Галина Тимошенко - Как общаться с ребенком, чтобы он рос счастливым, и как оставаться счастливым, общаясь с ним
Во-вторых, когда можно хотеть, но почему-то нельзя сделать, у ребенка всегда остается возможность сделать как-то по-другому – вдруг так будет можно?
В-третьих, у ребенка все-таки появляется возможность – пусть не очень значительная, но все же! – начать сопротивляться родителям, а значит, освоить саму суть противостояния окружающему миру.
После всего, что сказано выше, нам остается только понять, какие принципиально возможные формы принимают запреты родителей на процесс естественного вступления ребенка в контакт с окружающим миром.
Первая возможность для родителей помешать ребенку начать нормально взаимодействовать с миром – это запретить ему какие-то конкретные формы такого взаимодействия.
Второй способ – это запрещение общаться с какими-то определенными людьми. Это может касаться как детей, так и взрослых – самым страшным в любом случае является сама навязанная малышу обязательная избирательность партнеров по общению. Речь ведь не идет о том, что ребенок впоследствии сам неизбежно начнет принимать решения, кто ему нравится, а кто нет. Получается, что ребенок теряет не только возможность взаимодействовать с определенными лицами, но и возможность освоить специфические формы контакта, необходимые именно в таком общении.
Есть еще одна, причем весьма распространенная форма запрета. Родители в этом случае не запрещают напрямую само действие или общение с конкретным человеком, но пугают всякими ужасными последствиями, которые якобы неизбежно наступят в случае его продолжения.
И еще одно – родители могут отказать ребенку в какой бы то ни было помощи при освоении сложных для него форм контакта. Само действие контакта в таком случае оказывается настолько сложным, что впоследствии малышу становится намного легче подобных способов взаимодействия избегать.
Итак, какие конкретные формы такие запреты могут принимать?
Родители могут не позволять ребенку совершение каких бы то ни было агрессивных действий.
Понятно, конечно, что даже маленький ребенок по недомыслию вполне способен попытаться ударить сверстника камнем по голове, и в этом случае речь будет идти о возможности совершенно конкретного и опасного ущерба для здоровья. Но беда начинается тогда, когда запрет на агрессивные действия становится абсолютным. Малыш же не будет разбираться сам, когда можно, а когда нельзя. Родители сказали: «Нельзя!» – значит, нельзя всегда. Тогда получается, что даже возможность дать сдачи, то есть оказать совершенно справедливое и необходимое сопротивление, становится для ребенка запрещенным. То же касается традиционного для мальчиков запрета «Девочек бить нельзя никогда!». Но если учесть, что девочки до определенного возраста существенно опережают мальчиков в физическом развитии, а вредности одной девочки вполне может хватить на целую компанию мальчиков, те оказываются совершенно беззащитными перед женской агрессией. Ныне, присно и во веки веков, как говорится…
Тот же смысл для ребенка имеет родительское действие по ограждению его от чужой агрессии.
Нередко мама считает необходимым увести ребенка с детской площадки, если на ней есть хотя бы один чрезмерно, по ее мнению, агрессивный ребенок или ребенок, который использует ненормативную лексику. В этом случае малыш тоже на самом деле получает запрет на саму возможность проявления агрессии.
Нередко родители ограничивают условия возможного взаимодействия с другими детьми.
Самый распространенный вариант этого ограничения – нельзя пачкаться. Под такой запрет автоматически попадает игра с песком, с землей, с водой и все прочие виды невероятно привлекательной для детей деятельности. В грязь или в лужи оказывается недопустимо даже ступать! Нужно очень четко понимать: к интересам детей все подобные запреты не имеют никакого отношения. В этом случае мама просто пытается облегчить себе жизнь и избавиться от необходимости ликвидировать последствия таких игр. Результат, как ни странно, оказывается весьма серьезным: ведь у нас в языке слово «грязь» имеет отношение отнюдь не только к физическим пачкающим субстанциям. Мы говорим «грязные действия», «грязные слова» и пр. Таким образом, малыш получает запрет вообще подходить близко ко всему, что может быть названо грязным, – и как ему, став взрослым, например, защитить женщину от грубых приставаний матерящегося хулигана? Да и секс для такого выросшего ребенка-«чистоплюя» нередко попадает в категорию «грязных» действий. Кроме того, такой запрет неизбежно создаст ребенку сложности в общении со сверстниками, которым возиться с песком разрешено. Тут и до изгнания из детского коллектива недалеко…
Мощнейшим запретом становится для ребенка наказание за какие-то его недопустимые, по мнению родителей, действия.
Такое наказание может быть как следствием нарушения уже озвученного родителями запрета, так и существовать само по себе – папа с мамой ребенку этого не запрещали, но по факту решили, что совершенное им действие ужасно и достойно сурового возмездия. Сокрушительность такого родительского действия оказывается двоякой: и само действие жестко подавляется, и картина мира ломается – малыш же не знал, что этого делать нельзя! Тогда получается, что любое его действие для него является потенциально опасным – а вдруг оно тоже попадает в категорию скрыто запрещенных?
Иногда родители наказывают ребенка за те его действия, о которых они узнали с чьих-то слов.
Речь идет о тех ситуациях, когда мнение малыша о происшедшем родителями в расчет не принимается. В этом случае к собственно запрету на действия, за которыми следует наказание, добавляется еще одно опасное последствие: ребенок начинает воспринимать родителей находящимися «по другую сторону баррикад». Иначе говоря, те, кто рассказал родителям о проступке малыша, и родители как бы объединяются против него. Впрочем, почему «как бы»? Именно это ведь и происходит! Ощущение собственной защищенности рушится полностью – все против меня! Стоит повести себя как-то не так – и все! Каково малышу, представляете себе?
Почему-то родители часто берут на себя функцию третейских судей в улаживании детских конфликтов.
Понятно, что иногда детские «разборки» оказываются для родителей только внешним поводом, актуализирующим их собственные взаимоотношения с родителями другой конфликтующей стороны. В итоге они в подобных ситуациях не дают ребенку возможности самому разобраться, что необходимо сделать: последовательно противостоять другому или начать договариваться. По сути дела, все детские выяснения отношений являются прообразом любых взрослых конфликтов, и не дать малышу научиться вести себя в таких ситуациях просто преступно по отношению к его будущему.
Иногда родители берутся вместо собственного ребенка выполнять те действия во взаимодействии с другими людьми, которые самому малышу выполнить трудно, страшно или не хочется.
При всей кажущейся мягкости подобного родительского действия его все-таки можно вполне определенно считать запретом на самостоятельное решение возникающих в ходе общения затруднений. Ведь и взрослому человеку постоянно приходится сталкиваться с необходимостью неприятных или очень сложных взаимодействий. Согласитесь, далеко не всегда просить прощения или обращаться за помощью легко и приятно. Но научиться-то это делать нужно! Не всегда рядом будет кто-то, кто сделает это вместо выросшего ребенка, и тогда он окажется перед непреодолимым препятствием – ведь делать это самостоятельно он так и не научился. Быть рядом с ребенком в ходе совершения таких действий – это одно, а обратиться вместо него к другому человеку – совсем другое…
Любая чрезмерно бурная, непоследовательная или непонятная для ребенка этого возраста реакция родителей на какой-либо проступок создает все необходимые предпосылки для вранья.
Вы вообще когда-нибудь задумывались, когда человек врет? Ведь врать – занятие очень энергоемкое, трудозатратное и вообще утомительное. Нужно ведь держать в памяти все, тобой сочиненное, постоянно пребывать в состоянии беспокойства – а вдруг все-таки вранье обнаружится? – и с тревогой ожидать заведомо малоприятных последствий. Поэтому если уж мы врем, то только по очень серьезной причине. И причина эта проста: правду сказать страшно. Мы не верим, что ее поймут правильно, что с нами обойдутся по справедливости и т. д. И очень часто родители сами порождают у ребенка уверенность в том, что понять его правильно они не способны – и уж тем более не способны принять его ошибки или некрасивые поступки. Обратите внимание: ведь принять – вовсе не обозначает восхититься. В данном случае мы говорим о принятии как о способности спокойно обсудить с малышом то, что он сделал, и вместе найти выход из сложившейся ситуации.
