Франклин Меррелл-Вольф - Пути в иные измерения
Мой личный вклад в эту проблему вытекает из Признания третьего рода Знания, которое я назвал "Знание путем Тождества". Знание это на его собственном уровне не является ни концептуальным, ни перцептуальным, и, следовательно, его нельзя ни определить в строгом смысле слова, ни воспринять. Путем Пробуждения человек может признать себя Тождественным Ему. И лишь тогда, когда Пробужденный человек стремится достигнуть соотнесения между этим Знанием и субъектно-объектным сознанием, возникает вопрос - ближе ли Оно понятию или восприятию. Для меня Оно ближе понятию, но в определенном дополняющем смысле я также выражаю Его в физиогномической или мистической форме. Но, рассматривая эту проблему объективно или логически, я совершенно не в состоянии сказать, что Знание путем Тождества на самом деле ближе понятию, чем восприятию. Я не вижу никакого практического выхода из того, что можно назвать окрашиванием неокрашенного, коль скоро Невыразимое отражается в выражении. Самый совершенный аппарат выражения неизбежно является в какой-то мере искажением. Следовательно, остается либо воздержаться от всякого выражения, либо соответственно воспользоваться теми инструментами выражения, которые создал сам индивидуум, однако тщательно предостерегая всех, что это выражение есть лишь некое отражение того, что на своем собственном уровне всегда остается невыразимым. Выражение помогает на Пути в то, но там, где данное выражение поможет определенному темпераменту, другим понадобится какая-то иная форма.
86. НОВОЕ СЛОВО
7 ноября
В попытке дать выражение Ценностям, источник которых - в Трансцендентном Мире, мы сталкиваемся с серьезной трудностью из-за неадекватного использования слов, имеющих соответствующий смысл. В результате очень часто писатель или литератор заявляет о невыразимости в более широком смысле, чем нужно. Трансцендентное как таковое невыразимо в пределах относительной множественности, но есть промежуточная сфера между самим Трансцендентным и более ограниченным субъектно-объектным сознанием, где частичное выражение возможно. Если бы это было не так, то было бы вовсе бесполезно что-то писать или говорить по этому поводу. Но когда мы приходим к вопросу, насколько же возможно такое выражение, то на этот вопрос нет никакого определенного ответа. Эта проблема кажется очень похожей на проблему оценки какого-нибудь иррационального числа в терминах рациональных чисел. Мы знаем, что совершенная оценка является теоретической или абсолютной невозможностью, но в то же время оценка эта может приближаться к совершенству беспредельно. На практике же математик следует своей оценке до тех пор, пока это имеет смысл для его практических целей, и на этом останавливается. Так и в выражении Высших Ценностей нет никакого теоретического предела для процесса приближения. Отсутствие концептуальных инструментов или ограниченность интеллектуальной способности данного индивидуума определяют эти пределы для него, но не определяют пределов возможного для других. Все это вопрос сравнительного умения и оснащенности. Более высокие приближения, как известно, получать все труднее, и их, соответственно, все менее и менее легко понять, так как они простираются в неведомое. Тем не менее, процесс приближения вызывает способность все большего и большего проникновения. Так что работа такого рода важна для человечества в целом, даже если число тех, кто получит от нее непосредственную пользу, было бы довольно ограниченным.
Для выражения Трансцендентного санскрит, несомненно, является наилучшим из хорошо известных инструментов, так как в этом языке многие слова передают метафизический смысл, для которого невозможно найти никаких эквивалентов в западных языках. Но вне узкого круга ученых-специалистов широкое употребление санскрита непрактично. Можно ввести несколько санскритских слов с соответствующими разъяснениями, и это все. Кто придерживается более распространенной сферы английского языка, ограничен англосаксонским и некоторыми заимствованиями из латинского и греческого. Без такого заимствования писатель был бы почти беспомощен за пределами самых простых уровней мысли, и даже со всеми этими тремя источниками часто неизбежна некоторая натянутость в смысле слов. В практическом употреблении, с которым сталкиваются при чтении разного рода, использование слов большей частью бывает очень небрежным, и в результате нередко возникает ненужная путаница. Я считаю, что этой путаницы следует по возможности избегать. Так, путаница отчасти происходит от использования слов, которые не соответствуют ни их этимологическому значению, ни распространенному словарному определению. От этого можно часто предостеречься более тщательным выбором слов и словосочетаний, а где возможно, взять на себя труд дать определение нужному употреблению данного термина. Иногда можно создать и новые слова в соответствии с установленными правилами словообразования. Этим не следует злоупотреблять там, где уже существуют какие-то адекватные словесные конструкции. Неологизмы оправданы лишь в том случае, если они действительно проясняют смысл.
Например, я создал новое слово, которое, как мне кажется, удовлетворяет некоторые запросы. Это существительное "интроцепция" с глагольной формой "интроцептировать". Слово происходит от сочетания Форм "intro" в смысле "внутри", "внутрь" и "ceppere" - в смысле воспринимать, принимать, понимать. Следовательно, его первоначальный смысл - "воспринимать (понимать) внутренне". Принципиальное значение, для которого я нахожу полезным использование этого термина, таково: "процесс или вид сознания, достигающий глубин аффективного проникновения". Таким образом, это вид интуиции, возбужденной музыкой, поэзией и вообще изящными искусствами. Слова "понимание" и "перцепция" иногда приближаются к этому значению. Но такое употребление не соответствует распространенному значению этих слов. "Понимание" на самом деле связано с познавательной способностью, тогда как "перцепция" (восприятие) основывается на ощущении. Какую-то идею или концепцию можно понять; а какие-то показатели чувств в тонком или плотном смысле могут вызвать восприятие; но характер сознания, связанного с аффектами (чувствами), - нечто совершенно отличное как от того, так и от другого.
В принципе, внутреннее проникновение возможно через любой из этих трех основных видов сознания, но практически восприятие (перцепция) как комплекс ощущений редко является Путем в этом цикле развития. Человек в основном "проходит" через понимание или же интроцепцию как восприятие интуитивное, - в зависимости от того, какой из видов сознания у него преобладает. У большинства индивидуумов на начальном этапе этого Пути интроцепция или интуитивное восприятие более развито, чем понимание, и значит тот, кто желал бы непосредственно обращаться к наибольшему числу людей, должен обращаться к интроцептивному или интуитивному сознанию. С другой стороны, те, кто достиг значительного развития этой способности, вероятна, должны отличаться исключительным пониманием, по крайней мере, в некоторых сферах. Следовательно, тот, кто хочет оказать влияние на эту последнюю группу, должен обращаться непосредственно к пониманию.
* * *
Примечание: Впоследствии я расширил значение интроцепции для обозначения третьей функции сознания таким образом: "способность, благодаря которой Свет Сознания обращается на Себя самое как к своему Источнику".
87. ПРОТИВОРЕЧИЕ МЕЖДУ ПРОСТРАНСТВОМ И ВРЕМЕНЕМ
13 ноября
Мы обязаны Шпенглеру тем, что он передал нам одно из самых ясных и важных свидетельств очень древнего и глубокого конфликта, который прослеживается даже в некоторых апокрифах о войне ангелов. Этот конфликт простирается через многие фазы человеческого сознания и ведет к истокам Самого Проявления, и человек преодолевает его лишь тогда, когда вновь оказывается в докосмическом Сознании. Он проявляется под разными масками и принимает различные формы, но наиболее ярко выражен в противоречии между пространством и временем.
Для обычного понимания пространства и времени представление о каком-то конфликте между ними вряд ли сколько-нибудь вразумительно, поскольку мы привыкли считать их чисто формальными предшествующими экзистенции категориями, которые совершенно не зависят от материи и сознания. Такое воззрение, однако, не согласуется ни с идеалистической философией, ни с теоретической физикой после эпохального вклада Альберта Эйнштейна, и именно потому, что его разделяют практически все, необходимо показать его несостоятельность, прежде чем приступать к рассмотрению конфликта между пространством и временем.
Кажется, уже достаточно ясно, что лично я не считаю пространство и время внеположными сознанию, но рассматриваю их скорее как виды и формы, которые детерминируют относительное сознание, определяют его роль, или, иными словами, создают подмостки для драмы эволюции. Пространство и время не являются какими-либо внешними ограничениями Конечной Реальности; напротив, они ей имманентны и суть попросту исходные ограничивающие формы, которые служат цели ограничения сознания или природы, как она представляется человеческому сознанию. Первичные категории заключают в себе представление о пространстве и времени как на языке восприятия, так и на языке понятий или законов. Они лежат в основании логики, отношений, периодичности, причинности и т. п., но не являются равнозначимыми и равноценными для всех видов относительного сознания: некоторые из этих видов по своей природе почти (если не всецело) темпоральны, тогда как другие преимущественно (а быть может, исключительно) пространственны. Так, сознание восприятия (сознание перцептуальное) в целом находится в более тесной связи со временем, чем с пространством, хотя пространственное качество особенно сильно в чувстве света. Напротив, понятия в очень большой степени пространственны, и в своей более развитой форме по существу сводят время к какой-то пространственной протяженности. Теснейший синтез понятий и восприятия происходит в связи с чувством зрения или миром света.
