Александр Лоуэн - Радость
Я как-то консультировал мужчину в возрасте под пятьдесят, который жаловался на ощущение напряженности вокруг талии, а также на беспокойство и чувство тяжести в животе, длившееся у него уже долгие годы. Этот господин, которого я стану называть Гарри, в течение долгих лет подвергался самым многообразным разновидностям терапии, включая традиционный психоанализ, однако аналитикам никак не удавалось совладать с указанной проблемой. Гарри был крепким, хорошо выглядящим мужчиной, профессиональная деятельность которого протекала вполне успешно, да и брак, по его словам, тоже был удачным. Сам он был практикующим врачом, как и его отец до выхода на пенсию. Будучи доктором, Гарри был знаком с рядом литературных источников, посвященных проблематике «тело-разум». Его беспокоило, что, невзирая на самые разные использованные виды терапии, его состояние никак не улучшалось. Он был в курсе основных идей биоэнергетического анализа, но сам никогда не подвергался ему. Меня рекомендовали ему как авторитетного и знающего специалиста.
Внимательно взглянув на тело Гарри, я удивился тому, насколько мало чувства показывала вся его нижняя половина. Хотя на вид его ноги казались нормальными, при чуть более пристальном рассмотрении они выглядели безжизненными и слабыми. Ягодицы у него были плотно стиснуты, в результате чего бедра и стопы были развернуты наружу. В пояснично-крестцовом отделе спины мне была отчетливо видна полоса напряжения, но сам Гарри не чувствовал в этой зоне никакой боли. Указанное омертвление, явственное в нижней половине тела Гарри, пребывало в резком контрасте с кажущейся витальностью его верхней половины, где наблюдалась хорошо развитая мускулатура. Когда я обратил внимание Гарри на все это, он согласился с обоснованностью моих наблюдений. Хотя до этого ему уже приходилось работать с другими терапевтами на телесном уровне, ни один из них не разглядел указанного отклонения, смысл которого был для меня более чем очевиден. Личность Гарри была подорвана сильной угрозой из-за опасения перед кастрацией, результатом чего явилось отсечение чувств в нижней части его тела.
В целях подтверждения указанного вывода я попросил Гарри рассказать о его прошлом. Он был самым младшим из трех мальчиков, и его, любимчика всей семьи, особенно обожала мать, которая, в частности, обеспечивала ему прекрасное питание и подкармливала всем самым вкусненьким. Результатом явилась большущая проблема, поскольку отец испытывал одновременно и ревность, и гнев по поводу чувств, которыми мать одаривала этого мальчугана. В первую очередь отцовский гнев был обращен на Гарри, и он принял форму сильных шлепков и затрещин, которые обрушивались на мальчика всякий раз, когда он поступал не так, как надо, скажем, не делал того, что ему было ведено сделать, либо делал то, что ему было явным образом запрещено. Иногда маленькому Гарри доставалось и просто за то, что он как-то высказывался против родителя. Но дети определенного возраста нуждаются в свободе, чтобы исследовать окружающий мир, и они неизбежно будут сопротивляться всяким ограничениям и восставать против них. Тело Гарри носило на себе свидетельства размаха его борьбы — и выпадавших на его долю наказаний. Родитель легко оправдывает для себя такого рода наказания как идущие на пользу ребенку. Мальчик должен выучиться тому, что такое хорошо и что такое плохо, и ему следует нести ответственность за свои поступки. Гарри усвоил это; он был послушным ребенком и хорошо успевал в школе, так что жизнь его текла вперед по проверенным и признанным каналам. Словом, на поверхности жизнь Гарри была благополучной, но глубоко внутри что-то мучило его и порождало дурное самочувствие и ощущение тяжести. Однако он воспринимал все это как чисто физический симптом, а не как признак того, что в его жизни чего-то не хватает.
В ходе длительной беседы по поводу его детства и взаимоотношений с родителями я поднял вопрос об эдиповом конфликте, который казался мне в данном случае весьма очевидным. Гарри сказал, что ему, разумеется, известно об указанном конфликте и он осознает его уместность применительно к ситуации, сложившейся в его собственном детстве, но не видит никакой связи между классическим эдиповым конфликтом и своей личной проблемой. Поскольку сейчас, да и раньше он не испытывал никаких трудностей при сексуальном функционировании, то у него не имелось ни малейшего понятия о том, что он был в свое время психологически кастрирован, причем в серьезной степени. Этот мужчина испытывал наслаждение от половых отношений со своей женой; единственным, что в них отсутствовало, была страсть. Гарри действовал, идя от головы, а не от нутра, где он чувствовал себя скованным из-за страха перед отцом. А ведь без страсти не может быть радости.
Гарри чувствовал, что у него далеко не все в порядке, нo не осознавал подлинную природу своей проблемы, которую всегда можно установить на основании «выражения тела» пациента и в результате изучения его формы и подвижности. Всякая проблема человека всегда манифестируется в его теле, поскольку именно оно и есть то, чем на самом деле является данный индивид. В биоэнергетическом анализе терапия всегда начинается с анализа телесных нарушений, которые затем соотносят с психологическими проблемами, присущими данному лицу. Лишь немногие люди осознают, в какой значительной степени их чувства и поведение обусловлены энергетической динамикой тела. В любой интегрированной терапии — то есть такой терапии, которая охватывает и тело, и разум, — первый этап заключается в том, чтобы помочь пациенту ощутить напряжения, существующие в его теле, и понять их связь с той психологической проблемой, которая его беспокоит. Гарри обратился ко мне с жалобами чисто физического свойства и совершенно не осознавал их психологической подоплеки. Большинство пациентов устремляются к терапевту, напротив, с психологическими проблемами и мало или вообще не осознают их связь с собственным телом. Гарри согласился с психологической первопричиной своих соматических проблем — впрочем, только после того, как я четко указал ему на это, — лишь потому, что сам был врачом, а также имел терапевтический опыт в качестве пациента. Однако одного понимания проблемы или даже обретения более углубленных знаний обычно бывает недостаточно для сколько-нибудь существенного изменения личности. Та страсть, испытывать которую было столь необходимо для Гарри, не рождается по команде, поступающей от головы; ее возможное проявление было заблокировано подавлением чувств, и она могла пробудиться заново лишь после ликвидации указанного подавления.
Гарри никогда не довелось выразить в полном объеме тот гнев, который он испытывал против отца за наносившиеся ему в детстве побои. Эти побои в свое время сломили дух Гарри, и он стал «хорошим мальчиком», который уважал своего отца и делал то, что от него ожидалось. Он не чувствовал несправедливости отношения к нему, хотя потом, во взрослой жизни оказался весьма восприимчивым к политической несправедливости. Никакого гнева не ощущал он и по отношению к матери — за то, что та позволяла избивать его и никогда не защищала против разгневанного и ревнивого отца. Гнев Гарри оказался закупоренным в напряжениях, существовавших у него в верхней части спины, причем он не мог их снять, поскольку у него не было почвы, на которую он мог бы опереться и твердо встать. Он отрезал приток энергии к нижней части своего тела, потому что чувствовал себя виноватым в сексуальной заинтересованности собственной матерью. Эту вину он сам не осознавал, поскольку у него не было контакта с накопившимся в нем гневом.
Прежде чем Гарри смог бы мобилизовать гнев, необходимый для высвобождения тела, он нуждался в том, чтобы ощутить свои утраты. Я начал терапию с того, что заставил его проделывать ряд биоэнергетических упражнений для ног, дабы он мог почувствовать потерю ощущения в них. Неоднократно описанное выше упражнение на заземление, при котором пациент касается земли кончиками пальцев, оказалось для него вполне полезным. После того как Гарри расположил свои ноги таким образом, что стопы были слегка повернуты вовнутрь, а колени находились точно над центром ступни, он был в состоянии почувствовать в ногах определенную пульсацию. Затем, когда я велел ему стоять в том же положении и перенести вес вперед, на плюсневую область свода стопы, он почувствовал более глубокий контакт со своими ногами и ощутил в них больше жизни, что помогло ему понять направленность проводимой с ним терапии — а именно обретение способности «уйти» в нижнюю часть своего тела. На биоэнергетическом стуле его дыхание было поверхностным и ограничивалось грудью, которая являлась при этом жесткой. Он оказался не в состоянии издать продолжительный звук, что позволило бы дыхательной волне пройти вниз, в живот и брюшную полость; не мог он также и плакать. Гарри полностью осознавал, что держит свои чувства взаперти в себе и не может расслабиться и сдаться. И при этом он, разумеется, не испытывал ни малейшего гнева. Мне, однако, удавалось заставлять Гарри наносить пинки, лежа на кровати, и приговаривать: «Оставьте меня в покое!» Выполнять это упражнение и вкладывать в него определенные чувства не представлялось ему бессмысленным занятием. А вот особое сексуальное упражнение оказалось для него весьма трудным, и при его выполнении он неизменно ощущал боль и напряжение в ногах. Как только он прекращал указанное упражнение, боль исчезала, что было не весьма благоприятно в одном отношении: чтобы в Гарри пробудился подавленный гнев, он должен был чувствовать боль намного более интенсивно. В терапии это является общим правилом. Пациент будет сильно реагировать лишь в том случае, если беспокоящая его проблема порождает такую физическую и эмоциональную боль, которая достаточна, чтобы сделать его текущее выживание бессмысленным. Для Гарри выжить означало быть хорошим мальчиком и делать то, что от него ожидалось. Он надеялся, что наградой за подобную жизненную установку явится любовь, которая несла бы в себе обещание последующей радости, но после массы затраченных усилий Гарри в конце концов усвоил, что такое чувство, как радость, возникает лишь тогда, когда человек верен собственному Я.
