Диана Видра - Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде
«МАМА ЗДЕСЬ, ПАПА ТАМ...»
Психические конфликты между детьми и родителями, а также родительские конфликты между собой чеканят жизнь разведенных семей на протяжении многих лет. Но и независимо от этого развод серьезно изменяет жизнь ребенка уже потому, что ему приходится теперь отдельно переживать отношения с отцом и отношения с матерью. И это с трех сторон: во-первых, оба отношения разделены местом, во-вторых, временем — ребенок проводит основное время с одним родителем и только определенные часы или дни с другим, и, в-третьих, контакт с одним предполагает исключение второго. Теперь ребенку отказано в приобретении такого важного для его дальнейшей жизни опыта общения с обоими родителями одновременно. Для того чтобы дать понять психическое значение этого явления, Фигдор производит сравнение хорошей полной семьи и семьи разведенной, но тем не менее условно исключительно хорошо функционирующей, то есть такой, где дети достаточно много времени проводят с отцом и мать признает за ними право любить своего отца, а также социальная и экономическая ситуация в семье вполне удовлетворительны. Итак:
1) Мы уже говорили, какое огромное значение приобретает «третья персона» в борьбе с душевными конфликтами ребенка. В первые три года эти тройственные отношения рассматриваются как необходимейшее условие для благополучного его развития и успешного завершения процесса индивидуализации. Но и в дальнейшем, да и, пожалуй, на протяжении всей жизни, существование доброго и любящего «третьего объекта» помогает компенсировать безрадостные минуты, выпадающие в отношениях со «вторым»; оно нейтрализует агрессивность и смягчает страхи. Сами подумайте, как это хорошо в трудную минуту ссоры с одним любимым человеком знать, что у тебя есть и еще кто-то, кто тебя любит и любим тобой, кто-то, кто в состоянии тебя утешить. В разведенной семье это становится очень трудным, если вообще возможным, и тем труднее, чем ребенок моложе. Малыш нуждается в присутствии другого родителя здесь и сейчас. Подождать до вечера, это еще куда ни шло: можно надуться, сердиться на маму и представлять себе, как вечером папа встанет на его защиту. Но малыш не может утешать себя таким образом на протяжении целой недели или двух. Поэтому конфликт с матерью приобретает чрезвычайные размеры. Кроме того, обращение ребенка к присутствующему отцу мать признает легче, а порой даже воспринимает как облегчение. Но если мать в разводе, то все становится намного сложнее и если ребенок, поссорившись с нею, кинется вдруг к телефону, чтобы звонить отцу, она может и вовсе впасть ярость, вплоть до заявлений подобного рода: «Ну и убирайся на здоровье к своему папочке! Тебя здесь никто не держит!». Матери, как правило, совершенно не понимают, что они делают, прибегая к подобного рода методам борьбы; более того, если ребенок при этом почувствует себя побежденным, они довольны — их цель достигнута. Попробуйте представить, что происходит в этот момент в детской душе: куда же ему, бедному, «убираться», ведь отец для него уже и без того почти потерян, а тут еще и мама, по сути, говорит ему: «Можешь убираться на все четыре стороны, ты мне совсем не дорог, не воображай, что я стану переживать!». Таким образом ребенок оказывается «загнанным в угол», и он в отчаянии переживает всю безвыходность своего положения. Разве можно, внушая человеку страх, рассчитывать на его любовь? Такая любовь в лучшем случае будет длиться лишь так долго, как долго существует зависимость.
2) «Коалиция» против «предпочитаемого» брата или сестры — это тоже очень важная форма облегчения конфликтов путем тройственных отношений. Если у ребенка возникает чувство, что мама предпочитает ему брата или сестру, он может пожаловаться отцу и искать у него утешения. Это чрезвычайно важно для чувства собственной полноценности ребенка, особенно в тех случаях, если в семье имеется младший ребенок, требующий повышенного внимания.
Но если дети видят отца раз в две недели, то легко может случиться, что тот станет повторять ситуацию «предпочтения» младшего. Поэтому Фигдор рекомендует отцам так организовывать встречи, чтобы у каждого ребенка была возможность видеться с ним один на один. И очень важно, чтобы дети могли говорить с отцом о своих обидах и проблемах. Но навещаемый отец вряд ли в состоянии по-настоящему смягчить соперничество детей по отношению к матери.
3) Родители помогают друг другу понять ребенка, и это — независимо от их сознательного желания. Каждому известен тот феномен, что взрослому только тогда удается по-настоящему проникнуться проблемами ребенка, когда он становится свидетелем его разногласий с другим взрослым. И этот феномен играет большую роль в семье, т. к. способствует облегчению отношений. Понимание ребенка одним родителем помогает и другому выиграть дистанцию по отношению к возникшей проблеме и получше понять, что же на самом деле произошло. Так мать может увидеть, что там, где она усмотрела действие, направленное против нее лично, была просто бездумность, а отец поймет, что ребенок вмешался в разговор взрослых не потому, что «хотел показать себя», а ему действительно необходимо было сообщить что-то важное и т. д.. Одним словом, родители как бы помогают друг другу совершать своего рода «педагогическую ревизию». И другая важная сторона: такое проникновение, провоцируемое неизбежными повседневными конфликтами, вообще повышает общую способность к проникновению.
Если второй родитель не живет больше в семье, этот «механизм поправок» полностью выпадает. Ребенок чувствует себя все более бессильным по отношению к матери, но и та не получает необходимого облегчения. Эта функция отца едва ли может быть воспринята другими персонами, во-первых, потому, что они слишком редко присутствуют, во-вторых, они, как правило, не хотят «вмешиваться», и, в-третьих, матери такое вмешательство вообще не по душе, даже если это вмешательство собственных родителей («Не порть мне ребенка!»).
4) В супружестве мужчина и женщина в состоянии удовлетворять большую часть своих «взрослых» потребностей — любовных и коммуникативных, благодаря друг другу. Они вместе разрешают различные проблемы и т. д., что дает им возможность в своих отношениях с детьми оставаться преимущественно родителями. А дети, в свою очередь, могут оставаться детьми, на них не возлагается ответственность за благополучие взрослых.
После развода удовлетворить мать, не разочаровать ее, не обидеть, «принести ей» хорошие отметки — становится задачей ребенка, и задача эта вступает в конфликт с эгоистическими и агрессивными импульсами, присущими всем детям. Поэтому очень важно не стремиться стать «самоотверженной матерью», то есть все свои интересы сомкнуть на детях. Как бы привлекательно это ни звучало, «самоотверженная мать» — понятие, пригодное, скорее, для литературы, причем литературы идеалистической, далекой от реальности. Часто «самоотверженность» матери оборачивается истинной трагедией как для ребенка, так и для нее самой. Отсутствие собственных интересов, социальных контактов, сексуальных отношений, профессиональной удовлетворенности, увлечений волей-неволей заставляет ее искать замену партнера в ребенке. На нем сконцентрировано теперь все ее внимание, но это означает также, что на него возлагаются теперь и особые задачи: от ребенка требуется особая благодарность и он просто «не имеет права» разочаровать мать («я для него пожертвовала всем!»). Поэтому так чрезвычайно важно, чтобы разведенные женщины как можно скорее возвращались к нормальной — «взрослой» — жизни и ни в коем случае не стремились оставаться «только матерями».
5) Ребенок должен учиться не бояться споров и различия мнений! Обычно, если мама или папа злы на маленького ребенка, у него возникает страх: «А будут ли они меня еще любить?» Точно так же он боится своего собственного гнева на родителей: «А вдруг мои злые пожелания исполнятся? Простит ли меня мама или будет мне мстить?» и т. д. Абсолютно нормальные для маленьких детей пожелания смерти (для малыша «умереть» и «исчезнуть навсегда» это одно и то же) постепенно, начиная с четвертого года жизни, вытесняются и их заменяют другие, менее предосудительные, формы. Если в семье все нормально и страшные опасения ребенка не оправдываются, мама и папа продолжают его любить и на примере их отношений он видит, что за разногласиями всегда следует безоблачное небо примирения, он учится достаточно бесстрашно переживать как конфликты с родителями, так и свои собственные агрессивные импульсы.
Для детей развода это становится чрезвычайно трудным, поскольку уже сам развод стал серьезным свидетельством наказания за злые помыслы, а разногласия родителей привели к полному разрыву отношений, и любовь потерпела крах. В дальнейшем ребенок также не имеет возможности научиться бесстрашному обращению с конфликтами и проявлениями агрессивности, поскольку новые семейные разногласия не только не могут показать ему положительного примера с благополучным исходом, а напротив, они ввергают его самого в мучительный конфликт лояльности.
