Под ред. М. Ромашкевича - Эротический и эротизированный перенос
Некоторые соображения по поводу метода
До сих пор парафраз текста позволял нам более подробно исследовать, используя как бы увеличительное стекло, обсуждаемые Фрейдом технические вопросы. Мы быстро сделали вывод, что были подняты многие теоретические проблемы или, если хотите, метапсихологические дилеммы. В данном месте становится необходимо сфокусировать внимание на более широкой области для того, чтобы проиллюстрировать как проблема любви в переносе трактовалась различными психоаналитическими школами.
Первое наблюдение, которое может быть сделано после беглого просмотра обширной библиографии по переносу в целом, это поразительное согласие среди авторов диаметрально противоположных школ (например, эго-психологов и лаканистов): все они считают теорию переноса точным и фундаментальным дискриминантом среди различных аналитических теорий. Р.Гринсои аподиктически[56] утверждает, что "любой отход от правильного пути в психоанализе может быть продемонстрирован тем девиантным образом, каким рассматриваются феномены переноса" (1967, 151). Это наблюдение напоминает нам о том, что любовь в переносе является особой модальностью переноса. Хотя изучаемая нами работа, очевидно, ограничивается этой модальностью, должно быть не менее очевидно, что нам следует иметь в виду все теоретические варианты по концептуализации переноса, разработанные различными психоаналитическими школами; ясно, что это не может быть здесь исследовано.
К этому незаменимому методологическому требованию может быть добавлено еще одно. Все теории, включая психоаналитические, обладают собственной внутренней согласованностью и последовательностью аргументации. Плохая практика — изолировать элемент теории или модели без рассмотрения того места, которое он занимает внутри сложной системы как целого, и без определения той связи, которую он устанавливает с другими элементами системы. Один пример будет достаточен: Д.В. Винникотт опубликовал работу "Примитивное эмоциональное развитие" в 11945 году, а "О переносе" в 1956. Клинические разновидности переноса, описанные в последней статье, глубоко связаны с идеями, выдвинутыми в работе 1945 года. Если бы тезис о примитивном развитии был опровергнут, возможно, анализируемые Винникоттом формы переноса не исчезли бы как клиническое явление, но его соображения по поводу "отношений" аналитика не нашли бы никакой теоретической поддержки.
Было бы бессмысленно отрицать, что теории переноса, разрабатываемые с 1915 года, года опубликования данной работы Фрейда, расширили и значительно модифицировали фрейдовскую концепцию, какую бы психоаналитическую школу мы ни затронули. В равной мере справедливо, что сам Фрейд значительно расширил всю свою теорию, когда сформулировал новый основополагающий дуализм (1920) и теоретические соображения по поводу расщепления эго, однако без дальнейшей разработки соответствующей теории переноса.
Кроме того, перенос — концепция психоаналитической практики, которую Дж.Сандлер и др. (1969) назвали "клиническим моментом" психоанализа. Как уместно отмечалось данными авторами, не всегда легко соотнести его с метапсихологией.
Фрейд "поздно приходит" к концептуализации деструктивных влечений и рассмотрению их воздействия на анализ, и, в силу собственного ясно и недвусмысленно выраженного решения, он вообще никогда не приходит к лечению психотических патологий. Как мы увидим, это не обошлось без последствий.
Переоценка проблем
Теперь я попытаюсь кратко суммировать некоторые из проблем, очерченных в предшествующих параграфах.
1. Фрейд ограничил свои наблюдения аналитической работой между мужчиной-аналитиком и женщиной-пациенткой. Нет оснований полагать, что любовь в переносе характерна исключительно для таких взаимоотношений. Гринсон (1967) утверждал, что любовь в переносе, согласно его опыту, не проявляла себя очевидным образом там, где и аналитик, и пациент были мужчинами, если только пациент не был явным гомосексуалистом. Должно наблюдаться соответствующее отсутствие любви между женщиной-пациенткой и женщиной-аналитиком, за исключением опять случая явной гомосексуальности. Ни одно из этих условий современный клинический сценарий не описывает полностью. Не представляется справедливым, что не существует любви в переносе между пациентами-мужчинами и женщинами-аналитиками; также не кажется справедливым, что любовь в переносе не может проявляться в анализе, когда оба участника одного пола и без каких-либо гомосексуальных импликаций.
Вместо этого, важно принять во внимание, что (а) библиография по любви в переносе между мужчинами-пациентами и женщинами-аналитиками редка, если вообще существует; (6) возможно, что перенос в этих случаях обладает уникальными характерными чертами, которые должны быть исследованы (Лестер, 1985); (в) развитие обоих видов переноса (отцовского и материнского) у мужчин и женщин пациентов к мужчинам и женщинам аналитикам, утверждал Фенихель (1945), несомненно, но в то же самое время, недостаточно для описания громадного разнообразия объектных отношений, которые могут быть обнаружены во время клинического наблюдения; (г) "реальные" характерные черты аналитика, в данном типе случаев и их сфера распространения в аналитическом опыте должны изучаться более пристально.
Недавно были опубликованы некоторые интересные рассуждения на эту тему: Е.П. Лестер (1985), М.Голдбергер и Д.Эванс (1986), Е.Торрес де Беа (1987) и Е.С.Персон (1988).
2. Я процитировал фрейдовский догмат, что феномен влюбленности возникает, потому что он "вызывается [или провоцируется] аналитической ситуацией". Если мы рассмотрим этот догмат с точки зрения этических пристрастий Фрейда и его предостережений будущим аналитикам, данное утверждение легко интерпретировать. Если, с другой стороны, "вызванное" или "спровоцированное" имеет каузальную значимость — и колебания Фрейда поддерживают эту интерпретацию, — становится необходимо точно определить эти термины. Выраженное комплексным образом это влечет за собой решение вопроса, является ли феномен влюбленности следствием самой аналитической ситуации (причинный смысл) или же влюбленность проистекает из внутреннего объектного мира пациентки и просто выдвигается на первый план в анализе. Ясно, что принятие той или иной позиции касается не только любви в переносе, но всего феномена переноса. Несомненно, что Фрейд считал перенос постоянным психологическим феноменом, независимым от психоаналитической терапии и очевидным во многих обстоятельствах повседневной жизни.
Тем не менее, Мэкэлпайн (1950) подчеркивал, что у пациентов есть "готовность" к переносу, которая трансформируется вследствие аналитической ситуации в "реакции переноса". Мышление Д.Лагаша (1957) идет в том же самом направлении и иллюстрирует роль, играемую принципом воздержания в "стимулировании" регрессии и "реакций переноса" пациента(ки). Рассуждая об опасности, имплицитно присутствующей в концепции "вызывания" переноса — то есть, вызывания переноса силой внушения (которая не обязательно является результатом явно выраженного активного соблазнения со стороны аналитика, но может быть в гораздо большей мере следствием бессознательных манипуляций) — Лапланш (1987) высказывает гипотезу, что аналитическое лечение, в силу некоторых своих характерных черт и правил, "влечет за собой разновидность структурного воспроизведения условий сексуального пробуждения" (161). Поэтому он соглашается с Лагашем относительно защитного аспекта определенных фрейдовских формулировок по поводу переноса, и считает перенос продуктом аналитической ситуации, хотя его теоретические аргументы отличаются от аргументов Лагаша и Мэкэлпайна.
Все же, с этой точки зрения, представляется невозможным в полной мере объяснить наличие крайне эротизированного психотического или парапсихотического переноса, который возникает в анализе, иногда с самой первой сессии.
Предостережение Фрейда также служит высвечиванию того факта, что особое качество объектной любви аналитика во многом неадекватно, что согласуется с его объяснениями относительно роли нарциссизма (1914) в составе либидо. В действительности то, что он мог говорить о переносе, а не о переносах, указывает на то, что Фрейд понял либидинальную природу переноса. Стоит процитировать ясно выраженное прояснение этого момента в работе Фрейда "О нарциссизме. Введение":
"Он [невротик] ищет тогда возврата к нарциссизму от своего расточительного израсходования либидо на объекты, избирая себе по нарциссическому типу сексуальный идеал, который обладает недосягаемыми для него, невротика, качествами. Это и есть излечение через любовь, которое он обычно предпочитает аналитическому. Он и не верит в другой механизм исцеления, с ожиданием именно такого исцеления он большей частью приступает к лечению и связывает это ожидание с личностью лечащего его врача"[57].
