Сьюзен Стиффелман - Как перестать сражаться со своим ребенком и обрести его близость и любовь
С ребенком, пребывающим в состоянии хронической тревожности, трудно общаться. Ему тяжело даются любые изменения в привычном распорядке дня, он с особой опаской относится ко всему новому и незапланированному. Его склонность к преувеличению потенциальной опасности или беды может спровоцировать проявление реальных физиологических симптомов – учащение сердцебиения, потливость ладоней и тому подобное, которые в свою очередь просто не позволят ему сделать шаг в неизведанное.
Родители зачастую теряют терпение, поскольку постоянная потребность такого ребенка в контроле и подбадривании буквально заставляет их чувствовать себя заложниками детских страхов.
Как вы уже, наверное, догадались, моя работа с родителями детей, склонных к тревожности, всегда начинается с того, чтобы научить родителей справляться с их собственными чувствами неудовлетворенности и расстройства, если наличие таковых не позволяет им оценивать ситуацию без предубежденности и раздражительности.
Как я уже говорила ранее, страдающие синдромом тревожности дети весьма чувствительны, поэтому раздражение или нетерпеливость родителей может лишь подстегнуть их настороженность и усугубить ситуацию. Родители, способные осознать, почему с точки зрения их ребенка они должны пять раз посмотреть, нет ли кого-нибудь под кроватью, обладают большей силой, способной успокоить ребенка и помочь ему справиться с иррациональностью его страхов и навязчивых идей. (Более подробно на эту тему написано в Главе 1 в теме четырех вопросов.)
Маленький Мальчишка-Трусишка
Один из способов поговорить с детьми о тревожности заключается в том, чтобы познакомить их с Маленьким Мальчишкой-Трусишкой. Я говорю им, что Маленький Мальчишка-Трусишка сидит у них на плече и следит за их безопасностью. Затем я объясняю, что он вовсе не является их врагом, но зачастую думает, что они находятся в большей опасности, чем это есть на самом деле. (Я все время представляю моего Маленького Мальчишку-Трусишку в образе персонажа «Шоу Энди Гриффита» Барни Файва, который постепенно всех жителей своего городка приводит в смятение какой-нибудь вымышленной опасностью.)
Маленький Мальчишка-Трусишка может преувеличивать происходящее и заставлять детей переживать и нервничать в ситуациях, им совершенно не угрожающих. Один из моих юных пациентов как-то сказал мне, что его Маленький Мальчишка-Трусишка пил очень часто «Ред Булл»!
Как только дети придают своему источнику страха вполне конкретный образ, который к тому же проявляет о них заботу, но просто не всегда верно оценивает ситуацию, они начинают снабжать своего Маленького Мальчишку-Трусишку более правильной информацией. Она помогает ему понять, что их жизни в принципе ничего не угрожает.
Маленький Мальчишка-Трусишка помогает детям деперсонализировать их мысли. Вместо того чтобы спросить встревоженного ребенка: «Чего ты боишься?» – я задаю другой вопрос: «Что Маленький Мальчишка-Трусишка шепчет – или кричит – тебе на ушко?» Подобный метод помогает ребенку слегка дистанцироваться от мыслей, которые зачастую предвосхищают его ничем не обоснованные или надуманные страхи.
Безликий страх против конкретного
Я также обсуждаю с детьми страхи безликие и страхи конкретные. Безликий страх заставляет нас бояться в целом. Если вы спросите детей, испытывающих безликий страх перед необходимостью ложиться ночью спать, из-за чего они так переживают, они ответят: «Я не знаю! Мне просто страшно!» Безликий страх вездесущ и могуществен, и именно он заставляет детей чувствовать себя жертвами собственных тревог.
Я недавно работала с ребенком, который не мог подойти к своему учителю, чтобы спросить, может ли он перейти в другую учебную группу в своем классе. Он начинал жутко нервничать, ладони его потели при одной только мысли о разговоре с преподавателем. О том же, чтобы подойти к нему, он не мог даже и подумать.
В ходе нашей беседы я попросила его описать мне наихудший вариант развития событий, самую страшную вещь, которая только может произойти, если он заговорит с учителем. Когда он начал придавать своему страху более конкретные очертания: «Учитель может попросту отказать или отпустить какую-нибудь шутку относительно того, что моя нынешняя группа просто не переживет такую потерю», он вдруг понял, что степень его страха значительно спала. Через неделю-две он пришел снова ко мне в офис и сообщил, что наконец-то смог поговорить с мистером С.
«Он сказал мне, что я не могу перейти в другую группу».
Я приветствовала его поступок с огромным энтузиазмом и искренними аплодисментами.
Рассмеявшись, он сказал: «Вы разве меня не услышали? Он мне отказал. Он сказал, что я не могу поменять группу».
«Мне все равно, – ответила я ему. – Ты сделал это! Ты вышел за пределы безопасной зоны, которую тебе нарисовал Маленький Мальчишка-Трусишка! Ты вырвался на свободу! Ты можешь поздравить сам себя!»
Выражая поддержку страдающим тревожностью детям в моменты, когда они испытывают страх и смятение, мы помогаем во многом сократить влияние и эффект этих чувств.
Образец спокойствия
У большинства детей с симптомами тревожности, с кем мне приходится работать, хотя бы один из родителей регулярно демонстрирует проявление страха, нервозности или тревожного мышления. Им свойственны такие замечания, как: «Я боюсь, что мы опоздаем на самолет» или «Даже не могу представить, почему бабушка не отвечает на телефонный звонок!».
В подобных фразах всегда таится ощущение некой обреченности, и дети нередко воспринимают их весьма серьезно, полагая, что всякий раз, когда жизнь ставит их перед лицом неизвестности, должно произойти определенно что-то плохое.
Мы недооцениваем степень, с которой наше собственное поведение влияет на детей. Когда родители являют собой образец спокойствия перед лицом неопределенности, это подспудно побуждает детей перенимать подобную модель поведения. Чем чаще дети видят, как к тревожным событиям вы подходите в совершенно спокойной и расслабленной манере, тем быстрее они начинают переосмысливать, насколько опасны – или безопасны – те или иные вещи в жизни.
Дэниел в депрессии
Ниже речь пойдет о подходе, который я использовала в работе с молодым человеком по имени Дэниел, страдающим от депрессии. Большинство из этого вполне может быть применимо к детям с симптомами тревожности. К слову сказать, я нередко занимаюсь подростками, сражающимися одновременно и с депрессией, и с тревожностью, которые зачастую ходят рука об руку.
В раннем детстве Дэниел был послушным и милым ребенком. Когда он перешел в девятый класс, некоторые из его друзей, с кем он общался еще с начальной школы, начали экспериментировать с алкоголем. Дэниела не очень интересовало это, но с учетом его природной скромности ему было весьма не просто найти новых друзей, из-за чего нередко он чувствовал себя покинутым и одиноким.
Помимо постоянного эмоционального стресса Дэниел не располагал и большим запасом физических сил. Как это часто бывает с подростками, он долго не мог заснуть вечерами, бодрствуя каждый день до двенадцати, а то и до часу ночи. Он не отличался также и хорошим аппетитом по утрам. И каждое утро он выходил из дома наполовину выспавшимся, наполовину голодным и с предчувствием неизбежных огорчений едва начавшегося школьного дня.
Уроки в школе и дополнительные занятия забирали все имеющиеся силы. К моменту, когда Дэниел возвращался домой, он был уставший и раздраженный и остатки дня проводил, спрятавшись в своей комнате.
Родители Дэниела заметили, что он все чаще стал оставаться дома по выходным, и спросили, почему он больше не проводит время со старыми друзьями. Учитывая предыдущий опыт общения с родителями, которые всегда стремились подбодрить, но не выслушать сына, он решил, что нет никакого смысла рассказывать им правду о своих бывших друзьях, и поэтому придумал отговорки, что его приятели были заняты другими различными делами.
Большую часть выходных Дэниел спал у себя в комнате, и родители списывали это на переходный возраст. Он стал более мрачным и раздражительным – они решили, что виною гормоны. Он безостановочно играл в видеоигры и всякий раз злился, когда его заставляли их выключать. Родители посчитали это нормальным поведением для подростка. Спустя несколько месяцев оценки Дэниела стремительно понеслись вниз. Его родители, наконец понявшие, что с их сыном что-то не так, обратились ко мне за консультацией.
Моя первостепенная задача сводилась к тому, чтобы выстроить для данной семьи каналы общения. Правда представляет собой вещь огромной силы. Я знала, что мы должны были создать для Дэниела безопасное пространство, где он смог бы рассказать родителям, что же с ним в действительности происходит, и где они смогли бы принять эту информацию в той манере, которая наиболее способствовала бы развитию контакта.
