Нарциссическая семья: диагностика и лечение - Дональдсон-Прессман Стефани

В то время как во всех отношениях есть сексуальный компонент, дружба между женщинами, по-видимому, имеет меньше проблем в этой области, чем дружба между мужчинами. Обычно видеть, как женщины целуются при встрече и расставании; но чтобы увидеть такое между мужчинами, придется искать во все глаза.

Хотя в дружбе между женщинами нет сексуально-обусловленного конфликта, но часто имеется конфликт на почве конкуренции. Общество усиливает этот конфликт в отношениях между женщинами, ограничивая возможности женщин. Для женщин просто меньше возможностей карьеры и лидерства, таким образом есть больше соревнования за существующие возможности. Для выросших детей из нарциссических домов к этому добавляется еще одно измерение. Когда человек растет не в атмосфере приятия и не зависящей от каких-то условий любви, то он, вероятно, будет полагать, что друг будет любить его, только если тот отвечает на его потребности. Поскольку на опыте они узнали, как бывает трудно удовлетворить потребности других, и как бывает болезненна отповедь, если ты терпишь в этом неудачу, то не удивительно, что эти люди часто саботируют дружбу.

Слишком требовательные, слишком принимающие, слишком много дающие, слишком сдержанные, слишком властные; слишком беспорядочные, слишком навязчивые, слишком отстраненные, слишком ответственные, слишком безответственные — такими бывают в дружбе люди из нарциссических семей, и это не полный список. Фактически, ими движет ложная попытка контролировать, сходная с тем, как ребенок пытался взять ситуацию под контроль, пока рос в нарциссической семье. «Ты так или иначе отвергнешь меня, так лучше я спровоцирую это сам» — вот деструктивная форма управления, которой учится тот, кто боится (или знает), что настоящего контроля у него нет.

Отношения

Люди, которые пытаются построить отношения с этими людьми, часто чувствуют, что они не могут «пробиться к ним» эмоционально. Посыл зачастую такой: «я хочу, чтобы ты приблизился — но не слишком близко» или «только иногда, и ты должен угадать, когда я согласна, а когда нет!». И наоборот, такой человек может очень быстро сблизиться с другим, но лишь для того, чтобы испугаться близости и резко отдалиться. Они хотят близости — фактически жаждут ее — но становятся напуганными, что (1) они не могут выдержать отношения из-за своей дефектности, (2) другой человек предъявит требования, которые они несклонны/неспособны принять, или (3) другой человек узнает, насколько они дефектны и отвергнет их.

Решением по поводу дискомфорта от неконтролируемой близости, обычно выступает попытка управлять степенью близости, часто обрекающая отношения на гибель. Быть немножко близкими -все равно что быть немножко беременной; такого не бывает в реальном мире. Отношения становятся самоисполняемым пророчеством: человек знает, что отношения провалятся и поэтому действует так, чтобы гарантировать этот результат. И тут либо партнер в конечном счете отступит из-за неравенства отношений, или продукт нарциссической семьи пойдет на поводу своего чувства страха и отсутствия контроля, прекратив отношения сам (механизм компенсации «я достану тебя раньше, чем ты меня»).

Как упомянуто выше, учреждение поддельных механизмов контроля является одним из уроков, преподаваемых в нарциссических домах. Очевидно, что люди, которые были «другой половиной» этих отношений часто чувствуют, что их использовали, и это их ранит — они жертвы внезапной отповеди, причин которой не могут понять.

Оба конца спектра сразу

Странное присутствие вместе обоих (противоположных) концов спектра любой конкретной черты характера — обычная вещь среди взрослых, выросших в нарциссических домах.

(См. в третьей главе обсуждение характерологических дуальностей, представленных в мифе о Нарциссе) Одна из интересных вещей, которая случается в групповой терапии с людьми из нарциссических семей, — то, что люди обычно впервые признают, что сами они демонстрируют обе крайности той или иной черты, когда они слышат обсуждение тех черт другими членами группы.

Джин: «Я не доверяю никому. Я понимаю, что большая часть моей проблемы с мужчинами — это то, что я держу их на дистанции. В конечном счете, они просто говорят «да черт с ней» и переходят к кому-то более отзывчивому.»

Сара: (энергично кивает), «Точно-точно, это про меня»

Лиззи: «Думаю, я тоже иногда делаю так, но есть другие моменты, когда я просто обнажаю душу перед первым встречным. Вы знаете — встречаю парня на вечеринке, рассказываю ему историю моей жизни, и ложусь с ним в постель. Хлоп, бац!»

Сара: (энергично кивает), «вот-вот, и у меня то же самое!»

Полиэтиленовая стена

Понятие постройки психологических барьеров (или стен) в качестве защиты против близости и возможного чувства боли имеет множество документальных подтверждений и хорошо описано в литературе. (Возможно самую сжатую и полезную иллюстрацию этого понятия можно найти в книге Элианы Джил «Перерасти боль»)

Конечно, психологическим стенам присуща та же проблема, что и настоящим: они не пускают внутрь нежеланных, но они могут и заключить в ловушку того, кто спасается за стенами. Как выразился Фрост:

Ведь нужно знать пред тем, как ограждаться,

Что ограждается и почему,

Кому мы причиняем неприятность.

Есть что-то, что не любит ограждений

И рушит их"

Но многие жертвы нарциссических семей действительно любят свои стены и не хотят их разрушать. Может показаться, что хорошо адаптировавшийся к обществу человек из нарциссической семьи разрушил свои стены, чтобы быть в меру эмоционально доступным. И для всех намерений и целей, он может таким и оставаться — большую часть времени. Но если ему почудится угроза, он отделяется, становится отстраненным, холодным и дистанцированным. Близкие могут внезапно почувствовать себя отрезанными. Они пугаются, боясь потерять своего любимого или родителя; они чувствуют себя виноватыми и ответственными за произошедшее.

Взрослые, которые ставят «полиэтиленовую стену» (представьте кого-то обернутого в пищевую полиэтиленовую пленку — она не очень плотная, но определенно защищает) — есть зачастую плоды скрыто-нарциссических семей: их можно видеть, их можно потрогать, они могут делать все правильные вещи, но во времена чрезвычайного напряжения у них отсутствует элемент эмоциональности. Это люди, близкие которых быстро научаются не заходить слишком далеко: не из страха спровоцировать физическое насилие, а из страха холодного отказа. Чем больше угрозы ощущают эти люди, тем более интеллектуальными, холодными, тихими, ушедшими в себя и дистанцированными они становятся. Интеллектуализация — выбранными ими механизм компенсации.

Мы используем термин «полиэтиленовая стена», а не просто стена, для различения разных степеней эмоциональной изоляции. Переживший травмирующее злоупотребление может быть полностью изолирован эмоционально. Все врачи работали с людьми, которые не позволяют себе чувствовать фактически ничего и никому не позволяют приближаться к ним эмоционально; большая часть восьмой главы посвящена такой категории пациентов. Но человек «за полиэтиленовой стеной» иной. Эти люди действительно «прорвались» через свои стены и способны разделить любящие, близкие отношения. Они становятся хорошими родителями, супругами, любовниками, и лучшими друзьями — пока не случится чего-нибудь. Обычно это комбинация стрессовых факторов, повторное появление первоначального стрессового фактора, или угроза устоявшемуся механизму компенсации. Например, когда близкие человека жалуются на то, что тот слишком много работает (так он защищает себя от чувства неполноценности) или на то, что он слишком много пьет на вечеринках (так он расслабляется) или ложится спать слишком поздно, чтобы начинать секс (такой способ он нашел, чтобы справиться с ощущением своей непривлекательности), то упрекаемый может воздвигнуть полиэтиленовую стену.