KnigaRead.com/

Эдвин Шнейдман - Душа самоубийцы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эдвин Шнейдман, "Душа самоубийцы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В эти сравнительно спокойные годы, проведенные в колледже, самоубийство все же продолжало существовать в моей жизни. Самым ярким проявлением сохранившихся у меня скрытых суицидальных тенденций были проблемы с аппетитом, которые на каком-то уровне представляли собой попытку исподволь покончить с собой. Менее явные признаки состояли в том, что я продолжала писать на удивление мрачные стихотворения и моментально принималась думать о самоубийстве, если сталкивалась с любой трудной проблемой в жизни. Таким образом, самоубийство сохранялось для меня в качестве возможного варианта решения проблемы. Как ни странно, это порождало во мне чувство большей безопасности. Видимо, моя болезненная логика так и не изменилась, хотя я и вышла из подросткового возраста.

На первом курсе мои богатые сокурсники, с которыми я поддерживала отношения, уехали на год для учебы за рубеж, и я осталась в колледже практически одна, без друзей. Вновь и вновь ко мне приходили мысли о самоубийстве. Я практически ничего не ела и почти все время спала. Наконец я призналась маме, что вновь помышляю о самоубийстве, и она, пригрозив госпитализацией, настояла на посещении психиатра. Из его кабинета я вышла, держа в руках рецепт на антидепрессивное средство, называвшееся «Прозак»45.

Он на какое-то время стал для меня маленьким чудом. Поскольку с 16 лет я периодически употребляла наркотики, то и теперь было заманчиво каждое утро глотать небольшую бело-зеленую капсулу. Я надеялась, что в ней ' содержалось мое «исцеление», спасение от испытываемой боли. Я, видимо, являлась идеальным объектом для приема «Прозака», особенно если учесть тот факт, что одним из его немногих побочных действий было подавление аппетита. О, радость! Психиатр оказался совершенно прав! Двадцать миллиграммов препарата в день — и я вновь, не испытывая особых затруднений, могла посещать занятия, заводить новые знакомства, избегать переедания и не запираться в своей комнате по целым дням, У меня появились новые друзья, и я совершенно перестала думать о самоубийстве. Но тем не менее, в течение пяти месяцев так сильно похудела, что врачу колледжа пришлось вновь поставить мне диагноз нервной анорек-сии. Сейчас, все еще принимая «Прозак», но так и не совладав с анорексией, я, по крайней мере, избавилась от обещанной мне по два доллара за таблетку эйфории.

Завершающий год учебы в колледже был для меня, видимо, самым лучшим. В то время анорексия не слишком досаждала мне, а настроение улучшилось настолько, что я смогла ощутить удовольствие от жизни. На протяжении нескольких месяцев я даже позволяла себе думать, что «излечилась», и боль, изнурявшая меня последние десять лет, наконец, ушла. Но по мере приближения конца учебного года я стала все больше спать и все меньше есть. После целого года благополучия мое состояние вновь начало явственно ухудшаться.

Сейчас я уже окончила колледж. Вернулась домой и живу с отцом. После завершения испытательного срока меня приняли на постоянную работу. Кроме того, мне предложили продолжить образование, но я отложила эту возможность на один год. Недавно я поняла, что не испытываю желания провести оставшуюся жизнь, лишь скользя вверх и вниз вдоль оси психического заболевания. Очевидно, мне стоит наконец разобраться с теми проблемами, которые так и остаются неразрешенными еще со времени пребывания в больнице.

Хотя будущее представляется мне неплохо распланированным и налаженным, мне страшновато, да и не хочется сейчас тратить целый год на что-то другое, кроме работы. Тем не менее, какая-то часть моего Я продолжает взывать о помощи. И я не могу игнорировать этот зов. После возвращения домой проявления анорексии у меня значительно усилились, и я понимаю, что моему здоровью угрожает серьезная опасность. В моем случае ограничение в приеме пищи вызвано не естественным желанием выглядеть элегантной и худощавой, а стремлением к смерти, которое так и не оставило меня до сих пор.

Для всех выпускников колледжа совершенно естественно размышлять о том, что они собой представляют и как будет складываться их жизнь дальше. Однако эмоциональную бурю, которую я чувствую в своей душе, никоим образом нельзя объяснить «нормальными» размышлениями о жизни. В то время как мои подруги при аналогичных раздумьях жалуются на трудности, могут немного поплакать, слегка расстроиться или растеряться, я стараюсь уговорить себя умереть от голода. И моя логика без сопротивления продолжает принимать эти мысли, поскольку я все еще боюсь не справиться с теми потоками боли, которые, по всей видимости, поджидают меня в укромных уголках души. Во многих отношениях я продолжаю оставаться той же пятнадцатилетней девчонкой, мечущейся по дому в поисках способа избавиться от совершенно невыносимой боли. И самым сильным моим душевным порывом по-прежнему остается желание схватить первый попавшийся нож и полосовать себя.


С самого начала общения с Беатрис я размышлял о соотношении ее психологических потребностей и оценивал ее состояние прежде всего с этой точки зрения. Наиболее выраженными я считал у нее потребности в противодействии, автономии, неприкосновенности и понимании. Именно в них наиболее полно отражалась ее достаточно независимая, отчужденная, непокорная, смелая и энергичная натура.

Сочетание этих четырех потребностей создает яркую индивидуальность Беатрис. Ее, к примеру, невозможно спутать с Ариэль, пытавшейся совершить самосожжение. В силу этого и взаимодействие с каждой из этих молодых женщин следовало строить по-разному. Описание возможных психотерапевтических подходов в каждом из этих приведенных случаев я отложу до 4 части этой книги.

Практически всю жизнь Беатрис находилась в состоянии бесконечной войны со своими родителями. Но, к несчастью, доспехи, в которые она облачилась, чтобы защититься от взрослых, оказались терзающей власяницей в первую очередь для нее. Эти размышления вызвали у меня в памяти последние строки из стихотворения американского поэта Элдера Олсона «Указания оружейному мастеру», которыми я счел необходимым поделиться с ее психотерапевтом:


Когда б сковал ты
Латы крепкой стали
Хранившие меня б
Не от врагов
Из дальней дали
А заслонившие меня внутри
Пусть временно и ненадежно
От вражьих стрел своих —
Страданья и печалих.

(Пер. А. Моховикова).


Беатрис как-то упомянула о своих домашних кошках какой-то особой породы, с которыми у нее сложились теплые и близкие отношения. «Нет ничего лучше, чем собственная мурлыкающая кошка», — заметила она.

Часть III: НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ САМОУБИЙСТВА - САМОУБИЙСТВО В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ ЖИЗНИ

Глава 5. ИСТОРИИ ЖИЗНИ САМОУБИЙЦ

Факты сами по себе могут быть весьма интересными. Однако их следствия порой оказываются гораздо более значительными. Например, в начале моей профессиональной карьеры (это было в 1969 году), будучи сотрудником исследовательского Центра по изучению поведения человека в Стэнфорде, я был весьма удивлен тем, что смог из группы в 30 человек выявить 5 потенциальных самоубийц за несколько лет до того, как эти трагедии произошли на самом деле. Этот факт, будучи примечательным сам по себе, приобрел в моих глазах особый смысл, породив целый ряд вопросов и мыслей. Если самоубийцу можно выявить задолго до того, как он отважится на этот поступок, то не означает ли это, что самоубийство тесным образом связано с его историей жизни? Возможно, эти люди уже заранее обречены на трагедию и не в состоянии изменить свою судьбу? Является ли суицид по самой своей природе заложенным в человеке от рождения? Так ли неизменна судьба человека? И в какой степени она подвержена изменениям? Возможно ли сделать хоть что-то для предотвращения самоубийств? И если такая возможность есть, то почему же ничего не было предпринято в каждом конкретном случае?

Мои находки 1969 года в Стэнфорде были малой частью гораздо более широкой исследовательской программы, называвшейся «Программа Термана по изучению одаренных детей», получившей затем всемирную известность. Она была связана с именем американского ученого Льюиса Термана (1877—1956), который еще перед началом первой мировой войны работал профессором психологии Стэнфордского университета46.

Он впервые перевел на английский язык французский тест по исследованию интеллекта Бине— Симона и стандартизировал его, сделав репрезентативным для американских детей. Таким образом, подготовленный в 1916 году тест получил название Шкалы интеллекта Стэнфорд—Бине. В ней впервые было введено понятие интеллектуального коэффициента (или коэффициента умственного развития, IQ), выводимого из отношения интеллектуального (умственного) возраста к хронологическому (биологическому) возрасту. Впоследствии этот метод исследования интеллекта в течение многих лет являлся наиболее распространенным тестом в Америке47.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*