Иллюзия себя: Что говорит нейронаука о нашем самовосприятии - Бернс Грегори
Теория сожаления – это математическая абстракция для тех контрфактических состояний, которые мы предвидим и испытываем. Поскольку это простое уравнение, описывающее только разницу между случившимся и тем, что могло бы случиться, оно не различает сожаление о сделанном и о несделанном. Но, как выясняет психология, различие это существует.
Психологи Томас Гилович и Виктория Медвек предполагают, что действия, то есть сделанное, больше склонны вызывать сожаление в краткосрочной перспективе, которое, однако, довольно быстро слабеет. Бездействие (несделанное), наоборот, может оборачиваться длительным сожалением, которое со временем лишь усиливается{172}. Когда человека спрашивают, о чем он больше всего сожалеет в жизни, многие, как отмечают Гилович и Медвек, вспоминают именно о неосуществленном. «Жалею, что не съездил тогда в Европу», «Эх, надо было все-таки пойти на то свидание», «Не успела сказать умирающему папе, что люблю его». К аналогичным выводам приходили организаторы почти всех исследований на эту тему. Чаще всего сожаление о несделанном касается упущенных образовательных возможностей, упущенного удачного момента, недостаточного внимания к друзьям и родным, упущенных романтических возможностей, отказа добиваться некоей цели.
Гилович и Медвек выделили несколько факторов, провоцирующих сожаление о несделанном. Во-первых, со временем сожаление усиливается, поскольку при каждом воспоминании об упущенной возможности человек все больше уверяется, что контрфактический результат лучше реального. Но это иллюзия, поскольку нам не дано узнать, как развивались бы события, если бы действие было совершено. Во-вторых, вместе с уверенностью в превосходстве альтернативной реальности растет и необъяснимость отказа действовать. Чем более необъяснимым выглядит этот отказ, тем вероятнее, что к сожалению добавится досада. И наконец, если последствия действия, о котором мы сожалеем, уже очерчены, поскольку результат нам известен, то последствия бездействия теряются в бесконечности. Число вероятных альтернативных реальностей ограничено только нашим воображением.
Однако, о чем бы мы ни сожалели, о сделанном или о несделанном, сожалению по силам переписывать наши нарративы. Оно может придать смысл или целенаправленность событиям, над которыми вы в действительности были невластны. Я часто возвращаюсь мыслями к происшествию с фурой, хотя, если не лукавить перед самим собой, повлиять я тогда не мог ни на что. Я благодарен, что не погиб, но это заслуга водителя фуры, а не моя. И все-таки тот случай останется для меня развилкой, и я придаю ему особое значение. Интересно, что именно такую ситуацию – когда чудом удается избежать гибели под колесами грузовика – использует психолог Кит Маркман, изучая разновидности формирования контрфактических сценариев{173}. В подобном случае контрфактический результат будет хуже действительного, поэтому контрфактический сценарий обозначают как нисходящий. Но и такой результат, как выяснил Маркман, люди могут воспринимать двояко. Можно сказать «Меня чуть не задавил грузовик», а можно «Счастье, что меня не задавил грузовик». Первый вариант, который Маркман назвал нисходящей рефлексией, портит человеку настроение, тогда как второй, названный нисходящей оценкой, – улучшает.
Важно помнить, что контрфактические сценарии выполняют две задачи. Даже вымышленный контрфактический сценарий объясняет прошлое – именно тут в ход идет нарратив. Будь я верующим, возможно, сказал бы, что в тот день меня спас ангел-хранитель. Вместе с тем контрфактические сценарии готовят нас к будущему{174}. И здесь тоже выстраивается нарративная конструкция в форме воображаемого сожаления или торжества нашего будущего «я». Проведенное Маркманом исследование позволяет предположить, что каким-то разновидностям контрфактических сценариев лучше удается воздействовать на будущее поведение. Нисходящая оценка не особенно полезна, поскольку представляют собой просто признание случившегося. А вот нисходящая рефлексия – как в моем случае – имеет гораздо больше шансов выработать превентивное поведение (препятствующее опасному развитию событий).
На будущие решения влияет и противоположность сожаления – торжество. К этому контрфактическому сценарию тоже можно подходить как с рефлексией, так и с оценкой. Маркман приводит в пример такие утверждения, как «Это уже почти на отлично» и «У меня четверка, до пятерки не дотянул». Второе утверждение – восходящая оценка – стимулирует сильнее, побуждая в дальнейшем больше постараться.
Как видим, сожаление – это могучая сила. Неудивительно, что именно оно движет поступками персонажей многих фильмов. Ключевой темой оно стало и в великолепной трилогии Ричарда Линклейтера «Перед рассветом» (1995), «Перед закатом» (2004) и «Перед полуночью» (2013). В первом фильме Джесси (Итан Хоук) знакомится в поезде, идущем из Будапешта, с Селин (Жюли Дельпи). Джесси уговаривает Селин сойти в Вене и всю ночь гулять с ним по городу. Его доводы – эталонный пример картины будущего сожаления: если Селин с ним не пойдет, говорит он, через 10 или 20 лет она будет вспоминать об этой минуте и думать, насколько иначе могла бы сложиться ее жизнь. Завершается фильм планами встретиться на вокзале через полгода. Во втором фильме, действие которого происходит девять лет спустя, оказывается, что обещанная встреча так и не состоялась. Но Джесси написал бестселлер по мотивам знакомства в поезде, и теперь пути героев пересекаются вновь – на этот раз в Париже, куда Джесси приезжает с рекламным турне. Остаток дня они гуляют по городу, делясь своими сожалениями и размышляя о том, насколько иначе сложилась бы их жизнь, если бы встреча не сорвалась. В последнем фильме, где мы переносимся еще на девять лет вперед, Джесси и Селин состоят в браке. Однако они снова оказываются на распутье – теперь из-за сомнений в своей любви друг к другу. Джесси снова проворачивает тот же фокус с перемещением в будущее, чтобы посмотреть оттуда на настоящее и заключить, что эту ночь они будут считать одной из лучших в своей жизни.
Главный герой фильма «Касабланка» Рик (Хамфри Богарт), владелец ночного клуба сомнительного толка, тоскует по Ильзе (Ингрид Бергман), в которую за год до того влюбился в Париже. Ильза тогда внезапно и без всяких объяснений исчезла, после чего Рик превратился в того циничного и мрачного дельца, каким мы видим его в начале фильма. Позднее выяснится, что Ильза была замужем, но считала своего мужа Виктора Ласло погибшим в концлагере, а неожиданно узнав, что Ласло удалось бежать, срочно выехала к нему из Парижа, ни слова не сказав Рику. Когда год спустя Ильза с Ласло входят в клуб Рика, герою приходится решать, помогать ли им перебраться в Америку. Ильза с Риком все еще влюблены друг в друга, и Ласло это понимает. «Касабланка» недаром остается одним из самых популярных фильмов в истории кинематографа. Даже если диалоги сейчас кажутся лишенными естественности, центральная тема обреченной любви по-прежнему находит у нас отклик. Хотя Рик поступает так, как должно, и отпускает Ильзу с Ласло, главное чувство, которое мы испытываем после их расставания: «А что было бы, если?..» Если бы Ласло и вправду погиб в лагере? Остались бы Рик и Ильза вместе?
Эти фильмы служат мастер-классами по привлечению предполагаемого будущего сожаления к принятию решений в настоящем. Они наглядно показывают нам, насколько продуктивно можно использовать сожаление для формирования будущих нарративов. Вместо того чтобы зацикливаться на прошлом и тосковать о несбывшемся, можно перемещаться в будущее и, руководствуясь смоделированным сожалением, принимать решения в настоящий момент.
Мантра «Чтобы не пришлось сожалеть» оказывается очень эффективной, даже, может быть, лучшей жизненной стратегией. Она работает и для компьютера, играющего в покер, и для персонажей романтических фильмов. Она сработает и для вас. Но не стоит забывать, полагаясь на вымышленные по сути своей нарративы будущего, что среди них будут варианты похуже и получше. В следующей главе мы попробуем отличить хорошие от плохих и отправимся в путешествие, в котором будем учиться писать нарративы, устремленные в будущее. Каждый хочет, чтобы его жизнь была наполнена смыслом, но смысл – это непосредственный результат нарратива, который человек выстраивает сам. Это активный процесс, требующий постоянно следить за интерпретацией событий по мере того, как они происходят, и помещать их в контекст того, кто вы есть и кем хотите быть.
