вы вспомните также, до чего отвратительны вам приплюснутый нос, два огромных уха, узкий, покатый лоб – словом все черты, свойственные обезьяне.
Некоторые анатомические особенности, не имея прямого отношения к емкости черепа или к его положению относительно лица, тем не менее, однако, вследствие морфологической гармонии, являются признаками низшей ступени умственной иерархии. Ни одна высшая раса не имеет ни очень малого черепа, ни огромных ушей, ни приплюснутого носа, ни подавшегося назад подбородка; и если мы встречаем эти черты на лице человека нашего племени, мы невольно склонны признать его мало интеллигентным, пожалуй, даже идиотом, прежде чем он откроет рот или совершит перед нами какой-нибудь психический акт, который послужит основой для нашего суждения.
Следующая таблица резюмирует все анатомические признаки, которые при современном состоянии наших знаний, могут руководить нами при определении места, занимаемого человеческим лицом в умственной иерархии.
Анатомические признакиЯ представил вам эту таблицу с той целью, чтобы вы могли в ограниченном круге собственного опыта убедиться в шаткости анатомических признаков, когда они являются единственными критериями при оценке умственных способностей по лицу. Я уверен, что каждый из вас будет в состоянии найти несколько исключений из этих правил и представить мне тупого человека обладающего большими глазами или красивыми маленькими ушами, и наоборот, – человека гениального с маленькими глазами или с большими ушами. Но, с другой стороны, я одинаково уверен и в том, что подобные исключения, очень легко находимы каждым среди анатомических признаков, когда они берутся в отдельности, будут встречаться гораздо реже, если сгруппировать вместе два или три признака, и окажутся почти невозможными, если при сравнительном исследовании принимается в соображение вся совокупность этих признаков.
Но самые важные признаки доставляются мимикой, которая может обнаружить чрезвычайную силу мысли, как на странной физиономии Сократа, так и на аполлоновском лице Гёте.
Глаз и рот постоянно представляют собою два главных мимических центра лица. Первый из них лучше выражает природу и степень ума, а второй – силу или слабость воли.
Ходячее эмпирическое мнение приписывает гениальному человеку взгляд живой, а тупому – взгляд потухший. Действительно, у первого беспрестанно освобождаются наружу центробежные энергии, находящие себе широкий выход в многочисленных мышцах глаза; отсюда становятся понятными движения и колебания этих мускулов; отсюда же – и появление пелены слез, обусловливающей блеск глаза. У человека интеллигентного не только глаз, но и все мускулы лица отличаются подвижностью, живостью, постоянною напряженностью (tonus), благодаря которой они всегда могут быстро выражать самые разнообразные душевные волнения.
Лицо гениального человека можно сравнить с хорошо вооруженным солдатом, всегда готовым к своему делу; лицо тупого человека – это ленивый нищий, постоянно готовый спать и зевающий полчаса, прежде чем он решится встать.
Тупое лицо характеризуется расслабленными мышцами, полуоткрытым ртом, при этом одна бровь часто поднята выше другой, а блуждающий и бесцельный взгляд не имеет никакого определенного направления.
На лице интеллигентном все мышцы полусокращены; движения их ловки и постоянны. Лицо гениального человека обнаруживает постоянный отблеск душевных волнений, деятельной мысли и вечно бодрствующей энергии.
Переход между тупым лицом идиота и вольтеровским лицом, приправленном солью и перцем, составляет лицо обыкновенное, выражающее среднее количество мысли и воли.
Мимический центр рта выражает лучше глаза те страсти, которые окрыляют мысль и силу воли.
Идиот, воля которого всегда очень слаба, имеет отвислую нижнюю челюсть, так что иногда изо рта течет даже слюна. У человека со здравым смыслом, но с недостаточной силой воли, рот всегда полуоткрыт; напротив, у энергичного человека челюсти сомкнуты; часто даже можно заметить у него сильное сокращение соответствующих мышц и выдвигание подбородка вперед.
Наибольшее развитие силы воли почти всегда соответствует следующей мимической формуле: большой, выдающийся вперед подбородок и закрытый рот.
Слабая воля, наоборот, выражается малым, подавшимся назад подбородком и открытым или полуоткрытым ртом.
Умственная мимика может проявляться в крайне резких, почти патологических формах; последние складываются из привычных сокращений (tics) некоторых лицевых мышц – сокращений, имеющих характер непроизвольных, кратковременных и прерывистых конвульсий. Эти конвульсивные судороги часто сопровождают чрезмерное напряжение мысли, и я неоднократно замечал их у людей гениальных и притом весьма различных между собой по природному складу ума.
Я назову Ломбарди, первоклассного представителя гидравлического искусства, Перуцци, человека с редкой энергией и замечательно тонким политическим умом, и Кардуччи, величайшего из современных поэтов. У первого из них всегда замечались на лице своеобразные судорожные сокращения, которые с возрастом постепенно усиливались; к конвульсиям лица присоединились потом конвульсии туловища, плеча, руки и, наконец, в последние годы дело дошло до того, что развилась настоящая пляска св. Вита, сильно затруднявшая речь этого великого человека. Перуцци также имеет две или три привычных конвульсии лица, которые он не может преодолеть силою воли, и эти конвульсивные сокращения выступают тем резче, чем напряженнее работает мысль. В известные моменты на лице Кардуччи бушует настоящий ураган; из глаз его сверкает молния, а содрогание мышц напоминает землетрясение.
