Гарри Гантрип - ШИЗОИДНЫЕ ЯВЛЕНИЯ, ОБЪЕКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И САМОСТЬ
V. КЛИНИКО-ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ РАМКИ (Маниакально-депрессивная проблема в свете шизоидного процесса)7
Исторический подход
В последней главе были в общих чертах кратко обрисованы четыре фазы, которые, как мне представляется, прошла в своем развитии психодинамическая теория, причем движение шло от биологии к психологии, от влечений к эго, или самости, которое ими обладает, и от депрессивных проблем к шизоидным. Это, конечно, вовсе не означает, что биология не внесла никакого вклада в понимание человека и лечение психического расстройства. Подобное предположение было бы абсурдным. Данная проблема была верно рассмотрена Кастэирсом в его лекциях в 1963 г.:
«Медицина столь долго сопротивлялась психотерапии не по логическим соображениям. Я полагаю, что здесь мы имеем еще один пример событий (в данном случае открытий о человеческой психике, которые были начаты Зигмундом Фрейдом), которые опережали способность понимания, свойственную человеческому воображению. Мы жили в эру, в которой доминировали биология и физические науки... Медицина выиграла от этих открытий... однако я считаю, что результатом этого стала чрезмерная поглощенность материальным инструментарием... который не является единственным способом исследования человеческой психики. Даже в практической области лечения больных может оказаться, что взлет биологического подхода уже дал свои главные результаты. Тем временем мы не обращаем внимания на наиболее важные связанные со здоровьем проблемы современного общества, проблемы неправильного психологического и социального приспособления» (1963).
Психоанализ нельзя обвинить в том, что он не уделяет внимания психологическим и социальным проблемам, но его теория отражает длительное и сильное воздействие со стороны физической и биологической науки. Действительно, вся проблема наследственности и материальной основы личности относится к сфере биологии вместе со всеми физиологическими аспектами формирования телесных симптомов и органических причин, особенно на самых ранних стадиях. Биохимия может производить психиатрические лекарства для контроля симптоматики. Исследование организма должно быть основой для физического лечения, которое должно применяться, когда недоступно или не осуществимо никакое психологическое лечение.
Тем не менее, мы не можем понять «человека» на языке биологии. Юнг сказал, что «люди не могут вынести бессмысленного существования», и на этом уровне «жизни личности», проживаемой в терминах доступных для понимания мотивов, возникающих из осмысленных целей, мы нуждаемся во всецело психологическом анализе. Психоанализ нуждается в освобождении от биологической матрицы, из которой он вырос, и в осознании себя как всецело психологической дисциплины. Он не может объяснить все относительно людей, но его подлинная задача состоит в понимании развития и функционирования людей как живущих во взаимоотношениях с другими людьми. Анализ моральной жизни совладания с влечениями, вины и депрессии человека не обязательно влечет за собой явный выход за рамки биологической системы координат, так как он, по-видимому, основывался на теории унаследованных антисоциальных влечений. Как раз анализ шизоидной проблемы, сосредоточивший внимание на стадиях роста эго в среде личных взаимоотношений, сделал необходимым развитие психодинамической теории. В этой главе, посвященной исследованию маниакально-депрессивной проблемы, я пытался более детальным образом описать депрессивный и шизоидный уровни концептуализации и анализа. Это обеспечит нас опорой для клинической диагностики.
Возрастающий в последние годы интерес к шизоидным проблемам свидетельствует о возникновении точки зрения в психодинамических исследованиях, которая расходится с традиционным многовековым подходом к человеческим проблемам. Подобно любым другим феноменам, психопатологические феномены содействуют обнаружению ранее не узнанных скрытых аспектов при взгляде на них с иной точки зрения. В течение длительного времени приоритетом для Фрейда было не развитие теории, а скорее, «усмотрение того, что можно было разглядеть» и теоретизирование на этот счет. До тех пор пока продвижение зависело главным образом от сбора данных, Фрейд мог принять и использовать традиционную теорию человеческой природы в качестве достаточной основы: т.е. теорию конфликтов, возникающих вследствие потребности контроля над «плохими» влечениями, укоренившимися в «плоти». Он мог выполнять неотложную задачу наблюдения и описания психопатологических феноменов не столько с внешней стороны, подобно Крепелину и Блейлеру и психиатрам в целом, но изнутри, как это предполагалось в работе Шарко по гипнотическим опытам и бессознательному. До определенного момента между 1910 и 1920 г. это было его основной задачей, и в той мере, в какой результаты его работы воплотились в теорию в этот первый период, они не повлияли на простую традиционную схему природных влечений, которым противостоит социальный контроль. Разработанные им на этой первой стадии теоретические концепции были концепциями вытеснения, сопротивления, цензуры, переноса, смысла сновидений и символизма, детской сексуальности, «семьи» или «эдипова» комплекса и так далее. Задача наблюдения и описания не может быть завершена, и впоследствии было проведено намного более глубинное и полное исследование шизоидных феноменов и тщательное исследование самых ранних взаимоотношений «мать—дитя».
К 1920 г., однако, стало уже ясно, что накопленные данные приводят к мысли об исследовании с других точек зрения, нежели исходя из традиционной теории наличия «плохих» импульсов плоти, которые требуется решительно держать под контролем. Такова была точка зрения донаучной философской и религиозной психологии в Древней Греции и Палестине, и с тех пор она была повсеместно распространенной позицией, каковой остается и по сей день. Древние персы, исповедовавшие зороастризм, верили в борьбу между материей как злом и душой как благом. Знаменитое описание Платоном человеческой природы как колесницы с двумя лошадьми и возничим представлено Р. Ливингстоном следующим образом:
«Он описал человеческую природу в сравнении. Внешне люди кажутся людьми, но под их кожей скрываются три существа: вожделеющее начало — чудовище со многими головами, некоторые дикие, некоторые укрощенные... желания и страсти; лев — аффективное начало, которое будет сражаться!.. и человеческое — разумное начало... Платон настаивает, чтобы мы делали в человеке верховным его разумное начало и следили, чтобы при помощи льва (аффективного начала) он контролировал многоголовое чудовище (вожделеющее начало)» [Древнегреческие идеалы и современная жизнь> рр. 140-141).
Учение святого Павла о непрестанной борьбе между телом и духом, между законом тела и законом духа, сравнение Платона и традиционная трихотомия тела, души и духа — все эти учения дают один и тот же диагноз человеческих проблем. В качестве первоначальной гипотезы для своих исследований Фрейд принял эту «теорию» и дал ей научное одеяние. «Многоголовый зверь желаний и страстей» и «закон тела» стали сексуальными и агрессивными влечениями, функционирующими антисоциально в соответствии с «принципом удовольствия» и приводящими к гоббсовскому миру, в котором жизнь была бы «отвратительной, жестокой и короткой» (ср. «Будущее одной иллюзии»), «Лев» становится агрессией, взятой на вооружение садистическим суперэго и направленной против дериватов влечений ид. «Закон духа» и «возничий разума» (на которого Фрейд, подобно Платону, возлагал все свои надежды, как это ясно выражено им в последней главе «Нового цикла лекций по введению в психоанализ») становится эго, которое пытается действовать на основании «принципа реальности».
Этот базисный взгляд на природу человека никогда не менялся у Фрейда, и, действительно, необходимость определенных изменений нарастала очень медленно. Однако термины «ид», «эго» и «суперэго», в которых воплотился его взгляд на природу человека, выражали также нечто такое, что оказалось намного более важным, чем традиционная схема. Они свидетельствовали о том, что Фрейд предпринял попытку перейти от психобиологической точки зрения к эндопсихически-структурной.
Хартманн подчеркивал громадную важность этой переориентации. Он пишет (1960):
«Наиболее важным стало введение Фрейдом структурной точки зрения, которая сделала психоаналитический подход... более проницательным и более убедительным».
В действительности это дало эго-анализу приоритет над анализом влечений в психоаналитическом мышлении. Расщепление эго — концепция, которую Фрейд представляет фундаментальной как для психоневрозов, так и для психозов, в последнем разделе его незавершенного, изданного посмертно «Очерка о психоанализе» начинает занимать место контроля над влечениями как главный центр интереса. Теперь можно понять, что в действительности это подразумевает сдвиг акцента с психологии депрессии к психологии шизоидного процесса. Все психопатологические феномены выглядят по-иному, когда они рассматриваются с шизоидной, а не с депрессивной точки зрения.
