Станислав Гроф - ЛСД психотерапия
Если клиент не дает никакой обратной связи, терапевт должен каждые полчаса или около того коротко вмешиваться; целью этих «проверок» является установление контакта, получение необходимой информации о процессе и предоставление поддержки, если это необходимо. Одной из причин, почему ситтеры должны понимать природу переживаний субъекта, является то, что музыку для сессии следует выбирать в соответствии с психологическим состоянием психонавта. Кроме этого большую часть неспецифической поддержки нужно предоставлять через невербальные каналы. Это может быть рукопожатие, успокаивающие прикосновения, укачивание и различные виды психодраматическоего вовлечения в переживания. Иногда может оказаться полезным оказать сопротивление клиенту, которому нужно бороться, или сжать его чтобы усилить определенные физические ощущения давления, или помассировать его. Это более типично в заключительный период сессии. В более ранние моменты переживания физическое вмешательство требует большой чувствительности и хорошего взаимопонимания. Важно поддерживать доверительные отношения, чувство сотрудничества, общее настроение игры. Однако «понарошечная» атмосфера совместной игры может быть легко утеряна, если интенсивность переживаний увеличится, и тогда терапевт рискует оказаться в роли нарушителя или взломщика, а не помощника. Пока ситтеры не будут интуитивно уверены в качестве отношений, им не следует использовать подобного рода действия на ранних стадия сессии. Другим важным аспектом терапевтического взаимодействия является внимательное отношение к нуждам клиента, например, когда ситтер укрывает его одеялом, если ему или ей кажется, что клиенту холодно, промакивает пот со лба, вытирает слюну с лица, увлажняет губы, если они пересохли, и дает ему воды.
Все, что было сказано, имеет отношение к сессиям, которые протекают сравнительно гладко и легко. На таких сессиях клиент способен поддерживать лежачее положение, остается в повязке и наушниках, удерживает переживания внутри и способен справляться с выплывающим подсознательным материалом адекватно. На лучших сессиях такого рода у ситтеров очень мало работы; они слушают музыку, медитируют, пытаются эмпатически настроиться на переживания клиента. Совсем другая ситуация случается тогда, когда субъект не способен выдерживать переживания и отказывается «проходить через это».
Самыми безобидными примерами таких отказов являются разнообразные действия, направленные на уклонения от переживания, например, попытки снять повязку или сесть, выпить чашку кофе или выкурить сигарету, поболтать ни о чем, походить или пойти погулять. Более сложным проявлением сопротивления является проектирование всплывающего материала на ситтеров и лечебную ситуацию. Клиент хочет посмотреть на ситтеров, поучаствовать в интеллектуальном споре, обсудить свою жизнь или свои проблемы, покритиковать правила или обстоятельства сессии. Самой сложной ситуацией является полная потеря понимания того, что переживания имеют символическую природу, и возникновение уверенности в том, что все галлюцинации имеют место в реальном мире. Это обычно происходит в связи с опытом умирания, страхом сойти с ума или гомосексуальной паникой. Пациент может испытывать острое недоверие и желать выйти из ситуации и из помещения, путая внутреннюю опасность с внешней ситуацией.
Когда клиент не способен оставаться в рекомендованной позе, начинает анализировать и интерпретировать ситуацию в сильно искаженном виде, демонстрирует стремление внешне выражать психические процессы, ситтеры должны перейти от пассивного наблюдения к активному вмешательству. Меньшим показанием для терапевтического действия является ситуация, в которой пациент остается в повязке и наушниках, но проектирует свои чувства на ситтеров вместо того, чтобы проследить их истинное происхождение. Основные стратегии и техники работы с различными сложными ситуациями на психоделических сессиях будут описаны ниже в отдельной части книги.
Атмосфера безопасности, уединения и полной заинтересованности абсолютно необходима для успешной психоделической сессии. Ситтеры, которые отвечают на телефонные звонки во время сессии, допускают ситуацию, когда кто-то стучится в дверь, уходят из комнаты ради каких-то других дел вряд ли смогут обеспечить спокойное, продуктивное и успешное течение сессии. Один-единственный крупный раздражитель или отказ оказать поддержку в критический момент сессии могут превратиться в препятствие к излечению, с которым придется бороться долгое время. Пациент может потерять доверие к безусловной и постоянной поддержке терапевта, и никогда больше не осмелиться отказаться от контроля и встретиться со сложными аспектами своего подсознания.
В идеале, на протяжении всего время действия препарата с пациентом должно находиться двое ситтеров, терапевтическая диада мужчины и женщины, которые никогда не выходят из комнаты. Ситтеры должны знать друг друга очень хорошо, ладить друг с другом и иметь опыт совместной работы. Существует несколько причин для участия в сессии терапевтов обоих полов на сессии. Есть определенные действия, которые более присущи мужчинам, чем женщинам, и наоборот. Например, женщина лучше справится с успокаиванием, убаюкиванием и физической поддержкой, тогда как некоторые другие переживания требуют исключительно мужской фигуры. Это верно для ситуаций, в которых субъект сталкивается с психологическим влиянием отсутствия отца в детстве, или чувствует необходимость выразить свои эмоции по отношению к значимому мужчине.
С другой стороны, психодраматическое участие в борьбе может потребовать физической силы и лучше подойдет мужчине-терапевту, пока содержание переживаний не потребует присутствия женщины. Также очень типична ситуация, когда различные проблемы, связанные с эдиповым комплексом в детстве клиента впервые проявляются в проективном искажении отношений с терапевтической диадой. Также существуют определенные трансперсональные переживания, например, архетипические плеяды и воспоминания о прошлых воплощениях, для которых присутствие представителей обоих полов оказывается важным. Таким образом, присутствие и мужского, и женского элементов полезно не только в свете разделения обязанностей, но также и для специфического облегчения проявления определенных переживаний и для вызывания характерных воспоминаний. Хотя глубокое вовлечение в проекции обычно вредит процессу лечения и не должно поощряться, проективные искажения могут стать очень важным источником понимания, если субъект отнесется к ним конструктивно.
В силу того, что музыка является важной и неотъемлемой частью ЛСД психотерапии, мы коротко обсудим ее роль, основные принципы отбора подходящих произведений и то, как эти произведения должны прослушиваться. Музыка, кажется, имеет несколько важных функций в контексте психоделической терапии. Она пробуждает разнообразные сильные эмоции и облегчает более глубокое вовлечение в психоделический процесс. Она структурирует переживания и создает несущую волну, помогающую пациентам преодолеть сложные моменты сессии и тупики. ЛСД субъекты часть говорят, что течение музыки помогает им отпустить их психологические защиты и погрузиться в переживание. Другой функцией музыки является создание чувства единства и связи в ходе различных необычных состояний сознания. Очень часто клиенты испытывают сложности в те моменты, когда музыка прекращается; они жалуются на ощущение подвешенности и прерванности в середине процесса. Дополнительная функция музыки специфически связана с ее содержанием; обычно можно облегчить проявление определенных эмоциональных состояний, например, агрессивности, сексуальных чувств, «психоделического прорыва» или трансцендентного опыта, используя специально выбранные произведения. Важность музыки для позитивного структурирования периода возвращения (в обычное состояние сознания) было описано выше.
Что касается выбора музыки, я опишу лишь общие принципы и дам несколько советов, основанных на моем личном опыте3. Каждая терапевтическая группа после определенного времени вырабатывает свой собственный список любимых произведений для различных фаз ЛСД сессии, а также для различных особых ситуаций. Важно чутко реагировать на фазу, интенсивность и содержание переживаний, а не пытаться навязать какие-то модели. Предпочтение нужно отдавать музыке высокой художественной ценности, но с малым конкретным содержанием. Следует воздерживаться от проигрывания песен и других вокальных произведений, слова которых отражают определенную тему. Если вокальные композиции и используются, то они должны быть на языке, непонятном субъекту, таким образом, человеческий голос становится неспецифическим стимулом. По этой же причине следует избегать произведений, на которые у клиента есть интеллектуальные ассоциации. Так, начало Пятой симфонии Бетховена до минор обычно ассоциируется с неизбежностью судьбы (Симфония Судьбы); использование свадебного марша Мендельсона или из «Лоэнгрина» Вагнера создает атмосферу, связанную с заключением брака; «Кармен» Бизе может напомнить клиенту о бое быков. У чешских субъектов прелюдии Листа обычно вызывали воспоминания о войне, потому что они использовались нацистскими пропагандистами в начале ежедневных передач на уличных громкоговорителях.
