Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием
Остро болея душой за своих заброшенных пациенток, любвеобильная Донна Пилларс сгущает краски.
- Бывает и похуже, - продолжает она. - Предположим, что вы параноик. Родные и друзья присылают вам к празднику пакет с подарками и продуктами. Болезнь внушает вам подозрение, что передачу прислали вовсе не родные. Здесь, несомненно, ловушка. Скорее всего, эти продукты отравлены...
Донна поворачивает острие своей ненависти к безумию в другом направлении.
- Искаженное мышление подсказывает вам, что родные делают только вид, что заботятся о вас. На самом же деле они сами предали вас в руки разбойников, которые держат вас здесь...
Как же можно говорить о веселом рождестве в сумасшедшем доме?
Так это было до появления новых лекарств и до Фергюсона. Теперь все иначе. Джек и 107 его сестер-надзирательниц вместе с больными начали подготовку к рождеству 1955 года за несколько недель до праздника. Сестры и больные украсили палаты, в том числе и одиннадцатый корпус, самодельными украшениями. В прежнее время больница устраивала празднование рождества только для больных, имевших право выхода из палат. Из запертых палат больных не выпускали, потому что они сразу расхватывали приготовленное угощение и срывали со стен украшения.
- В этом году при обходе палат, - сказала Донна Пилларс, - я не видела ни одной больной, которая плакала бы по случаю рождественского праздника.
Донна рассказывала, как эти буйные больные, которых раньше не допускали к праздничному столу, как эти самые дикарки сидели - страшно чинные, но веселые - за великолепно накрытыми столами...
- Они вели себя, как настоящие леди, - сказала Донна.
Мне очень не хочется, чтобы читатель составил себе ' ложное представление о Донне Пилларс, Берте Оркэт, I Саре Дауни, Эвелин Дрэйк, Фрэнсис Бэйр или о какой- I либо другой из 107 «докторов» Джека. Это вовсе не сентиментальные дамы. Может быть, только чуть-чуть, в самой глубине сердца, они растроганы волнующей картиной рождественского праздника. Они всегда стойки и решительны, потому что ему нужна особая закалка, чтобы бороться с безумием, самым жестоким, самым ужасным из несчастий человеческих. Они знают, что в других отделениях есть еще много больных, которым можно бы помочь новыми лекарствами, но они их не получают. Они знают, что в отделении Джека Фергюсона есть больные, для которых он не нащупал еще прямого пути к выздоровлению. Но их ободряет мысль, что у них есть теперь новые лекарства которые открыли для них новый мир.
Для Джека это уже не отдаленный, а действительный и важный факт, что 22 декабря 1955 года все весело убранные палаты его отделения были открыты для осмотра всем гражданам, живущим в районе большого канала Траверз. Что вызвало сияние и еще более широкую, чем всегда, улыбку на его круглом, румяном лице, так это рождественская открытка, полученная им от сестер-надзирательниц и больных, написанная рукою заместительницы начальницы сестринской службы Сарой Дуани:
Дорогой доктор Фергюсон, мы хотим только сказать Вам, что искренне ценим то, что Вы сделали для нас за этот год, особенно в дни рождественского праздника. Это -самый прекрасный, самый радостный праздник, какого здесь еще никогда не бывало. Благодарим Вас от всего сердца.
От надзирательниц, больных и от меня лично
миссис Дуани.
В первые месяцы 1956 года Джек Фергюсон мог наконец оглянуться назад и порадоваться. Доктор М. М. Никельс, заместитель директора, и Берта Оркэт, и Сара Дуани - все в один голос говорили, что такого чудесного рождества у них никогда не было. Из 1000 тяжелых, признанных безнадежными хроников-женщин удалось выписать домой или на патронаж в чужие семьи свыше 150 человек. И оставалось еще несколько сот больных, подготовленных для пробной выписки и лечения на дому.
«У нас большие планы на 1956 год», - писал мне Фергюсон.
И в те же первые месяцы 1956 года Джек столкнулся с новыми трудностями. Он создал себе ясную, хорошо обоснованную теорию, что с помощью новых лекарств и нежной любовной заботы сестер-надзирательниц, с помощью химии плюс любовь он сможет выписать добрую половину своих неизлечимых больных.
Но из всех его больных не больше трехсот человек имели свой дом. И для половины этих счастливчиков лучше б не было ни дома, ни родных: несчастные были там нежеланными гостями.
Он гордился сотней освобожденных коек в его отделении, где до этого имелся длинный список ожидавших очереди. Но список начал снова расти со зловещей быстротой. Как мог он фактически освободить эти койки и увеличить число свободных мест в отделении, если у больных, получивших чудесное исцеление, не оказалось пристанища? Неужели штат Мичиган не в силах для них ничего сделать?
И почему коллеги-врачи не хотят проверить на своих больных его опыт с химией плюс любовь? Почему они не проявляют никакой заинтересованности в этом? В больнице Траверз-Сити есть отделения - такие, например, как приемное отделение, - где имеется большой процент больных с ранними формами психоза, а число больных, которым есть куда уйти из больницы, доходит до 90 процентов. Перспектива быстрого излечения у этих ранних психотиков - при новом способе лечения - гораздо благоприятнее, чем у запущенных хроников Джека.
Если начать новое лечение этих незапущенных больных и быстро выписывать их домой, то численность пациентов в больнице Траверз-Сити снизилась бы очень заметно. Но вот на заседании врачебной конференции некоторые из коллег Джека обрушились на него с нападками. Разве он не видит, сколько хлопот он им причиняет? Больница прославилась на весь штат как спасительница безнадежных хроников, и в результате со всех сторон стали присылать к ним тяжелейших больных. Вы представляете, сколько работы прибавилось в приемном отделении? Джеку следовало бы не очень торопиться с выпиской своих больных... А не то...
Какими глупыми мечтами тешит себя Джек Фергюсон! Он похож в этом отношении на Ральфа Уальдо Эмерсона, который сказал, что если человек предложит лучшую систему мышеловки, то люди протопчут широкую дорогу к его двери. Может быть, великий философ и прав в отношении изобретателей мышеловок, но его философию нельзя применить к изобретателям надежды для неизлечимых душевнобольных.
Джек был одинок со своими мечтами.
Не совсем одинок. С ним были больные, которые обожали его. Были сестры-надзирательницы, которые верили в него. Была начальница среднего персонала Берта Оркэт.
- Какие сестры! - сказал Джек. - это персональная победа мисс Оркэт. Это высшее достижение всей ее жизни, отданной другим людям.
Джек улыбнулся.
- С медицинской точки зрения Берта Оркэт - мой самый ценный помощник в этой борьбе. И она же мой самый беспощадный критик, если не считать мою Мэри. Стоит мне сделать малейшую попытку выдвинуть Фергю-сона впереди больных, как мисс Оркэт сразу же выливает мне на голову ушат холодной воды.
- Как это вы выдвигаете себя впереди больных? - спросил я.
- А вот как, - сказал Джек. - Мне следовало бы перестать похваляться своей работой, водя посетителей по больнице. Или я выпускаю на огородные работы не вполне подготовленных больных, чтобы приукрасить статистику.
Ох, и попадает мне от Оркэт!
Но не кто иной, как Берта Оркэт, которая за тридцать лет работы видела и подъем и угасание надежды для несчастных безумцев - чаще всего угасание, - именно Берта Оркэт с сиянием в глазах говорит Джеку Фергюсону:
- Если бы только нас оставили в покое, мы могли бы сейчас действительно что-то сделать. Теперь мы на верном пути.
С ним были все сестры-надзирательницы, и ожившие больные, и Берта Оркэт, и жена его Мэри. Так что Джек не так уж одинок.
- Насколько Джек изменился с момента его прихода в Траверз-Сити? - спросил я Мэри.
Мэри смутилась.
- Я должна вам кое в чем признаться, - сказала она. - Помните, когда Джек в последний раз вышел из Больницы ветеранов в Индианополисе, я сказала, что не сомневаюсь в полном выздоровлении Джека?
Да, я помнил это и даже приводил ее подлинные слова в своем рассказе.
- Я тогда солгала вам, - призналась честная Мэри. - Меня еще долго мучили приступы малодушия и страха за Джека. Нет, нет, Джек с тех пор совсем не изменился. Это я изменилась.
- В чем именно?
- Теперь я уже знаю, что нечего о нем беспокоиться, - сказала Мэри,
Глава 10
Сколько нужно нервов, чтобы писать очерк о том, что вы считаете подлинным открытием, - писать не после того, как открытие уже совершилось и прославилось, а в тот момент, когда оно еще разрабатывается и сам изобретатель в опасности. Я сознательно говорю, что Джек Фергюсон в опасности: из-за элементарной непорядочности, которая встречается в лучших научных кругах, всякое открытие вызывает пренебрежительное к себе отношение, пока специально назначенные и общепризнанные авторитеты не поставят ца нем штамп одобрения. Мэри Фергюсон не поняла, с какой целью я спросил ее, не изменился ли Джек с тех пор, как они переехали в Траверз-Сити. Мэри, готовая пойти за него на адские муки, думала лишь об одном:
![Поль Виллемс - Дворец пустоты [повесть и рассказы]](/uploads/posts/books/128369/128369.jpg)