Натали Роджерс - Творческая связь. Исцеляющая сила экспрессивных искусств
Использование звука
Звук – чрезвычайно мощный инструмент терапии. Я поддерживаю вас в том, чтобы предлагать клиентам пользоваться голосовыми связками, когда они двигаются, рисуют или лепят. Звук – естественное продолжение движения. Однако на практике его использование в терапевтическом кабинете может создавать трудности, если ваш офис не изолирован или не звуконепроницаем.
Поскольку громкие звуки обычно ассоциируются с насилием, гневом, ссорами, нападением, травмой и трагедией, они могут пробуждать множество чувств. Тем не менее звук способен высвободить все эти чувства. В то время как многие звуки доставляют радость, болезненные, страшные звуки могут быстро погрузить человека в самые глубокие переживания. Терапевту важно принимать их без осуждения, полностью присутствуя с клиентом в его горе, гневе, страхе или боли.
Во время одной из демонстрационных консультационных сессий клиент-волонтер (участница тренинговой программы) поддалась импульсу использовать звук, а я поддержала ее в этом. Наша группа работала вместе уже целую неделю, поэтому клиентка и я работали в атмосфере поддержки и доверия. Позже я предложила ей записать сессию ради того, чтобы лучше понять себя. Перечитывая эту запись сейчас, я вижу, что она показывает, как много клиентов могут прибегать к вокализации как части исцеляющего опыта.
Я вызвалась… сама…. Вот так-так! Никто не захочет слушать мою проблему… Чувствую, что просто немею. Сижу в кресле и чувствую, что онемела. Все собрались. Натали сидит и рассказывает что-то типа введения. Она предлагает начать с сонастройки – это мне нравится. Она советует мне уделить внимание внутренним ощущениям, образам и т. п. Это легко. Мое тело создает множество проблем: спина болит, пальцы дрожат, ноги отяжелели, дыхание поверхностное и форсированное (несмотря на то что я глубоко дышу), а в голове чувствуется пульсация в одной точке. И прямо сейчас нет никаких образов.
Натали спрашивает меня, что я хотела бы сказать по поводу того, зачем я здесь. Этот клиентоцентрированный подход действительно заставляет тебя работать сразу же, с самого начала. Я ненавижу рассказывать о себе и рада, что я научилась говорить спокойно, без всех этих интонаций, смешков и прочего. Я описываю свою проблему с горлом и свои теории об аборте и потребности что-то выразить. Я излагаю ей вкратце, что делала, чтобы справиться с ситуацией… Я рассказываю свою историю «проглатывания» того, что было мне навязано буквально и фигурально. Я не чувствую никаких физических или эмоциональных откликов, делясь этим. Я могу теперь оставаться спокойной, рассказывая все это. Натали спрашивает о моих ощущениях во время медитации, и я рассказываю о них. Теперь я более спокойна. Она говорит, что мой голос очень мягкий, тихий и ей сложно слышать меня. Я удивлена, потому что обычно это не так. Она спрашивает меня, хочу ли я быть услышанной – о, как больно! Я плачу и говорю «да». Она кивает и повторяет, что хотела бы услышать меня…
Она спрашивает меня, чего хочет мое тело, и я вдруг понимаю, что мой язык хочет высунуться и повертеться. Я удивлена: не знаю, почему он хочет этого. Пока я играла со своим языком, моему рту захотелось дуть. Я начинаю дуть с возрастающей силой. Я хочу дуть очень сильно. Хочу, чтобы голубая река вытекала из моего тела через рот. Я дую сильнее и чувствую, как воздух под давлением выходит из моего живота через мой рот. Я чувствую себя очень взволнованной, и, по мере того как дую, начинает появляться звук. Я не знаю, что это за звук. Я кричала и орала и на терапии, и в группах, но это что-то другое. На группе я выла совершенно бесконтрольно, но этот звук отличается от прежнего. Меня так контролирует этот воздух, рвущийся из тела, а этот плачущий звук – его издает та часть меня, которую я не осознаю. Я также осознаю, что могу наблюдать все это, пока все это делаю. Я издаю звук, как будто плача, и не знаю почему.
Нет! Нет! Нет… Я плачу и всхлипываю. Я снова вернулась к аборту. Я думала, что покончила с этим. Неужели осталось что-то еще? Я испытываю глубокую печаль. Они забирают моего ребенка. Я не могу вынести этого. Я так сильно плачу. Я хочу, чтобы меня подержали на руках, покачали. Я хочу держать и укачивать своего ребенка, но его нет. Я не могу выдерживать это. Я настолько пуста, настолько опечалена. Я плачу, реву, горюю. Почему мне снова приходится проходить через все это?
Я начинаю успокаиваться. Я почти перестала плакать. Я чувствую себя яснее. Я сморкаюсь, слава Богу. Натали спрашивает, что происходило во время всего этого. Интересно, что я смогла рассказать ей, оставаясь при этом в своем процессе.
Эта сессия длится несколько часов, я начинаю чувствовать себя уставшей… и ощущаю незащищенность. Я вскрыла еще больше боли. Я просто хочу спрятаться.
Я чувствую, что мне нужно сделать коллаж. Он так долго выстраивался, я мастерю его… Все встает на свои места… просто какая-то навязчивая идея завершить его. Закрытые лица и тайна на правой стороне. Кровь вокруг ребенка. Вода и ветер протекают через все это, принося слова, чувства, экспрессию, жизнь! Да, так лучше… Я могу теперь жить. Сделано. Все вышло. Я чувствую себя наполненной{39}.
Как только мы вступили во взаимоотношение во время демонстрации, я обратила особое внимание на то, каким слабым был ее голос. Мне приходилось сильно прислушиваться, чтобы услышать ее. Я подумала: «Это из-за того, что мы сидим в кругу людей и она стесняется или боится того, что может вскрыться, когда начнется исследование». Но как только я обратила внимание на саму ситуацию и осталась конгруэнтной своим чувствам, я сообщила ей: «Я не могу тебя слышать». Это очень отличается от фразы: «Ты говоришь недостаточно громко», которая делает это проблемой другого человека и внушает вину. Я также была честна с собой, когда сказала: «Я бы хотела услышать тебя. Ты хочешь быть услышанной?» Никто не знает, что может запустить эмоциональную реакцию, но на самом деле «быть услышанной» на глубоком уровне – редкий опыт для большинства людей. Так случилось, что я коснулась ее тоски.
Поскольку клиентка описывала проблемы с горлом, мы уделили внимание этой части ее тела. Я призвала ее прислушаться к посланиям, исходящим от горла. Она стала пользоваться звуком. Но ей также потребовалась эмпатическая поддержка, чтобы знать, что можно дуть и рыдать, и выть. От меня потребовалось всего несколько утверждений, таких как «Ты можешь кричать так громко, как хочешь» и «Ты можешь исследовать это чувство так, как пожелаешь». Этого для нее было достаточно.
Ее собственное описание говорит намного лучше, чем могу сказать я, о глубоком чувстве облегчения и прозрения, возникшем в этой 40-минутной сессии. Звук – очень мощное средство преображения.
Использование письма
То, что письмо служит мощным инструментом самоисследования, понимают так много терапевтов, что я не чувствую здесь особой потребности много говорить об этом. Кроме того, в главе 3 описаны методы работы с письмом, там также предлагается сочетать визуальные искусства с ведением дневника в качестве дополнительного измерения. Многие просят клиентов вести дневник между сессиями. Всегда уместно просить клиентов писать после того, как они поработали с другими модальностями. Многие люди находят письмо величайшим из целителей.
Заключение
Использование экспрессивных искусств или последовательностей творческой связи дает терапевтам множество способов помочь клиентам ощутить себя на кинестетическом, символическом, мифологическом и духовном уровнях, выносит бессознательное и неизведанное в сознание. Неизведанное – это не только то, что связано со страхом, гневом и горем. Зачастую оно включает в себя способность испытывать радость и любовь, которая может быть похоронена в нас очень глубоко.
Использование экспрессивных искусств в работе с клиентами представляет собой лишь один из аспектов данной области. В следующей главе речь пойдет о приложении экспрессивных искусств к работе с особыми группами клиентов, а также с группами профессионалов или заинтересованных людей.
7. Дальнейшие возможности применения экспрессивных искусств
Если искусство использовать для исцеления, оно не сможет защитить от страданий. Единственная ценность искусства в терапии – показать ту правду, которая готова проявиться.
«Поэзис», Стивен ЛевинВ этой главе речь пойдет о применении экспрессивных искусств в работе с определенными проблемами клиентов, такими как восстановление после наркотической зависимости, сексуального насилия или потери любимого человека. Здесь также затронуты вопросы использования экспрессивных искусств в работе с различными профессиональными группами: художниками, писателями, учителями. Применение человекоцентрированного экспрессивного художественного процесса ограничивается только пределами нашего воображения.
