Томас Харрис - Я — окей, ты — окей
Мне очень нравится иудаистский обряд Бар Мицва, в рамках которого в символической форме устанавливается новое общественное соглашение, утверждаются взаимные ожидания. Он приурочен к тринадцатилетнему возрасту, когда еврейский мальчик становится мужчиной, принимая на себя общественные и религиозные обязательства. Этому предшествует соответствующая подготовка. Момент церемонии знаменует собой достижение вожделенной цели, и ему предшествуют упорные занятия и упражнения в соответствии с иудаистскими законами. К сожалению, подобное событие не происходит в жизни большинства подростков. Однако я знал одну семью, члены которой не были евреями, но в которой четырнадцатилетие сына было отмечено похожей процедурой. Ему было объявлено, что с этого дня он несет ответственность за каждый свой моральный выбор. Мальчик расценил это довольно серьезно, хотя и был озабочен последствиями такого решения. Несомненно, это пошло ему на пользу, поскольку таким образом молодой человек сознательно принял на себя ответственность, будучи к этому предварительно подготовлен. Ему с ранних лет оказывали помощь в принятии моральных решений, и он имел возможность наблюдать, как его родители сами осуществляют моральный выбор на основе их собственных нравственных ценностей.
Подросткам часто задают вопрос: "Кем ты хочешь стать?" Однако возбудить творческую мысль в этом направлении довольно трудно, покуда машинное время компьютера постоянно занято решением проблемы: "Кем я был до сих пор?" Мирра Комаровски использует такое сравнение:
Это похоже на то, как если бы человек ехал в автобусе, все места в котором, включая место водителя, обращены назад. Это как бы символ движения человека по жизни. Но наилучшим образом эта аллегория характеризует жизнь школьника, который хоть и осваивает огромные массивы учебной информации, в плане эмоционального развития обращен назад, а не вперед.
Если прошлое осознано и отфильтровано, компьютер не занят более старыми задачами и способен к творческому осмыслению реальности. Подросток тогда как бы садится в автобус, где все места имеют правильное положение и обращены вперед. Таким образом он оказывается свободен в своем выборе, видит, куда он стремится, а не пассивно следует тем путем, которого не выбирал.
Мне доводилось работать с несколькими группами подростков, собиравшимися еженедельно. Родители имели возможность встречаться со мной по вечерам. Главной была проблема общения. Постоянно возникавшие перекрестные транзакции сводили на нет любой разговор, начинавшийся с самых невинных фраз. Первым этапом психотерапии было ознакомление подростков и родителей с основными понятиями и языком Р-В-Д. Это была как фраза сортировки, приведения в порядок хаоса чувств и родительских наставлений, который был характерен как для детей, так и для родителей. В родителях перемешивались чувства страха, вины, неуверенности и заботы. То же самое можно было сказать и о подростках. Научившись пользоваться языком, все это объяснявшим, они обнаружили, что имеют много общего, а именно — у каждого есть Родитель, Взрослый в Дитя. Самым уравновешивающим подростка открытием являлось то, что и у его родителей сеть свое Дитя, содержащее немало болезненных записей. С освоением нового языка буря противоречий начинала утихать. Один из моих пациентов-подростков сказал: «Это чудесно, когда дома можно высказывать мысли, а не только говорить о вещах». Другой говорил: «Самое главное в системе Р-В-Д то, что вместо отношений Я-Ты возникает контакт шести человек». Во многих семьях люди являются как бы узниками друг друга. Вот слова одного мальчика: «От родителей уйти нельзя, потому что больше некуда деться.» А вот слова одного отца: «Я бы любил свою дочь, если бы она была моей соседкой, но жить с ней под одной крышей невыносимо». С помощью Р-В-Д все это можно по-человечески обсудить и объединить усилия ради того, чтобы сделать семью таким обществом, в котором жить не просто сносно, но приятно.
Однако не всегда легко превратить поле битвы в идиллию. Многие подростки с трудом отказываются играть в игру «Это они во всем виноваты», даже если механизм игры ими достаточно осознается. Родители предпочитают игру: «Посмотрите, как я стараюсь». Если атмосфера в семье накалена и дышит враждебностью, имеет смысл на недельку госпитализировать подростка и таким образом пресечь игры. Этим не только подчеркивается, что дома не все в порядке, но и дает возможность подростку переместиться из домашней атмосферы, провоцирующей дитя, в более благоприятные условия, где активируется его Взрослый Тогда и можно начать обучение. В то же время родителям преподают основы Р-В-Д. Подросток же после выписки продолжает посещать амбулаторную психотерапевтическую группу.
К сожалению, лечению иногда бывает положено плохое начало тем способом, каким подросток к нему привлекается. Один мальчик рассказывал: «В эту группу меня привели насильно, я об этом даже не знал, пока в один прекрасный день здесь не оказался. Это больно задело мое неблагополучное Дитя. Нас сюда направляют, потому что мы плохие. Правда, когда освоишь Р-В-Д, становится легче. А дома над тобой либо смеются, либо ставят в неловкое положение. Когда я пытаюсь что-то объяснить, мой старик обрывает меня: «Прекрати эту болтовню про Р-В-Д, и делай, что я тебе говорю!» Мне стало бы лучше, если бы я видел, что и моим родителям интересно научиться тому, чему научился я. Если бы они не вели себя, как прежде!» Родители этого мальчика поначалу не посещали занятий. В конце концов я настоял на их участии, после чего они сами были поражены, насколько улучшились взаимоотношения в семье.
Моим подопечным подросткам принадлежит ряд великолепных формулировок. Представьте: восемь-десять компьютеров работают одновременно над кристаллизацией нового смысла. Например, на одном из занятий я услышал: «По-моему, Родитель заинтересован не во всей личности, сколько в одной ее инстанции — в самом Родителе. Лишь Взрослый способен понять, что переживания Дитя тоже имеют значение». В другом случае один из подростков сказал: «Мне кажется, что наша мыслящая часть всегда запаздывает, а чувствующая поспевает первой. «Я чувствую» — это сильнее, чем «Я думаю». От «Я думаю» можно отмахнуться, но «Я чувствую» овладевает тобой целиком». Другой говорил: «Только мой Взрослый может уважать отца и мать, Дитя слишком своенравно и неразумно».
Многие родители опасаются доверять ответственные решения Взрослому своих детей. Отец дочери-подростка говорил: "Когда в пятилетнем возрасте она играла с бритвой, я просто бритву отбирал. Теперь она играет с бритвой другого рода, так что мне ей сказать — "Продолжай играть?" Разница состоит в том, что в пятилетнем возрасте девочка еще не обладала достаточной информацией о том, к какой неприятности может привести ее игра. Но четырнадцатилетняя девушка-подросток имеет, или по крайней мере должна иметь, достаточное представление о последствиях. Конечно, если родители с малых лет заботились о том, чтобы она усвоила моральные ценности, ценность человека как личности, а значит — и свою собственную ценность.
Доверять Взрослому — вот единственный конструктивный способ противостоять тем бесчисленным провокациям, на которые способен подросток. Если девочка-подросток объявляет о своей беременности, сейсмограф семейного Р-В-Д зашкаливает. Родители дают волю своему Родителю, разгневанному и осуждающему; их Дитя переполняется страданием (еще одно поражение), злостью (как ты могла так с нами поступить?) и виной (поскольку внутренний Родитель бичует провинившееся Дитя). Как родителям встретить заявление дочери? Родитель и Дитя застыли в отчаянии, но Взрослый способен отстраниться от этой бури и обдумать создавшееся положение. Он в состоянии оценить, какие проявления Родителя и Дитя могут быть допустимы и даже полезны в том, чтобы помочь дочери справиться с тяжелой ситуацией. Самое мощное влияние проявится в том, что дочь увидит, как родители, страдая от тяжких переживаний, удерживаются во власти своего Взрослого, делая выводы на основании того, что есть на самом деле и как должно быть.
Ей самой в последующие месяцы также предстоит держать себя в руках. Взрослый может и должен оценить реальную ситуацию: переживания дочери и родителей; тяжкое переживание неблагополучия всеми ими; позор, который ложится на всех; трудности того, что предстоит; выбор за или против замужества, за или против ребенка — короче, все последствия.
Во многих семьях еще большим потрясением было бы заявление дочери: "У меня сегодня свидание с Джоном. Он — негр". Предубеждение против межрасовых браков гораздо сильнее, чем против добрачной беременности. Кое-кто из родителей реагирует на это криком: "Ах ты, дрянь! Вот только увижу тебя с этим парнем — убью!" При этом, однако, осознается, что Джон — лучший ученик в классе, сын добропорядочных родителей, собирается поступать в колледж… — то есть почти идеал, если б только не черный. Усугубляет проблему то, что в школе дочери преподносились идеалы равенства и расового равноправия. Включая в транзакцию Родителя, родители увеличивают разрыв между реальностью и ее восприятием. Но есть и иной путь — подключить Взрослого, который воспринимает реальность не как враждебную, а "как необходимую часть того, что следует сделать". Это требует от человека необычайной ясности восприятия и прямоты взглядов, чтобы построить межрасовые отношения "Взрослый — Взрослый". Увы, общество к этому еще не готово. Родственники и знакомые, еще вчера провозглашавшие абстрактные идеалы равенства, высказывают свое неодобрение. Когда-нибудь, наверное, перестанут. Но окажется ли пара достаточно сильной, чтобы дать своему Взрослому построить взаимоотношения в таких неблагоприятных условиях? Реалистичная оценка последствий — единственный способ справиться с ситуацией. Риск велик, но существует также возможность укрепить своего Взрослого, подготовить его к полной независимости.
