Пиаже Жан - Речь и мышление ребенка
Факты показывают, что еще в возрасте 7—8 лет «потому что» иногда имеют разный смысл, служат для выражения чего угодно и обозначают многие разнородные типы связей: причинную связь, связь последовательности, даже целевую связь, причем ребенок, по-видимому, нисколько не смущается этой разнородностью. Иногда даже «потому что» представляется совершенно бесполезным: оно поставлено в начале предложения и не свидетельствует ни о какой связи, кроме одновременности с главным предложением. Эти факты тем более значительны, что здесь мы говорим только о «потому что» эмпирической связи, временно исключая логические «потому что», которые представляют дополнительные трудности. Вот несколько примеров разнородных связей у детей, умеющих в других случаях пользоваться «потому что», но, когда дело идет о том, чтобы дополнить данные фразы, понимают этот союз то в правильном смысле, то в смысле, который напоминает «таким образом, что» (связь следствия), то в смысле «и».
Га (7 л.) после того, как он правильно придумал, например, такие фразы «Одно окошко разбито, потому что ученик бросил камень», дополняет другие фразы следующим образом: «Человек упал на улице, потому что он заболел»[68]. Итак, Га хочет сказать не то, что человек упал, потому что был болен, но что он упал и от этого сделался больным: «Он упал. Его отвели в аптеку. — Почему он упал? — Положили льду на тротуар». «Потому что», следовательно, могло бы быть заменено на «и» или «так, что» По-видимому, имеется превращение причинного отношения в отношение последовательности во времени
То же самое у Си (7 л. 2 м.) «Человек упал на улице, потому что он сломал себе ногу, он заставил себе приделать кусок палки [деревянную ногу]».
Кель (8 л. 6 м.) «Человек упал с велосипеда, потому что он сломал себе руку».
Брико (7 л. 6 м.) и Же (8 л.) «Потому что он сломал себе ногу».
Берн (6 л. 6 м.) «Я трогал эту собаку, потому что она меня укусила». Берн хочет сказать «Я сначала трогал эту собаку, а затем она меня укусила».
Леона (7 л. 6 м.) «Я пошел купаться, потому что после я был чистый», «Был сквозняк, потому что сквозняк меня простудил», «Я ходил в кино, потому что это было красиво». Но, как мы проверили, он не знал, что это было красиво, прежде чем пошел в кино, не «он пошел туда, потому что это было красиво», а «он пошел туда, и это было красиво».
Дон (6 л) «Я потерял мое перо, потому что я не пишу», «Вчера я ездил, потому что я был на велосипеде», «Играют музыку [в соседней комнате], потому что ее слышно».
Мур (6 л. 10 м.) « Этот мальчик бросил в меня камень, потому что он в тюрьме». Он же «Человек упал со своего велосипеда, потому что он был потом болен и его подобрали на улице». Это, конечно, не мешает Муру правильно дополнять другие фразы, например «Завтра я не пойду в школу, потому что холодно» или «Я ушибся, потому что я упал с велосипеда».
Берг (6 л.) высказывает среди правильных предложений и такие суждения «Он упал со своего велосипеда, потому что он упал и потом он очень ушибся».
Мор (9 л. 1 м., отсталый) говорит нам «Я болен, потому что я не хожу в школу « Вспомним, наконец, приведенный выше факт, а именно: Дан (3 г. 6 м.) в своей спонтанной речи употребляет «потому что» то правильно, то вот так: «Я хочу сделать печь... потому что для отопления». Это «потому что», поставленное рядом с «для» или с «для того чтобы», очень часто встречается в стиле детей от 3 до 4 лет. Встречаются также выражения «потому что по причине».
Как истолковать подобные факты? Сначала кажется, что ребенок попросту беспрестанно колеблется между причинной связью и логическим оправданием, так как его «потому что» то представляют настоящие «потому что», то имеют значение «ведь», так как ребенок не разбирается, когда от него требуют объяснения, а когда оправдания.
Вообще говоря, такое объяснение правильно. Необходимо только сделать два замечания, которые уточнят его значение. Прежде всего, ребенок (как мы это видели и еще увидим в ближайшем параграфе) нисколько не испытывает потребности доказывать то, что говорит, или то, что ему говорят. Таким образом, предшествующие ответы вовсе не свидетельствуют о желании привести оправдание: они просто результат потребности вообразить какую-нибудь связь, раз ее требуют от ребенка, и случается, что первая пришедшая в голову связь касается следствия явления, а не его причины, и это создает иллюзию, что ребенок хотел оправдать предложение, которое ему дали дополнить. В самом деле, следствие какого-нибудь факта служит логическим оправданием суждения, утверждающего этот факт: то, что человек себе сломал ногу, одновременно и следствие того факта, что он упал, и оправдание суждения: «Этот человек упал с велосипеда» (слово puisque, например, происходит от слов, которые первоначально выражали только последовательность: «et puis... que»).
Простейшее истолкование состоит в том, что ребенок, ухватив смутное соотношение между предложением «Человек упал с велосипеда» и другим: «Он был потом болен», не разбираясь точно в том, какое это отношение — причинное (следственное отношение) или логическое (отношение оправдания), попросту выражает его через «потому что».
Значит, так как здесь речь идет о фразах, которые следует дополнить, а не о спонтанном стиле ребенка, заключение, которое следует вывести из этих факторов, не то, будто ребенок смешивает причину и следствие, а, быть может, то, что до 7—8-летнего возраста он не способен в рассказе или споре, короче — в своих контактах с другими, разбираться в различных возможных типах связей (причина, следствие или логическое оправдание) и сознательно оперировать ими.
Лучшее доказательство, что это было не фантастичное истолкование, состоит в том, что данные явления обнаруживаются в спонтанном стиле детей. Когда ребенок сам строит свои фразы, а не дополняет начатые, то замечаются перестановки, подобные описанным нами, хотя, разумеется, в меньшем количестве. Мы обсуждали это по поводу взаимопонимания между детьми (часть I, глава III, § 5). Например:
Пур (7 л. 6 м.), вместо того чтобы сказать «Вода остается здесь, потому что труба так помещена» или в его стиле «Вода остается здесь, потому что трубы не могут прийти сюда», переставляет эти отношения и говорит «Потому что вода остается тут, трубы не могут прийти сюда».
Март (8 л ), вместо того чтобы сказать «Почему здесь есть вода, которая течет, а там нет воды, которая течет». Потому, что есть кран, который здесь открыт, а там закрыт», говорит «Почему есть кран, который здесь открыт» и т. д., «[Это потому, что] там есть вода, которая течет, а там» и т. д.
Относительно перестановки «потому что» и «почему» см. также главу V части I (в конце § 5). Короче, эти факты совершенно подобны тем, которые мы получили опытным путем.
Но особенно часто встречаются эти и вызванные недостатками в управлении мышлением перестановки, когда расспрашиваешь детей о явлениях природы или о действии машины. Например:
Шней (4 г. 6 м.) говорит нам, что мотор, который перед ним заводят, действует от огня. Огонь тушат «Это больше не действует — Почему это не действует? — Потому что остановилось — Почему оно остановилось? — Потому что оно [колесо] не движется быстро — Но почему же это не вертится больше?» и т. д.
Такой тип ответа до 7—8-летнего возраста встречается чрезвычайно часто. Конечно, он не является результатом потребности оправдать утверждения, так как они очевидны. Он также и не результат затруднения дать причинное объяснение, так как ребенку известна в данном случае причина. Здесь речь идет просто об отсутствии управления или последовательности в мысли: различные возможные связи в каждое мгновение сменяют друг друга, так как не имеют установленных функций в речи
Эти явления неразличения, вероятно, также связаны с тем, что мы уже отметили, изучая «почему». Действительно, мы видели (часть I, глава V), что большое количество детских «почему» в возрасте младше 7—8 лет свидетельствует о неспособности различения, когда причина смешивается с основанием, с мотивом, а отсюда — в известном смысле со следствием.
Таким образом, кажущиеся перестановки причинного отношения, вызванные нашими опытами, как будто бы составляют искомое доказательство реальной важности явления соположения: привычка детей попросту ставить рядом свои последовательные суждения, вместо того чтобы их соединять, свидетельствует о трудности оперировать связями в речи. Первоначально ребенок воздерживается от выражения связи, потому что он ограничивается переживанием того, что можно было бы назвать обыкновенным «чувством связи». Но он не способен различить, какого именно рода такая связь. Потом из этих смутных связей выделяются постепенно связи причины, следствия и цепи. Когда названные три отношения начинают различаться (к 7—8 годам), тогда только появляется в качестве автономной и отличаемой связь вывода (логическое оправдание).
