Дмитрий Соколов - Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией
В то же самое время, в ночь Дионисийской мистерии, в грозу, когда бушевал на крыше со своим барабаном парень из примера, описанного выше, другая участница, промаявшись полночи, что "ничего не получается" (никаких откровений, блин!), внезапно оделась удивительно красиво и изящно (а почти все вокруг были или голые, или уж во всяком случае пыльные и неброские), взяла зонтик и вышла в лес. Там, прогуливаясь вдали от всех, она принялась разговаривать со своими предками – умершими бабушкой и дедушкой. Они отвечали ей дождем и молниями – на каждый заданный вопрос и просто восклицание.
____________
Мы не можем ждать милостей от природы. А чтобы взять их у нее, надо, разумеется, знать их точные рецепты.
Пару слов о "вине", напитке Диониса. Не стоит однозначно отождествлять его с нашими "розовыми креплеными" и "полусухими". Есть явные указания, что пили его поклонники не много, а последствия, меж тем, были очень мощными. Стоит заметить, что древним грекам не был официально известен процесс дистилляции, и их вино, таким образом, не должно было быть крепче 14-15 градусов. Очень вероятно, что в дионисийском вине были другие составляющие; скорее всего, какие-то растения, изменяющие состояние сознания посильнее, чем алкоголь. Для меня здесь важен не буквальный вопрос (загадка этноботаники: что пили древние греки и с чем мешали), но расширение рамки (важное для культуры, настолько "запавшей" на алкоголе, как славянская). Мне не известны серьезные исследования на эту тему. Первым кандидатом, насколько я понимаю, является плющ, постоянный атрибут Диониса и его последователей наряду с виноградной лозой. Плющ (Hedera sp.) токсичен, согласно сегодняшним учебникам… Токсичны, согласно тем же учебникам, и мухомор, дурман, пейот, псилоцибиновые грибы и т.п. – почти все известные растения и грибы, вызывающие "путешествия" сознания. Вопрос остается открытым – теоретически для сегодняшних историков, практически для нынешних мистов. Я очень надеюсь, что у моих читателей достаточно здравого смысла, чтобы понять разницу между шаманом и кретином, и не идти срывать плющ, варить из него некий напиток и пить его "для эксперимента".
Я хочу еще раз отметить важность "вина" на уровне мифологического сюжета. Существовал и использовался некий напиток, помогавший приобщению миста к божеству Дионису. Это вовсе не единственный случай употребления веществ, изменявших состояние сознания, на мистериях (вспомним "сому" индусов и "кикеон" греков). Наоборот, здесь скорее можно говорить о правиле.
Больше об этом написано в главе 10 про «Практические аспекты мистерии», в разделе про «вещества».
________________
Как богат миф о Дионисе! Каждая его черта дышит психологической значимостью. Вот, например, несколько царей, которые пытались не допустить в своих странах нового бога, подавить его культ, отринуть его священность (то есть необходимость). Что происходило с ними? Безумие охватывало их, ревностных защитников разума и порядка. Один из них разрубил на части собственного сына, думая, что рубит виноградную лозу (ай, вспоминается генеральный секретарь 1985 года!), и, пораженная злодеянием, земля перестала рожать в той стране – пока царь не был казнен. О чем нам рассказывает этот сюжет? Очень явственно – о трагедии психики, поклоняющейся порядку и границам и пытающейся не допускать никакого "нарушения правил". "Природа берет свое" у них не временным и очистительным, а страшным и смертоносным безумием, взрывом, под обломками которого гибнет любой слишком искусственный, тоталитарный порядок.
Или вот: Дионис не мстил Гере. Она подстроила смерть его матери с ним в утробе, по ее воле его растерзали на части младенцем, она наслал на него безумие – и тем не менее ни в одной истории Дионис не мстил ей. Уж конечно, им движет не христианское всепрощение (достаточно вспомнить Пентея или пиратов: его десница карала сурово и безжалостно). Нет, здесь другое. Их взаимоотношения похожи на воду и камни: как камни не преграждают ей дорогу, вода бежит. В каком-то смысле она их просто не замечает. Уж конечно, вода не "толкает" камни и не "злится" на них. Она представляет собой вечную силу жизни, которую остановить никаким образом невозможно. Это, кстати, очень естественный и прекрасный способ психологического отношения к "травме", мало известный или хотя бы понятный современной психотерапии. Это, если уж на то пошло, и способ взаимоотношений мистерий с официальными властями. Как бы ни сменялись власти и как бы они не относились к мистериям – от подобострастного признания до гонений и запрещений (Дионисийские мистерии, вакханалии, серьезно запрещались, например, законами Римской империи) – мистерии и карнавалы продолжаются и, насколько мне известно, никогда не призывают к бунту. На фиг надо?
Но самой прелестной и значимой чертой мне по-прежнему кажется история его безумия. То, что Дионис натворил за это время, в основном укладывается в перечень военных побед (титаны, амазонки, Дамаск и т.д.). У кого-нибудь другого, скажем, у Геракла, это просто выглядело бы прекрасным curriculum vitae – герой! Но это не просто героическое путешествие, подобно пути Геракла, Тесея и всей подобной братии. Есть какая-то поразительная психологическая точность в том, что и Геракл, и Тесей, и Одиссей свои основные подвиги совершили на чьей-то службе, а также в междоусобных разборках и братоубийственных войнах.
Эта мысль просит у меня отдельного абзаца и небольшого "разжевывания". "Героическое путешествие" какого-нибудь Иванушки Дурачка превращает простака в принца, и тем прекрасно. Но посмотрите на это с другой стороны: все, что происходит – это "открытие образа" принца в Иванушке. В результате неких действий и происшествий он становится принцем – то есть вписывается, "впадает" в заранее известный всем образ (потому все сразу его и узнают – "О, принц! Будешь королем!"). То же самое происходит, кстати, с Гадким Утенком. Вот он непохожий на других утенок – и никому не нравится – а вот в нем "узнают" лебедя, и ситуация меняется, победа, признание, восхищение. Утенок "впадает" в красивый, почитаемый другими образ.
Но безумие и путешествие Диониса описывают другую историю! Дионис не пользуется ничьей "раковиной" для своей победы. Он не теряет своих странных качеств – вроде женственности, оргий или уродливых спутников (сатиров и силенов). Он все это утверждает воедино! Он навязывает себя миру, он заставляет принять себя, своих женщин, свой культ во всех городах Ойкумены и на Олимпе. Гераклу или Тесею нечего было предложить, и никаких культов они, конечно, не основали; главной их задачей был переход из ранга в ранг, из образа в образ. Ну, так они и были людьми, а вот Дионис – богом. (Я надеюсь, это еще раз поможет понять мысль о том, почему богов множество в психологическом смысле – потому что каждый из них представляет (относительно) независимую область смысла и смыслообразования. Каждый из них определяет область, без которой нельзя обойтись в сбалансированной психике и которая навязывает себя, если игнорируется.)
Размышления об этом истинно героическом путешествии опять возвращают меня к мысли о том, что именно Дионис, не будучи особо заметен, покровительствует нынешней психотерапии. Эта идея индивидуальной трансформации, как будто каждый из нас может превратиться во что-то особенное, столь любимая и "гуманитарными", и НЛПистами, и многими прочими, происходит, надо полагать, не только от недостатка "архетипического" и мифологического образования. Дионис вдохновляет их своим примером, я это вижу.
А кимвалы продолжали бряцать и бубны гремели. И звезды падали на крыльцо сельсовета. И хохотала Суламифь.
***
Символический ряд, связанный с Дионисом, как и его свита, включает духов дикой природы: Пана, сатиров, силенов, фавнов, нимф. Удивительно, что на русском эти греческие слова звучат вполне по родному. Мужская половина этих существ образно ассоциируется с козлами: они рогаты и копытны, полигамны, похотливы, все обросшие косматой шерстью и так далее. На Дионисийских мистериях козлы были в огромном почете: одевались шкуры и рога, к ногам привязывались копыта и так далее. Из Дионисийских шествий родился театр, «трагедия», что в переводе с греческого значит «козлиная песнь».
То, как наше народное воображение рисует дьявола и прочих злостных духов, совершенно без сомнения следует точно той же матрице, в основе которой лежит поклонение Козлу. Христианская церковь этих природных духов объявила диаволами чуть ли не в первую очередь (хотя, казалось бы, есть еще другие духи: убивающие, пытающие муками и так далее), отсюда и образный ряд с копытами, рожками, шерстью и т.д.
Здесь очень много жесткого противопоставления культуры города и природы.
Милым козьим мордам, всей рогатой братии посвящена нижеследующая сказка.
