Эрих Фромм - Может ли человек преобладать?
Предположение, что Россия нуждается в военной базе против США, которое было бы совершенно уместно даже еще 10 лет назад, но которое совершенно не реально сегодня, во время, когда советские ракеты могут достигнуть нас меньше чем за 30 минут, а с подводных лодок практически мгновенно[248].
Я полагаю, что мы должны посмотреть фактам в лицо. Даже в наиболее развитых странах Латинской Америки жизненные стандарты на душу населения меньше, чем 1/10 доля от таковых в Америке. Соответствующие темпы роста в этих странах сильно отстают от таковых в США, и разрыв между этими двумя мирами расширяется, а не сужается.
Существенные меры в планировании, государственном регулировании и т. п. необходимы во всей Латинской Америке. Если правительство США поддерживает эгоистичные интересы американских корпораций своей политикой в Латинской Америке, это может сохранить существующие системы в силе. Но мы будем убеждать широкие массы, особенно политически эффективное молодое поколение интеллектуалов среднего класса в том, что коммунисты правы в их обвинениях, что фундаментальные экономические изменения, которые ущемляют американский капитал, будут предупреждаться США. И тогда они осознают, что только антиамериканская коммунистическая революция может гарантировать необходимые экономические реформы.
В Латинской Америке мы проводим краткосрочную политику, которая в будущем приведет к катастрофе. Политика же, которая поставит долгосрочные интересы США над корпоративными интересами, позволит произвести мирную социально-экономическую эволюцию Латинской Америки с нашей помощью. Это означает отказ в политической поддержке больших корпораций, которые обладают властью во многих странах Латинской Америки, что запрещено законом внутри самих США.
IV. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Ситуация, в которой находится человечество, чрезвычайно серьезная, Политика сдерживания не гарантирует мир, она, вероятно, разрушит его и определенно разрушит демократию, даже если обеспечит мир. Первый шаг в попытке избежать ядерную катастрофу и послужить демократии заключается в соглашении о всеобщем разоружении и одновременно в достижении временного соглашения (modus vivendi) с Советским Союзом, основанного на принятии существующих владений двух блоков.
Эти шаги, однако, только начало в борьбе с непосредственной угрозой ядерной войны. Они не решат мировых проблем на длительную перспективу. Центральный вопрос сегодня — это будущий выбор развивающихся государств, которые составляют большую часть человеческой расы. Они настаивают не только на получении политической независимости, но также и на быстром экономическом развитии. Они не хотят ждать две сотни лет, чтобы достигнуть экономического уровня Европы и Америки. Коммунисты показали, что с помощью силы и фанатизма возможно достигнуть успехов; их метод станет чрезвычайно привлекательным, если не будет продемонстрировано, что тех же результатов можно достичь без террора и без разрушения индивидуальности, через централизованное планирование и при экономической помощи индустриальных держав. Такая политика требует принятие нейтралитета и Востоком, и Западом и усиления роли ООН как наднациональной организации с возложением на нее ответственности за разоружение и экономическую помощь.
Следование политике, предложенной здесь, требует таких кардинальных изменений в американской позиции, что никто не сможет избежать серьезных сомнений в том, что такая политика возможна. На деле такое предположение, по-видимому, показалось бы невозможным, если бы не растущая уверенность в том, что только это может быть альтернативой войне.
Во-первых, такая политика требовала бы, чтобы президент и конгресс подчинили особые интересы армии и больших корпораций (особенно таких, у которых серьезные инвестиции за границей) главной цели политики США — миру и выживанию как демократической нации.
Более того, эта политика требует материальной и духовной переориентации на Западе, влекущей за собой замещение проективно-параноидальной позиции в отношении коммунизма на объективную и реалистическую оценку этого факта. Такой реализм является единственно возможным, если мы бросим критический взгляд на самих себя и поймем различие, которое существует между нашими декларируемыми идеалами и нашими действиями. Мы претендуем на то, чтобы наша сегодняшняя система характеризовалась высокой степенью индивидуализма, религиозного и светского гуманизма. В действительности же мы являемся управляемым, индустриальным обществом с минимальной долей индивидуализма. Нам нравится производить больше и потреблять больше, но мы не имеем цели — ни как индивиды, ни как нация. Мы развиваемся в безликих людей организации, отчужденных от самих себя и теряющих подлинные чувства и убеждения. Этот вопиющий факт заставляет особенно подчеркивать отсутствие свободы и индивидуализма в России для того, чтобы мы могли тогда протестовать против особенностей советского общества, которых в действительности мы достигаем в нашем собственном.
Русские сегодня находятся в некоторых отношениях там, где американцы были сто лет назад, они строят общество, полное надежд и энтузиазма идти вперед и выполнить то, что они решили сделать. В то время как в США, хотя и нет неизбежных нищеты и страданий, мы только начинаем осознавать этот пробел в нашей системе, большую часть которого мы только начали заполнять. У нас все еще нет видения чего-то нового, нет целей которые вдохновляли бы нас. Если это будет продолжаться, мы и Запад не выживем. Мы потеряем энергию и жизнеспособность, которые необходимы любой нации или группе наций для того, чтобы жить и выживать в мире, свидетельствующем о пробуждении наций, которые находились в бездействии сотни лет. Наше оружие не сохранит нас — в лучшем случае оно уничтожит наших врагов в течении 30 минут после того, как мы погибнем.
То, что может сохранить нас, и то, что может помочь человечеству, — это ренессанс духа гуманизма, индивидуализма и антиколониальные традиции Америки. Нашей нерешительной и часто двусмысленной политикой в отношении развивающихся народов мы помогли коммунистам достичь одного из их наиболее значительных успехов: стать лидерами в историческом движении «новый мир» и поставить на нас штамп, как на силах «реакции», пытающихся остановить исторический прогресс. Мы должны если не превосходить, то по крайней мере, сравняться с коммунистами, находясь полностью и безоговорочно на волне истории, а не быть равнодушными и нерешительными. Как уже говорилось, сегодняшняя борьба есть борьба за умы людей. Эту борьбу не выиграть на пустых лозунгах и уловках, в которые не верит никто, кроме их сочинителей. Выиграть можно, только если иметь идеи, которые предлагают что-то, что основывается на реалиях жизни нации.
Запад уже стар, но ни в коем случае не истощен. Он показал свою жизнеспособность достижениями в научной мысли, которые не имеют аналогов в истории. Мы страдаем не столько от истощения, сколько от отсутствия целей и от «двоемыслия», которое парализует нас. Если мы ответим сами себе, где мы находимся и куда мы идем, мы будем иметь шанс сформулировать новые цели — социальные, экономические, политические и духовные.
Советская система требует от нас развивать систему, которая удовлетворяла бы нужды человека лучше, чем это делает коммунизм. Но в то время как мы очень много говорим о свободе и превосходстве нашей системы, мы избегаем советского вызова и предпочитаем описывать коммунизм как международный заговор извне в целях завоевания мира силой и разрушением. Русские надеются увидеть победу коммунизма как результат их превосходства. Испуганы ли мы тем, что мы не можем выдержать в этом соревновании, и является ли это оправданием того, почему мы предпочитаем определять эту борьбу как военную, а не как социально-экономическую? Готовы ли мы сделать необходимые изменения внутри нашего собственного общества, и сможем ли мы сделать по тем же самым соображениям заявление, что не нужны никакие особые изменения? Боимся ли мы обуздать политическое влияние наших корпоративных инвесторов в Латинской Америке? Концентрируясь на военной угрозе против нас и, как следствие, на военном соревновании, мы пропустим единственный шанс для победы: продемонстрировать, что возможно иметь в своем доме — и в Азии, и в Африке, и в Латинской Америке — экономический прогресс и — одновременно — индивидуальность, экономическое и социальное планирование и — одновременно — демократию. Только это является ответом на коммунистический вызов, а не ядерное сдерживание.
Наши сегодняшние суждения — это симптомы глубоко укоренившегося, хотя и подсознательного пораженчества, недостатка веры в те большие ценности, которые мы провозглашаем. Мы только прикрываем это пораженчество концентрацией на зле коммунизма и нагнетанием ненависти. Если мы будем продолжать нашу политику сдерживания и наш нечестивый альянс с диктаторскими государствами во имя свободы, мы потеряем те ценности, которые пытаемся защитить. Мы потеряем нашу свободу и, вероятно, также наши жизни.
