Павел Волков - Разнообразие человеческих миров
Навязчивости — это, по классическому определению германского психиатра Карла Вестфаля (1877 г.), разнообразные тягостные мысли, переживания, действия, желания, страхи, навязывающиеся человеку против его воли. Он, понимая их ненужность и безосновательность, борется с ними. Иначе говоря, человек к ним критичен. В пылу эмоциональной захлестнутости критичность может временно теряться, но стоит человеку успокоиться, как она полностью восстанавливается, и он говорит о навязчивостях как о нелепости, от которой не может отвязаться. В этом отличие навязчивостей от бреда и от сверхценных идей, убежденность в правильности которых человек отстаивает. При навязчивости мы тоже имеем дело с убежденностью, но только в прямо противоположном — в ее абсурдности. При сомнении речь идет о неуверенности, в которой человеку надо логически разобраться. Если сомнения вытекают из образа мыслей человека, его мироощущения, то навязчивости чужеродны ему.
Наиболее распространено деление навязчивостей на фобии и обсессии (ананказмы). Фобии (страх, боязнь — в пер. с греч.) — это навязчивые страхи конкретного содержания, охватывающие человека лишь в определенной обстановке и обычно сопровождающиеся бурными вегетативными проявлениями (обильный пот, сердцебиение, затруднение дыхания и т. д.). Фобии — это непроизвольные реакции на вполне конкретные жизненные ситуации, вне которых они не возникают: избегая подобных ситуаций, можно избегать и фобий. Наиболее распространены клаустрофобия и агорафобия. На ананкастической почве они встречаются редко и будут объяснены в другой главе.
Ананказмы (от греч. принуждение) или обсессии (от лат. блокада, осада) — спонтанные, идущие изнутри навязчивые переживания и действия, которые в отличие от фобий, не требуют для своего возникновения какой-то конкретной обстановки. Навязчивое повторение определенных слов или прикосновение к кончику носа может осуществляться в самых разных ситуациях. В этом смысле от них ко убежишь, как невозможно убежать от себя.
Термин ананказм устойчиво ввел в употребление Курт Шнайдер, и этот термин закрепился в психиатрии немецкого языка. В англоязычной психиатрии навязчивости именуются обсессиями или часто говорят об обсессивно-компульсивных расстройствах, суть которых заключается в том, что навязчивое переживание (обсессия) сопровождается идущим изнутри человека принудительным желанием (компульсия) выполнить какое-либо действие. Компульсия, в переводе с латинского языка, означает принуждение. Компульсивному желанию противостоять весьма трудно, но, в отличие от импульсивного, возможно.
Обсессии и ананказмы встречаются у людей разных характеров, но везде обнаруживается общность почвы: педантизм, склонность к формализму, известная рассудочность, душевная инертность, тревожность, достаточно яркая чувственность.
У ананкастического психопата обычно масса навязчивостей, одни из которых представляются ему менее нелепыми, другие более. Например, опасение не справиться с каким-то заданием (оснований такому опасению нет) и потерять работу не кажется ему уж столь нелепым. Навязчивая мысль, что с кем-то может случиться что-то плохое, сопровождающаяся защитными «оберегами», не вызывает у него чувства глубокой патологичности. Однако навязчивая потребность узнавать породу каждой встреченной собаки (хотя к собакам он не испытывает никакого интереса), по причине которой он реже выходит на улицу и накупил кучу кинологической литературы, им самим воспринимается как «стопроцентный маразм».
Почему же ананкаст, осознавая безосновательность навязчивостей, тем не менее продолжает их выполнять? Дело в том, что навязчивости возникают непроизвольно, и чем больше человек старается не думать о них, тем больше думает. Если ананкаст сопротивляется выполнению навязчивого действия, то в его душе все сильнее нарастает тревожный дискомфорт, и чтобы избавиться от него, человек вынужден уступить и совершить навязчивое действие. После этого на какое-то время он успокаивается. Суть в том, что с помощью выполнения навязчивостей, ананкаст облегчает свою душу от свойственной ему изначальной тревоги. Приведем аналогию: как воду из лодки, в которой появилась течь, можно вычерпывать ковшами, уменьшая вес лодки, так и подспудную тревожную напряженность можно уменьшить, совершая определенные навязчивости.
Навязчивости ананкаста имеют целебную «хитрость»: ананкаст мучается теми навязчивостями, которые возможно, пусть при некотором усилии, выполнить и таким образом ослабить внутреннюю напряженность. Ананкасту не приходит навязчиво-неотступное желание потрогать камни на Луне или пообщаться с олимпийскими богами. Закрепляются навязчивости за счет инертности, неотделимой от педантизма, то есть по механизму привычки, который отмечал П. Б. Ганнушкин /4, с. 96/.
Итак, важная особенность ананкастического характера заключается в том, что изначальная, базальная тревога, преломляясь скрупулезной педантичностью, превращается в разнообразные навязчивости, которые можно выполнить и тем самым облегчить душу от тревожной напряженности. У психопата ананказмы возникают в обычной повседневной жизни, у акцентуанта — в сложных, конфликтных ситуациях. Схематично эту особенность можно выразить так:
1. Изначальная (базальная) тревога.
2. Педантичность.
3. Навязчивости (ананказмы).
Большинство исследователей выделяют вышеобозначенный нераздельный узел из тревожности, педантичности и навязчивостей. Данный характер выразительно описан К. Леонгардом под названием педантическая личность /8, с. 100–118/. Важным представляется указание К. Леонгарда на то, что у педантических личностей слабый механизм вытеснения неприятностей и опасностей. Из его описаний следует, что ананкасты страдают как от навязчивостей, так и от сомнений.
Весьма ценными являются исследования Н. Петриловича /62/ о природе ананкастической совести. Он указывает на то, что совесть ананкаста незрелая, «застывшая», «хондродистрофическая». Согласно Петриловичу, ананкасту присущи категории традиционной морали (резкое «или — или»), совесть может угнетать его.
В этой связи хочется заметить, что ананкаст может остро переживать по поводу того, что переступил недозволенную черту, что его поступок расходится с его ригидной моралью, и при этом не мучается по существу: переживания людей, пострадавших от его безнравственности, могут совершенно его не трогать. Страх наказания за совершенный поступок порой превышает раскаяние и чувство вины перед пострадавшим. То есть совесть ананкаста нередко также бывает навязчивой, оторванной от его реальных мыслей и чувств. Совестливость же психастеника не несет навязчивого оттенка. Даже если психастеник обидел неблизкого для себя человека, ему тем не менее стыдно перед ним, он ощущает раскаяние, желание искупить вину, а не просто навязчиво мучается совестью. Совесть психастеника достаточно подвижна, склонна к компромиссам, к преувеличению вины за совершенный проступок. Ананкаст же может смотреть сквозь пальцы на какой-то свой реальный дурной поступок и изводить себя надуманным грехом.
Г. И. Каплан и Б. Дж. Сэдок /30, с. 662–664/, описывая личности обсессивно-компульсивного типа, также отмечают у них скрупулезность и отсутствие гибкости в области ценностей и этики, не объясняющиеся культурными или религиозными убеждениями. Авторы отмечают, что лица с этими расстройствами поглощены правилами, законами, порядками, опрятностью, подробностями и достижением совершенства. Они указывают, что у таких людей бывает прочный брак и устойчивое положение на работе, но мало друзей. Допускают, что обсессивно-компульсивные расстройства личности связаны с жесткой дисциплиной воспитания. В отношении лечения авторами замечено, что «перетренированные, чрезмерно социальные обсессивно-компульсивные личности ценят метод свободных ассоциаций и недирективную терапию. Однако лечение этих больных часто требует длительного времени и бывает сложным, поскольку часто натыкается на противоперенос».
Обсессивно-компульсивное расстройство личности, обозначенное как ананкастное расстройство, вошло в десятую международную классификацию болезней (МКБ-10). Психастенический характер, к сожалению, на Западе не выделяется, а его особенности только частично совпадают с ананкастным расстройством. Весьма подробно ананкасты клинически описаны в психиатрии немецкого языка: Шнайдером /52/, Вайтбрехтом /55/, Каном /56/, Шульте и Телле /63/, Лемке и Реннертом /64/, Бергманном /57/. В частности, К. Шнайдер писал, что ананкастам свойственны истинные навязчивости и что эти люди отличаются «избыточной заботливостью, педантичностью, корректностью, точностью, неуверенностью, компенсация которой часто вымученна и неестественна». Тщательные клинические исследования ананкастических состояний проведены датским психиатром Т. Видебеком /65/.
