Елена Кабанова - Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми
Любому из нас пригодится своя система ценностей. Она гораздо лучше подогнана, чем та, которую мы считаем своей. Хотя на самом деле эта система, с большой вероятностью, была внедрена в наше сознание извне — путем обработки социальной средой.
Человеческая индивидуальность десятилетиями доводится до ума под внешним воздействием — точно так же, как кусок льда под руками скульптора превращается в лебедей, русалок и снежных королев, при этом оставаясь льдом.
Так же и человеческая натура: оставаясь собой в базовом отношении – в частности, не меняя темперамента, человек постепенно формирует надстройку – те самые стереотипы мышления и поведения, которые поведут его по жизни к успеху или к провалу, вслед за мечтой.
Глава 6
Хорошая свекровь – мертвая свекровь
Узники до того мучаются, что даже тюремщики иногда плачут от жалости…
Евгений ШварцЧужой – 1, Чужой – 2, Чужой – 3…
Да, отнюдь не все в жизни молодого человека проходит гладко — в том числе и строительство взаимоотношений с собственными родителями. Приходится преодолевать свой негативизм и максимализм – при всем при том, что именно эти свойства позволяют молодежи выработать собственное мнение и дорасти до индивидуального мировоззрения. Как тут, спрашивается, найти грань между полезной и вредной дозой индивидуализма? Только методом тыка – самым болезненным и опасным из всех существующих исследовательских методов. Без столкновений на этой стезе никак не обойтись.
Младшему поколению хочется включить в свою модель мира все, с чем им довелось столкнуться в жизни – в том числе и предков, как бы те не сопротивлялись. А между тем сопротивление неминуемо. Хотя бы потому, что мировоззрение самих предков давным–давно устоялось, и они не намерены его менять для вящей стройности и гладкости какой–то там молодежной модели мира. Пока их дети переживают приступы то нонконформизма, то нарциссизма, то максимализма, родители стараются перестроить молодежную модель мира таким образом, чтобы она была посвободнее, покомфортнее, помягче… Чтобы обладатель этой модели не предъявлял окружающим запредельных требований и не обрушивался на них с обвинениями, нотациями и жестокой иронией а–ля господин Чацкий. Родители видят в подобной манере поведения не только признаки дурного воспитания, но и грядущие проблемы в труде и в личной жизни.
Папам и мамам хочется, чтобы их ребенок социализовался без проблем, а ребенок желает не столько социально адаптироваться, сколько социально самоутвердиться.
И непременно путем обособления и противопоставления. Вот почему дети вечно сопротивляются родителям, пытаясь сохранить свои умозаключения в неприкосновенном виде. Такое стремление оборонять свои интеллектуальные достижения (или даже завоевания) – естественный результат индивидуации. Словом, общение поколений носит характер борьбы — главное, чтобы эта борьба не стала непримиримой.
Понимая мотивы родительского поведения, с возрастом мы перестаем вытеснять наших близких с занимаемых ими «мировоззренческих позиций», жестко и непримиримо отстаивая собственное мнение. Даже понимая всю глубину заблуждения, в котором пребывает большинство наших престарелых (то есть разменявших пятый десяток) родственников. Ну, заблуждаются себе и заблуждаются. Перепахивать их, что ли? Зачем? Пусть живут безмятежно. По мере формирования личности содержание максимализма в человеческом характере снижается, уступая место прагматизму и плюрализму. В общем, мы становимся снисходительнее и больше занимаемся собой, нежели переделываем других. Жизнь без всех этих нравственных конфликтов гораздо проще и приятнее.
Вот почему авторы этой книги советуют: больше думайте о том, зачем окружающие дают вам какие–то советы, предлагают какие–то идеи, настраивают на какие–то поступки. Знание мотива помогает сделать вывод. И не только относительно того, нужно следовать совету или нет. Для такого заключения углублять контакт с советчиком не требуется: хочешь – следуй, не хочешь – не следуй. Куда важнее вывод насчет того, нужно ли вам сопротивляться этому внешнему влиянию или нет. Подростковая инстинктивная тяга к сопротивлению – негативизм – к счастью, остается в прошлом, как только человек выходит из так называемого трудного возраста. А по прошествии трудного возраста начинается период ничуть не менее трудный – период осознанного выбора: с кем мириться, а с кем воевать.
Воевать с собственными родителями стоит лишь в одном случае: тогда, когда родительское стремление помочь вашему успеху на самом деле является попыткой самим достичь успеха – и при этом не взирая на ваши планы, на ваши способности, на ваши потребности, да и на всю вашу личность в целом. Если же вашей индивидуальности ничего не грозит – не заморачивайтесь. Польский афорист Владислав Гжегорчик не зря иронизировал, что «даже дьявол у себя в аду хотел бы иметь вежливых и послушных ангелочков». Чего же тогда хотеть от обычного человека? Ведь он, обычный человек, мечтает о беспроблемном сосуществовании со своим потомством. И требует от потомства послушания, удобства в обращении, а также беспрекословного исполнения заветов и наказов. В то время как молодые требуют от старших уважения и понимания. Попросту говоря, качают права. И часто возмущаются родительской неповоротливостью, местами переходящей в непреклонность. Оправданием старшему поколению служит то, что уважение и понимание — не такие уж маленькие «уступки». Особенно для людей, непривычных к подобному варианту общения.
Но если для своих близких мы все–таки периодически делаем послабления и скидки, то как быть с номинальными родственниками? Как нам вести себя с благоприобретенной родней, когда она ведет себя как кровная – и главным образом во всем, что касается бесцеремонности? Вступая в брак, молодой человек (неважно, какого пола) обзаводится «временными родственниками» — тестями, тещами, свекрами, свекровями, деверями, золовками и проч. Все они становятся его/ее близкими на тот срок, пока продлится этот брак. А браки в наше просвещенное время в большинстве случаев заключаются отнюдь не навечно, покуда смерть не разлучит вас, аминь. Но и три–пять–десять–двадцать лет брачно–союзной жизни хотелось бы провести в мире и согласии. Поэтому вступившие в брак пытаются не провоцировать конфликтов со стороны тех, кого получают в нагрузку к супругу/супруге – со всеми этими тещами и свекровями, не к ночи будь помянуты…
Почему так мрачно? Во–первых, потому, что исключения в этом стане благоприобретенных мам вообще редкость. Доброжелательные, вежливые и симпатичные тещи и свекрови – большая удача для молодых супругов. А для немолодых – тем более. Матери дочерей и сыновей, достаточно взрослых, чтобы обзавестись семьей, не всегда оказываются готовы отпустить свое чадо в «евонную личную жись». Они цепляются за уходящего ребенка, как за последнюю соломинку, сохраняющую их, мам безнадежно самостоятельных отпрысков, на плаву. А в качестве главного врага и погубителя своей семейной идиллии и своей еще довольно молодой жизни они упорно выбирают брачного партнера своей… деточки.
Материнское чувство, как мы неоднократно писали, есть чувство безусловное, природное, инстинктивное и гормональное. Одним словом, дикое. Тести и свекры в большинстве случаев менее токсичны, чем тещи и свекрови — именно потому, что их отношение к собственному ребенку не сдобрено материнским инстинктом, оно более рационально. Хотя и здесь случаются мутации, опасные для жизни невестки/зятя.
Бывает, что родители брачного партнера образовывают нерушимую экспертную группу, слаженно и безжалостно проверяющую союз молодых на прочность.
В качестве внештатных сотрудников в экспертную группу входят всякие там дяди–тети, золовки–девери и просто соседи, не одобряющие этот брак. Молодые супруги чувствуют себя, словно борцы за свободу, измученные международными санкциями. Тут и не захочешь, а сорвешься в террористическую деятельность.
К тому же все эти «родители на час» постоянно укоряют своего «нового члена семьи», что он, дескать, холоден и безучастен — ну прямо как неродной. Ведь они для него/нее! Лучшего, можно сказать, не пожалели – отдали за него/нее свое главное сокровище! А в ответ – ни родственного тепла, ни заслуженной благодарности. Ну, подобные укоры можно воспринимать как пение безбашенной городской птички в пять утра под вашим окном – с умеренным раздражением. Если не быть чересчур мелочным, все упрощается. Можно даже звать тещу/свекровь мамой, хотя называть ее Сколопендрой Вурдалаковной намного удобнее. Можно посещать семейные торжества, если те имеют место быть два–три раза в год и не пересекаются с чем–либо действительно праздничным – с Новым годом, например. Можно сдержанно хвалить старшее поколение жениной/мужниной семьи за то, что старшее поколение считает своим коронным номером: за использование фиолетовой помады и красных теней в фирменном макияже «жертва коровьего ящура на смертном одре» или за неуместный тюнинг маломощной пожилой «Оки», похожей на корзину для грязного белья – что с тюнингом, что без него… Проблема в том, чтобы отличить дань вежливости от совершенно другой дани, намного более обременительной.
