Эдмонд Эйдемиллер - Психология и психотерапия семьи
«Борьба со злыми силами, искушающими члена семьи». В основе модели лежит представление о том, что внутри человека таятся, стремясь вырваться наружу, некие «злые силы». Они-то и становятся источником различных неблагоприятных, с точки зрения семьи, видов поведения. Лица, склонные к типовым сценариям такого рода, представляют себе человека – члена семьи – существом, осаждаемым многочисленными и мощными силами, направленными против семьи. Это сексуальные и гедонистические влечения (нежелание тратить силы на семью, трудиться, например в домашнем хозяйстве), неприятие ограничений, неизбежно связанных с жизнью в семье (отказ от «свободной», «беззаботной жизни» и т. п.). Сообразно со своим представлением носители этой модели ищут в объективных особенностях ситуации и субъективных качествах героев предложенных им заданий то, что может сдержать действие «злых сил», и предлагают свой прогноз поведения – в зависимости от того, находят или нет. Многие испытуемые с представлениями данного типа рассматривают отсутствие у индивида опыта противосемейного поведения как сдерживающий момент. Иначе говоря, по их мнению, труднее всего оторваться от семьи, утаить часть денег, наказать подростка физически в первый раз, после этого происходит как бы «утрата нравственной невинности», и в следующий раз уже значительно легче совершить соответствующий поступок.
Понятно, что вопрос о том, совершал ли герой ранее подобные нарушения, встречается наиболее часто: «А раньше он когда-нибудь обманывал жену? Если да, то обманет и на этот раз», «А раньше он бил сына? Если да, то и на этот раз так сделает». Носители этой модели проявляют заметный интерес к нравственным качествам героя, их интересует, настолько ли они выражены, чтобы противостоять «злым силам»: «А герой – человек с совестью?», «Есть ли у него чувство долга перед семьей?» Комментарии к вопросам также показывают, что в их представлениях действует правило «первого раза»: если герой однажды поступился совестью или чувством долга, то в следующий раз они уже оказывают значительно меньшее сдерживающее влияние.
Рассмотрим структуру данной модели. Набор элементов, из которых состоит модель «наличие злых сил», невелик, хотя он и несколько больше, чем в «стимульной» модели. Ведущую роль играет представление о «злых силах». Это – константа, «присущая всем людям». Соблазн изменить, или избежать неприятностей семейного труда, или утаить часть денежных средств присущ каждому человеку, в чем испытуемые настолько уверены, что не задают на этот счет никаких вопросов. Второй обязательный элемент – факторы, сдерживающие действие «злых сил». Третий – внешние обстоятельства, способствующие тому, чтобы «злые силы» вырвались наружу. Для других аспектов ситуации и психологических особенностей личности в модели не находится места. Модель явно антипсихологична, моралистична по своему характеру. В ней практически полностью игнорируются психологические особенности различных людей, их семейное поведение рассматривается исключительно в категориях нравственной борьбы с соблазнами.
Значение данной мыслительной модели двойственно. С одной стороны, она направлена на укрепление стабильности семьи – в частности, то, что подчеркивается исключительная важность «первого раза», в какой-то мере оберегает носителей такой модели от опасных для стабильности семьи поступков. По-видимому такое субъективное представление может выполнять определенную роль по сдерживанию на первой стадии развития ряда неблагоприятных особенностей и нарушений в личности членов семьи, в частности алкоголизации, психопатизации. С другой стороны, данная модель стимулирует формирование жестких моральных норм у индивида в семье благодаря тому, что именно они рассматриваются как единственный фактор стабильности семьи.
В то же время антипсихологичность такого представления создает семье целый ряд дополнительных трудностей, в немалой степени осложняющих решение различных психологических проблем. Это следующая из «моралистичности» установка на подавление психологических особенностей индивида: именно он должен приспосабливаться к семье, а не семья к его психологическим особенностям. При проведении психотерапии также создаются определенные трудности, связанные с ориентацией на чисто этическое решение психологических ситуаций. Носители подобного представления уверены, что единственный путь решения любой психологической проблемы – это установить, кто в данном случае прав или виноват. Говоря в ходе психотерапии о своих чувствах, они более всего интересуются вопросами: имеют ли они право испытывать такие чувства и не являются ли такие чувства нравственно осуждаемыми? Трудность в психотерапии и психологическом консультировании этих лиц создает и характерное для них сопротивление психологическому объяснению поступков людей, чье поведение они считают неправильным. Это сопротивление в значительной мере (осознанно или неосознанно) связано с их представлением о том, что «понять – значит простить», и, следовательно, объясняя поступок человека его психологическими особенностями, мы тем самым оправдываем его поведение, так как оно признается независимым от его воли.
Склонность к нравственной интерпретации и к поиску моральных причин различных нарушений у таких лиц необходимо учитывать на различных этапах консультирования. Так, отец, обратившийся с жалобами на трудности в поведении подростка с акцентуацией демонстративно гиперкомпенсаторного типа (истероидной), во время второй консультации, преодолевая значительное внутреннее сопротивление, сказал, что считает себя виновным в нарушениях поведения подростка. Свою вину он видел в том, что поздно женился; сын родился, когда отцу было уже за 40, поэтому он и стал «таким ненормальным»; это мнение поддерживает и жена. Рациональные разъяснения (со ссылкой на специальную литературу) того, что нет никаких оснований усматривать связь между возрастом отца и какими-то нарушениями поведения сына, не дали результата. Тогда консультант изменил тактику и обсудил вместе с отцом, что тот мог вообще не обзаводиться сыном, сэкономив немало здоровья и реализовав многие свои планы. Вместо этого, жертвуя собой, он взял на себя этот труд, несмотря на то что в таком возрасте уже тяжелее воспитывать сына. Иначе говоря, консультант помог отцу понять нравственную ценность его поступка. В результате чувство вины было снято, отец почувствовал себя оправданным и с этого момента был психологически готов к поиску реальных причин нарушений в поведении подростка.
«Накопление положительных качеств». Основанием этой модели служит представление о том, что поведение человека в семье определяется соотношением между положительными и отрицательными его качествами и поступками. Согласно этой наивно-психологической теории, считается очевидным, что любые положительные поступки индивида, совершенные в пользу семьи, повышают вероятность дальнейших «просемейных поступков». Точно так же различные отрицательные поступки или качества уменьшают вероятность того, что индивид в следующий раз выберет правильное поведение.
Судя по вопросам испытуемых данной группы, главными качествами, действующими в пользу правильного (в их понимании) поведения, являются следующие: равнодушие героя к потреблению алкогольных напитков, хорошие отзывы о нем на работе, любовь к чтению, отрицательное отношение к легкомысленным поступкам, солидность, любовь к детям, хозяйственность. Прогноз поведения героев эти испытуемые строят, опираясь на соотношение полученных от экспериментатора ответов, положительно или отрицательно характеризующих героя. Таким образом, элементами данной модели выступают отдельные качества индивида, причем каждому из них испытуемый приписывает определенный знак (плюс или минус), а также некое общее качество, которое может быть обозначено как «общее отношение к семье». Чем больше у индивида «просемейных» качеств, тем более это отношение ориентировано в пользу семьи и тем выше вероятность, что в противоречивой ситуации индивид выберет именно «просемейную» линию поведения.
Ограниченность данной модели проявляется, во-первых, в отрицании роли объективных факторов. Испытуемые практически не задают вопросов о материальном положении семьи, о ее потребностях, о длительности брака и т. п. Объективным факторам отводится сугубо второстепенная роль – роль полигона, на котором происходят испытания отношений индивида к своей семье. Это, разумеется, обедняет мыслительную модель, делает ее менее эффективной. Во-вторых, за рамками модели остаются те свойства личности, которым испытуемые не могут однозначно приписать значение «хороших» или «плохих» – например интеллект, воля. Догадываясь, по-видимому, что эти качества с примерно равным успехом могут использоваться и в социально одобряемых, и в социально порицаемых целях, испытуемые предпочитают вообще не иметь с ними дела. Связи между элементами модели «накопления качеств» носят довольно сложный характер. Предполагается, что отдельные качества (поступки) индивида аддитивны, т. е. что они поддаются суммированию с учетом приписанного каждому из них знака. Эта сумма в данной мыслительной модели и определяет просемейное или антисемейное поведение героя.
