Александр Данилин - Ключи к смыслу жизни
Право «развлекаться» — вести праздную жизнь — с древних времен и до наших дней закреплено за привилегированными группами общества. Аристократы были обязаны вести праздный образ жизни, чередуя войну и политику с балами и рыцарскими турнирами.
Мы с вами можем сказать, почему праздность была обязанностью или долгом аристократии. В ходе столетий власть аристократии подменила собой духовную власть — власть шаманов и жрецов. С точки зрения внешнего наблюдателя, жизнь духа — это праздная жизнь. Монах может часами и днями сидеть в медитации, он — бездельник! Периоды безделья были нужны шаманам для того, чтобы принести племени весть о том, что делать дальше.
Праздность аристократии во времена Людовика XIV во Франции тоже именовалась «периодами раздумья». И снова — обратите внимание на эту вездесущую приставку «раз-». В русском языке раздумье это не период думанья, это время освобождения от дум, необходимое для того, чтобы почувствовать «луч от Бога».
Помните? — белые грибы при длительной жаре становятся ядовитыми. Аристократы достаточно быстро забыли о том, что такое духовная работа. Осталась лишь праздность — внешняя форма или подмены медитации. Однако природа не терпит пустоты, а уж душа человеческая — тем более. Периоды праздности нужно было чем-то занять. В те времена, наверное, и родилось страшное словосочетание «убить время».
В конце жизни мы говорим: «Как мало времени осталось...». А в молодости и зрелости стремимся это самое время убивать. Жутковатый парадокс. Ведь убийство времени оказывается убийством самой жизни, ее длительности. Возможно, что в этих словах тоже кроется какая-то подмена, какое-то непонятое нами духовное чувство...
У итальянского духовного бунтаря Юлиуса Эволы я обнаружил блестящее описание двух цивилизаций: цивилизации пространства и цивилизации времени. «Современные цивилизации являются истребителями пространства, традиционные — истребителями времени.
Первые — современные цивилизации — ошеломляют той лихорадочной скоростью, с которой они поглощают пространство, производя неисчерпаемый арсенал механических средств, предназначенных для максимального сокращения всякой дистанции, всякого расстояния, стягивая рассеянное по множеству мест, превращая его в повсеместно доступное.
Им присущи доведенная до предела потребность иметь, смутный страх перед всем отдаленным, уединенным, глубоким и далеким, стремление повсеместно распространять себя, максимально расширять себя, узнавать себя в чем угодно, обнаруживать себя везде и повсюду, только не в себе самом».
Мы убиваем время, захватывая пространство. Это могут быть разные пространства: пространства экзотических путешествий, пространства ночных клубов или виртуальные пространства. Попыткой захвата пространства являются экстремальные виды спорта и основные признаки наших «силы, влияния и значимости»: дорогие автомобили, сверхмощные мотоциклы и огромные пустые загородные коттеджи-дворцы. Приобретая все это, мы доказываем свою власть над пространством и убиваем время. Мы суетимся. В строгом смысле этого слова, суета это и есть лихорадочное захватывание пространства. Суетясь, мы убиваем время. Мы мечемся по пространству для того, чтобы сохранить ощущение вечной молодости, ощущение того, что времени у нас предостаточно. Мы убиваем время, потому что боимся его, и не делаем ничего для того, чтобы время сохранить.
«Традиционные цивилизации, в отличие от современных, напротив, поражают своим постоянством, своей идентичностью, незыблемо и неизменно хранимой среди бурлящего потока истории... Они напоминают неприступные бастионы, о которые разбивается поток времени и истории...
В традиционных цивилизациях существовала особая концепция времени, имевшая циклический и периодический характер, в отличие от его современной трактовки как линейного и необратимого... Они имели постоянное намерение вернуть время к истокам (отсюда цикличность), в некотором смысле, уничтожить в нем то, что принадлежит простому историческому становлению, обуздать время так, чтобы оно выражало или отражало надысторические, сакральные или метафизические структуры, как правило, связанные с мифом. В этом понимании времени как «подвижного образа вечности», а не как «истории», оно и обретало свою ценность и смысл. Вернуться к корням означало обновиться, приникнуть к источникам вечной молодости, засвидетельствовать свое духовное постоянство вопреки временности...
«Историческое сознание», неотделимое от ситуации современности, только заделывает эту пробоину, провал человека во временность, что, однако, выдается за завоевание последнего человека, то есть человека эпохи сумерек духа».
Происходит вот что. Мы снова обнаруживаем подмену, симуляцию. Наша суета — лишь судорожная попытка забыть о времени или убить его. Эта попытка дает человеку иллюзию вечного существования.
Однако когда-то существовали и, наверное, существуют сейчас люди, способные воспринимать время как циклический процесс, процесс вечного возвращения к своим истокам. Нильс Бор сказал когда-то, что у вечно суетящегося и вечно куда-то спешащего человечества на самом деле есть все, что необходимо ему для жизни. Ему не хватает только одного — скамеечки в тихом парке, чтобы сесть и подумать.
Оказывается, эта скамеечка для раздумий, к которой мы возвращаемся год за годом, и является тем самым образом вечности.
Так это или не так, но именно развлечения и являются главным методом убийства времени. Раз так, то нам стоит вернуться ко времени историческому и вспомнить, что разнообразные формы развлечений впервые появились во дворцах аристократии.
Естественно, феодал сам не организовывал своих развлечений. Постепенно развивалось и крепло незаметное сословие людей, которые обслуживали развлечения. Изначально это было функцией слуг.
Но это были слуги приближенные, личные и знакомые с интимными тайнами хозяина. Севильский цирюльник Фигаро из пьесы Бомарше стал нарицательным образом этой незаметной общественной группы.
Кстати говоря, Торнтон Уайльдер описал эту тайную логику слуг в другом своем романе «Теофил Норт», так что мы двигаемся от одной его метафоры к другой.
Постепенно эти люди сосредоточили в своих руках не только методы влияния на своих хозяев, но и все средства воздействия на привычки и вкусы современников. Это они решали, какую музыку будет слушать их сеньор, какие книги будут находиться у него в библиотеке, какие художники будут писать его портрет, какие актеры будут играть в его театре. Разумеется, эту же музыку, эти же картины и эти же представления позже будет смотреть и простой народ.
Простонародная культура тоже никогда не стояла на месте. Но карнавальная и балаганная стихия — это стихия игры, в которой, надев маску, человек действительно развлекался, то есть получал возможность выразить свою подлинную суть. Карнавальная стихия во все времена была социально опасной. Вечные диссиденты устраивали в ней свои балаганы, в которых провоцировали народ на бунт.
Сословию приближенных слуг, точно так же, как и их господам, было выгодно, чтобы стихию игры заменила организованная и управляемая стихия развлечений.
Так, начиная со времен мрачного Средневековья, развивалось сословие будущих продюсеров.
Стоит ли удивляться тому, что в масштабах города Пермь вся социальная пирамида не только «грела руки» на «Хромой лошади», но и посещала ее. Легкое опьянение, трансовая музыка не оставляют почти никаких возможностей для проявления индивидуальности, кроме разрешенных. Точка транса заполнена до отказа. «Заигравшихся» выведет охрана.
Все это организовано до боли знакомой по учебнику истории феодальной системой отношений, где вместо экономики существует «оброк», то есть дележ «натуральными средствами» между хозяевами и теми самыми «фигаро» — организаторами их интимных развлечений.
Правда, в феодальные времена еще существовала «аристократия духа», помнящая свой долг. От новой аристократии, ведущей свое происхождение от приближенных слуг, этого ожидать не приходится. Сегодня есть много желающих занять пустующее место духовной аристократии.
Однако большая часть современных мыслителей, философов, публицистов проданы с головы до пят. Сегодня они являются слугами правящей «элиты» — проще говоря, денежных мешков. Большинство из них хотят «жить как все», то есть получить свою порцию развлечений.
Подавляющее число медицинских исследований последнего времени нацелено только на то, чтобы получить деньги фармакологических компаний, а вовсе не направлено на заботу о пациенте. Можно говорить и шире: большая часть научных исследований, размышлений, поисков, оформленных в виде научных работ, статей или лекций для студентов, должны служить только «практической пользе» — приносить прибыль. Иначе иссякнут инвестиции.
